— Не твое дело, — огрызнулась я.

— Брат, оставь ее. Мы в одной команде, ты должен и ей дать шанс.

Ривара определенно сегодня перегрелся, ибо я не нахожу адекватного оправдания его поведению.

Скарецки, видимо, думал нечто похожее.

— Что ты несешь? Шанс — и Ранхил? Ты ничего не попутал?

— Нет, — отрезал Ривара, обнимая меня за плечи. — Ну так как — сыграем в треугольник?

Я напряглась под его рукой и осторожно ответила:

— Можно попробовать.

Скарецки выругался.

— Чтоб вас, угораздило меня с ней в команду попасть!

— Перерыв закончен! — раздалось после короткого свистка. — Выброс!

И снова Скарецки и Тагир.

После перерыва ничего не изменилось. Скарецки продолжил играть на других игроков, напрочь игнорируя меня. И хотя счет мы не изменили, игра шла ожесточенная. Несколько раз я замечала, как Ривара якобы случайно сталкивается с Тагиром, вследствие чего нападающий команды противника получал болезненные удары, но наша команда от этого практически ничего не выигрывала. Только если бесконечные фолы. Я стала все чаще переглядываться с Даниэлем, мол, дело дрянь, повлияй на друга, но он и сам прекрасно видел ситуацию. В один прекрасный момент ему это надоело, и он поступил по-своему.

Разыгрывая очередной спорный мяч, Скарецки сделал передачу на Ривару. Было бы правильно, если бы он вернул ему мяч и выбежал на противника, но то же самое было разыграно со мной.

Никто из команды первого расчета не ожидал такой подставы. Я ловко увернулась от преследователей, а когда Ривара открылся уже в трехсекундной зоне, сделала длинную передачу. Счет сравнялся.

Следующую комбинацию мы разыграли иначе. Удивительно, но наши новые игроки смогли зажать программиста и отобрать у него мяч, передача которого пришлась на меня. Решившись реализовать свой неожиданно свалившийся шанс, я повелась в одиночку, бросая нерешительные взгляды на Ривару. Он оторвался от преследования, поравнялся со мной и негромко проговорил:

— Не бойся, я рядом, — и стал прикрывать меня от соперников.

Тагир не стал ждать, пока мы доведем начатое до конца, тоже вырвался из-под опеки наших и бросился ко мне. Но я настолько увлеклась процессом игры, что отдавать ему мяч не захотела, развернулась и пошла спиной вперед.

— Лиана, ты используешь запрещенные приемы, — хохотнул технарь, легонько шлепнув меня пониже спины.

Зря он это сделал. То, что произошло дальше, прямое тому доказательство.

От неожиданности я не помню, что произошло раньше — оглушающий свист Агеллара или нападение Ривары на Тагира. Он намеренно сбил его с ног, добавив при этом с локтя под ребра. И наверняка сделал бы что-нибудь еще, но его остановил судья.

— Опасная игра. Штрафной бросок в кольцо второго расчета. Ривара, еще одна подобная выходка — и я тебя удалю. Тагир, тебя это тоже касается. Нельзя трогать соперника руками.

— А если нельзя, но очень хочется? — рассмеялся Тагир, потирая ушибленный бок.

У Агеллара на скулах заходили желваки. Мне показалось, что он сейчас добавит южанину по ребрам, но уже с другой стороны.

— Сколько угодно, но за пределами колледжа, — и добавил еще что-то на своем языке, шипящем, словно разворошенный клубок змей.

Тагир ухмыльнулся, занимая место у штрафной линии. Внимательно посмотрел на Ривару и подмигнул мне.

— Лиана, мой тебе подарок, — и сделал бросок, не глядя на кольцо.

Естественно, мяч цели не достиг, ударился о стену и отскочил в сторону. По насмешливому взгляду стало понятно всем — так и было задумано.

Ривара хрустнул костяшками пальцев. Он принял вызов, брошенный технарем, но выяснять отношения они будут позже.

После нереализованного соперниками штрафного Скарецки и вовсе взбесился. Он отвел в сторону Ривару, но его гневные реплики доносились и до меня:

— Брат, что это за *нецензурное слово*? Ты отдаешь мяч, чтобы эта дура его упустила?

Даниэль сжал горло другу и что-то долго и настойчиво ему втолковывал, но настолько тихо, что я даже бормотания не слышала.

Чен попытался вырваться, но Ривара его не отпустил.

— Да ты чертов придурок! — рявкнул Скарецки.

Ривара бросил его также резко, как и схватил, заставив друга пошатнуться, и с какой-то искусственной улыбкой направился ко мне.

— Не скучай, сейчас мы им надерем задницы. Сбрасывай мяч.

— Даниэль… — я хотела спросить, что происходит, но Ривара лишь махнул рукой.

— Лиана, мяч, — напомнил он, и игра возобновилась.

Мы снова пошли вперед вдвоем. Наши игроки поняли замысел Ривары и подыграли, прикрывая нас от соперников, но чем дальше мы заходили, тем больше народ наседал на Даниэля. Все шло к тому, что в один прекрасный момент мне некому было передать пас. Скарецки остался в нашей зоне.

— Чен! — позвала я. — Спасай!

Часть игроков противоположной команды уже оставила Ривару — и набросилась на меня.

— Чен!!!

Скарецки сжал челюсти, но с места не сдвинулся.

— Чен, ты дебил! — приложила напоследок я и что есть силы швырнула мяч в его сторону.

Если бы мяч пересек линию разграничения площадок — ход перешел бы к другой команде. Но Скарецки слишком тщеславен, чтобы позволить выиграть другой команде. В течение нескольких секунд он пробежал площадку насквозь, перескочил через линию и в прыжке в одно касание отправил мяч в кольцо.

— Трехочковый! — возвестил Агеллар. — Хватит на сегодня, по домам!

Раздался радостный вопль, отразившийся эхом от стен спортзала. Мы победили.

В раздевалки потянулись дружной толпой. Скарецки в порыве радости от такой победы схватил в охапку меня и Ривару и крепко прижал нас к себе.

— Ранхил, а ты не такая овца, как я думал! — загоготал он мне на ухо. — Меня хоть и бесит, что ты — баба, а с мужиками играешь, но за сегодня я готов тебе это простить.

— Спасибо, как великодушно с твоей стороны, — съязвила я, отталкивая его руки. Но не тут-то было. Другая рука легла на плечи.

— Молодчина, Лиана, — глубоким голосом произнес он. — Я горжусь тобой. Очень разумный ход — заставить Чена пошевелиться, грозя проигрышем.

— Ой, да ладно! — оскорбился Скарецки. — Сколько ты не мог забить? А я — видел, какой мяч забросил? То-то же!

— Так, баскетболисты, я же ясно сказал — по домам, — раздался над нами голос Агеллара, и Чен нас выпустил.

Я пошла в раздевалку, не дожидаясь, пока тренер начнет ругаться за вынужденную задержку на работе. До меня то и дело долетали обрывки эмоциональных выкриков Скарецки: «Тренер, вы видели? Да я монстр! Соревнования… Победим…»

В раздевалке я спокойно закрылась на внутренний замок и прислонилась к холодной стене. За зарешеченным окном уже спустились сумерки, хоть уже и весна, но темнеет на улице по-прежнему рано. Обычно кто-нибудь из девчонок-технарей приходит на секцию, а потом мы уже вместе разбредаемся по домам, чтобы было не страшно идти. Сегодня меня почему-то все оставили. Придется добираться одной.

За стеной, в мужской раздевалке, шли активные обсуждения игры и отдельно взятых героев матча. Да, Скарецки опять хвалился красивой победой. Через некоторое время хлопнула дверь, и шумная толпа переместилась в коридор. В мою дверь постучали, но я ответила, что пойду позже, и стала переодеваться, и когда уже все затихло, спокойно вышла в пустынный коридор.

На столе на вахте лежала записка, что уходящий последним должен закрыть дверь. Я позвала, но никто мне не ответил, следовательно, дверь надлежало закрыть именно мне. Что я и сделала.

На улице похолодало. Я спустилась со ступенек у центрального входа и подняла воротник куртки, укутываясь поплотнее. Сумку перевесила на плечо, чтобы спрятать руки в карманы, и медленно пошла, шлепая себя пакетом с формой по бедру.

Весна в этом году вступает в свои права медленно, словно нехотя. Снег уже давно растаял, а вот долгожданное и долговременное тепло никак не желает приходить. Если на пару дней пригревает, то это тепло очень быстро сменяется более привычными заморозками.