– Смажь петли, скрипят невозможно и второе окно справа не открывается, замочек у рамы сломан, сможешь починить?

Сашка кивнул и француз ушел, даже не прислал ни кого из домашних, что бы присмотреть за работником, вот что значит чистая блуза – клошарам так не доверяют.

С петлями он покончил быстро, там работы на пару минут – капнул из масленки на шарниры и готово, с замком же пришлось повозиться, там была сломана возвратная пружина, пришлось отжимать язычок специальным тонким ножом. Открыли – уже полдела готово, теперь надо устранить дефект. Александр порылся в своем "мелком хламе", что носил в отдельной жестянке, но ничего подходящего не нашел. Голь на выдумку хитра, снимем один виток со сломанной пружинки-завитушки и выпрямим… пойдет и так. Он собрал, пощелкал замком "в холостую", затем проверил в работе – ОК. А вид за окнами великолепный открывается, Сена видна и главное подъезд министерства полиции как на ладони. Еще бы стол поставить и можно тогда и стрелять из положения лежа.

Скрип открывающейся двери за спиной заставил Сашку обернуться, входит молодая женщина с ребенком. По виду – обычная крестьянка, из числа те, что подрабатывают прислугой в городе, по лицу видно, про них и говорят – "симпле". Может кормилица, но малышу у нее уже года два на вид, отнюдь не младенец, значит скорее – нянька, одета "мадам" бедно и на хозяйку не походит. Уселись они на кровать, пару раз "крестьянка" на Александра взглянула и занялась своей работой – возней с ребенком, сюсюкает о чем-то с ним. Только он отвернулся к окну, как на тебе – позвали.

– Дурачо-о-к, поди-и-и сюда! – так плавно и на распев и пальчиком "крестьяночка" манит вдобавок.

Александр пошел на зов, мало ли может еще какое-нибудь поручение для него есть и не ошибся. Когда она успела свой бюст из платья извлечь? Ну ничего, сиськи как сиськи, размер вполне приличный и даже не особо и обвисли… у Сашки еще была надежда что на такой "показухе" все и закончиться, может молодая нянька решила его просто подразнить. Попался окончательно… подол поднимает, вот уже и черный кустик волос виден у нее внизу живота. Снова нижнему чину судьба порадеть за "веру, царя и отечество", баба молодая и судя по всему, как говорят в России – "охочая". Пришлось ему, совсем, как герою Гашека "отомкнуть штык" и началась старая добрая игра – "входит и выходит". Очень скоро они так увлеклись, что женщина и про ребенка, порученного ей забыла напрочь. А малыш смотрел, смотрел во все глаза как взрослые "играют" и обиделся – заревел навзрыд. Александр уже полагал, что пожалуй и на этом и закончат, да нет – ошибся. Партнерша лишь предложила позу сменить, теперь он сзади и сбоку, а впереди ребенок свою няньку "обрабатывает". Она ему сосок груди в рот сунула и сразу "чмок-чмок", присосалось дитятко и более не шумит… выходит все же кормилица. Судя по всему, мадам – пребывала чуть ли не на седьмом небе от счастья, а вот бывшему унтер-офицеру не до любовных утех, голова совсем не тем занята, но приходиться "страдать". Так они втроем и "зажигали" вполне успешно, двуспальная кровать скрипела и ходила ходуном, пока в запертую дверь не постучал кто-то.

Сашка вскочил и кинулся к окну, по дороге поспешно натягивая штаны. А вот кормилица особо не торопилась, ей проще – достаточно лишь встать с кровати и платье у нее само по себе скроет ноги, такой интересный фасон. Зря спешили, пришел не хозяин, а какая-то девица лет десяти, возможно одна из его старших дочерей.

Разговаривают… оказывается ребенок – девочка, а какая в принципе разница, он же не ее, а ее кормилицу того… Еще кто-то идет, слышны шаги, сам "буржуй" явился принимать работу. Александр готов, все сделано как надо и ставни приведены в порядок и кормилица удовлетворена. Дали им аж целых пол-франка медью на двоих, скупой однако мужик попался и выпроваживают за дверь. Полтора часа всего и побыли они внутри здания… немного, успел ли напарник узнать, что здесь к чему?

Поговорить им удалось только когда убрались прочь со столь негостеприимной набережной имени великого философа.

– Как позиция, сгодиться? – сразу же осведомился Фигнер.

– Подходит на все сто процентов, можно результативно отстреляться хоть из карабина, хоть из ТТ, там всего 60 метров и видимость отличная. – доложил ему Сашка.

– Жаль ничего не выйдет… Ты чего там так долго торчал наверху?

– Так на бабу пришлось отвлечься, сама привязалась…

– Ничего лучше не придумал?

– Так ты сам велел, чтобы один в один, как парижские пролетарии себя ведут. В противном возникнут подозрения, что или я не дурак, или мы к ним совсем не калымить заявились, а по другому делу.

– Ладно, теперь уже не важно, более мы туда не пойдем.

Второго такого случая может и не представиться длительное время, а как-то другим путем проникнуть внутрь нельзя, все лазейки перекрыты. Доступа нет и на чердак, проход из подъезда замурован – свежая кирпичная кладка преграждает путь, теперь туда можно попасть только через одну из квартир, знать бы еще какую.

– Прислуга им часом не нужна, может наймемся туда? – появилась надежда у Александра, и сразу же угасла.

– Да и сам бы горшки ночные за ними выносил, но не возьмут… Они, проверяют Сашка всех, кто пытается поступить в услужение, полиция посылает запрос на прежнее место жительства и мы такой проверки не выдержим.

– Подкупить там никого нельзя?

– А мы никого там и не знаем толком, велика вероятность, что деньги возьмут и нас сдадут. Ежели только зайти, как сегодня вышло, и в квартире остаться, а хозяев устранить.

– Не потянем? Мужиков у этого чиновника немного, он сам и слуга-подросток, остальные жильцы – женщины и дети. Вроде Шакал так и сделал под конец, просто занял подходящую квартиру? Нам же только сутки-другие надо продержаться!

– У Англичанина один педераст был – его не жалко и прибить, если что. А тут пятнадцать душ живет, перевязать всех без шума… мы с тобой не сможем, если только резать их по очереди… я не хочу. Да и с обходом по квартирам полицейский агент каждый час ходит, не выйдет все равно.

– Что и здесь облом? Ты же утверждал вчера – можно?

– Погоди не спеши сержант, считай сегодня утром мы провели первую рекогносцировку на месте. Ближе к вечеру заберем стволы из тайника и я тебя познакомлю с одним хорошим человеком.

Они спокойно стояли, обсуждали и строили различные планы на будущее, укрывшись от посторонних глаз в одном из пустынных глухих переулков, что в изобилии примыкают к центральным улицам Парижа. Место вроде бы уединенное и тихое – жизнь кипит на проспекте, а сюда не заглядывает никто. Но первое впечатление обманчиво и не стоит ему доверять, если бы Александр прошел чуть дальше, до самого конца тупичка, где расположена благоухающая сомнительными ароматами помойка, то он обязательно наткнулся на того же самого старого бомжа, что ранее попался им на глаза во дворе дома на набережной. Неприметный с виду старичок спрятался за одним из ящиков для мусора и внимательно слушал, ловил каждое слово – жаль варварский язык, на котором общались эти двое, он почти не понимал, но в данный момент не столь важно. Он еще не верил до конца в свою удачу, неужели получилось? Столько времени пришлось ему терпеливо ждать этих русских на набережной Вольтера, того места, что по его расчетам они миновать не могли никак, и вот наконец свершилось, теперь он их уже не упустит. Нет, не награда от императора привлекает комиссара… какое там – теперь уже и бессмысленно на нее рассчитывать, раз уж он сам "дезертировал" со своего поста в провинции и давно объявлен в розыск. В секретном меморандуме Фуше среди прочих полезных сведений указал и сумму, что военное ведомство российской империи выделило на проведение специальной операции, 200-ть тысяч рублей серебром, три с половиной тонны. По текущему курсу один рубль идет за четыре франка, а значит жизнь и талант Бонапарта оценили почти в 800-от тысяч, очень даже неплохо. Серебряный франк образца 1795-го года имел содержание чистого серебра четыре с половиной грамма, серебряный рубль 1810-го года – восемнадцать грамм. Перебрав все варианты, Жавер решил, что раз уж от родного ведомства и горячо любимого императора не стоит ожидать достойной награды за труды, то пусть ему заплатит царь, надо только прижать этого самого Фигнера, куда он денется? Денег у них с собой нет? Полно вам господа террористы шутить, старого полицейского пса не обманешь, он нюхом чует – почти полмиллиона франков где-то здесь в Париже и старина Жавер их возьмет. Такую неподъемную гору золота непосредственным исполнителям акции на руки вряд ли полностью выдали, но худо-бедно до 300-от тысяч франков они в загашнике имеют. С меньшей суммой нечего и мечтать подкупить кого-либо из окружения Бонапарта…