— Да чтоб я, да хоть еще раз… — прохрипела Гидра, складываясь в три погибели. — Я с сегодняшнего дня больше не пью.

— Забыла добавить — и меньше тоже, — съязвила я, принимая позу эмбриона. Жалкое зрелище мы представляли собой со стороны, но, к счастью, за нами некому было наблюдать.

— Что будем делать? — как-то обреченно проговорила подруга, впиваясь руками в унитаз. Видимо ей было куда хуже, чем мне, что вполне ожидаемо — после стольких-то коктейлей.

— Забьем, — не раздумывая ответила я. — Только Лео предупрежу, чтоб прикрыл нас.

— Вот и хорошо, — заключила Гидра и медленно поднялась. — Я спать. Надеюсь, еще получится заснуть.

Шатаясь, подруга отправилась досыпать. Мой организм, непривыкший к такому блаженству, приготовился болезненно бодрствовать. Я отправила старосте сообщение, что мы с Вазентрап категорически больны и не выйдем сегодня, и спокойно занялась домашними делами. После алкогольной интоксикации самое главное восстановить нормальное пищеварение, поэтому я сварила легкий куриный бульон, заварила крепкий чай и утопила в себе две таблетки аспирина.

Выспавшись и поздно позавтракав, подруга выглядела посвежевшей и до скрипа зубов жизнерадостной.

— Как хорошо никуда не идти! — воскликнула она, раскачиваясь на стуле.

"Как хорошо… Никуда не идти…" — отозвалось в моей голове, и я мучительно застонала.

— О, нет! У меня же сегодня Агеллар!

— Какое бы было твое чувство, если бы

тебя поцеловал единорог? —

— Было у меня один раз такое чувство.

Передоз называется…

Михаил Совергон

Алестер подозревал, что после воспитательных мер девчонка не появится на пробежке. Более того, он и сам на нее не собирался, заменив привычку культурным походом с женщиной в ресторан. Покровен была настойчива, и тренеру пришлось сдаться. Всё же красивая женщина, хоть и законченная стерва. С ним же она вела себя иначе — заискивающе, ласково, словно и не она ругается на студентов хуже портового грузчика. В конце концов, он не обременен долговременными отношениями и заводить их с Покровен он тоже не собирается, а вот провести пару интересных вечеров даже полезно.

Он уже собрался звонить рейне, но в тренерскую постучали.

— Рейн Агеллар, вы наша последняя надежда! — хором воскликнули два студента. — Побудьте у нас судьей на игре!

— Я ухожу! — грубо откликнулся тренер, набрасывая на плечи куртку.

— Тренер, ну пожалуйста! — заскулили они, и Агеллар понял — просто так он от них не отвяжется.

— Два тайма по двадцать минут. Дальше без меня, — студенты просияли, а у Алестера окончательно испортился весь настрой.

Такой многообещающий вечер испортили.

Знакомая желто-голубая форма подействовала на него, словно красная тряпка на быка. И тоненькие ножки, торчащие из шортиков, и белобрысая косичка на плече — все это было ему знакомо. Странно, что ткань не обуглилась под его взглядом, он очень на это надеялся. Тренер даже задумался о том, чтобы предложить проректору издать указ о запрете ношения подобной формы на занятия спортом. Слишком они развращают юные умы студиозусов.

Команды определились, началась игра. Понятия о правилах присутствовали, но не всегда соблюдались. Агеллар прекрасно видел и толчки в спину, и подножки, но неспортивное поведение было вызвано не игнорированием правил, а межличностными отношениями. Алестер устало потер виски. Какие же они еще дети, хотя и почти все совершеннолетние.

Страсти на площадке накалялись, требуя от тренера большего внимания. Он зорко следил за тем, чтобы соперники друг друга не слишком сильно калечили, но особенно внимательно Алестер простив воли смотрел за Ранхил. Девчонка, оказывается, неплохо играет, хотя лучше бы она смотрелась, все-таки, в женской команде. Слишком хрупкая и маленькая рядом с бугаями-технологами и высоченными экономистами. В ее команде оказался и давешний драчун, получивший от Агеллара порцию спортивного наказания. И как-то у них всё так хорошо получалось, что напрашивался вопрос — как долго она играет и почему она не в команде колледжа.

И всё же с формой надо что-то решать — некоторые игроки забыли, что они находятся на площадке, пялятся на выступающие части женского тела, а один в процессе игры даже шлепнул Ранхил по заднице.

Свист раздался неожиданно даже для него. Осознав, что кроме него остановить игру было некому, тренер выронил свисток и устремился к месту действия, где уже началась потасовка. Ривара набросился на технолога и попытался его ударить.

Агеллар разозлился. Наверно, именно поэтому были брошены нежелательные слова. Технолог (Тагир его, что ли, зовут?) ехидно улыбнулся. Алестер догадывался, что парень его поймет, так и вышло. Повинуясь странному порыву жестоко унизить соперника, технолог промазал, но, если судить по недоброму взгляду Ривары — он очень даже попал.

Алестер сразу понял, что между экономистами напряженные отношения, это было заметно даже по ходу игры. Юношеский максимализм, отметил про себя тренер, четко понимая, если игра продолжится в том же ключе — команда Ранхил проиграет.

И оставалось-то совсем немного времени, когда девчонка попыталась подключить враждующую сторону к игре. И ее бросок в свою зону можно было бы назвать непродуманным и глупым, но… Похоже, она знала, на каких чувствах играла. Третий экономист опередил перелет мяча через линию и вколотил команде-сопернику три очка. На этой положительной ноте Агеллар и закончил матч. В голове у него созрели определенные мысли по поводу умений некоторых студентов.

Естественно, после задержки на работе никакой речи о свидании идти не могло. И виной тому не усталость, скорее, он не хотел портить особенный настрой, появившийся во время игры. Коротко извинившись перед Железной Рейной, Агеллар отправился домой. Вряд ли после секции Ранхил еще захочется побегать. Видел он тот вызывающий взгляд, убеждающий больше любого "нет".

Субботы он ждал с предвкушением. Ни в один из последующих дней он не видел девчонку в парке, но отчего-то его забавлял этот факт. Характер показывает, надо же. Он уже начал подумывать, что она и занятия пропустит, но ровно в шесть хлопнула дверь раздевалки, и Алестер неожиданно для себя облегченно выдохнул.

Когда он вышел из тренерской, девчонка сидела на лавочке и смотрела в пол. Агеллар усмехнулся, наверно, готовится к самому страшному.

— Почему не разминаемся? — спросил он, подходя вплотную, и девчонка встала.

Тренер присмотрелся к ней поближе — глаза мутные, брови хмурит. Может, заболела?

— Что с тобой, Ранхил? — он коснулся лба, покрытого испариной, взял ее за подбородок…

И едва сдержался, чтобы не сдавить ее горло до хруста. Нос уловил причину столь скверного самочувствия его подопечной.

— И ты считаешь это нормальным — приходить ко мне на занятия с перегаром? — рявкнул он, отмечая, что девчонка даже не вздрогнула.

И дело не в замедленной реакции, она и в самом деле его не испугалась.

— А вы считаете нормальным унижать людей? — запрокинув голову, Ранхил посмотрела в его глаза. — Думаете, если вы старше и выше по положению, вам это дозволено?

Агеллар сжал кулаки.

— Ты — маленькая и глупая эгоистка, — обманчиво спокойно произнес он. — И если по своей детской наивности и скудоумию ты не распознаёшь, где унижение, а где воспитательная мера, то это говорит лишь только о твоей неопытности.

Она усмехнулась. Слишком смело для трезвого человека, и слишком цинично для своего возраста.

— Даже в воспитательных мерах должна быть мера, рейн Агеллар.

Алестер понял, что разумные доводы — это не то, чем они оба сейчас оперируют. Да, он перестарался, но и студентка второго курса — это не тот человек, который может ткнуть в его ошибки пальцем.

— На улицу, — приказал он, разворачиваясь и устремлялись к двери, ведущей на стадион. Ранхил последовала за ним.