— Точно? — подозрительно прищурилась она.
Тем не менее, спорить она не стала. Вместо этого она рухнула на пол прямо там, где стояла и, выудив из кармана нечто, отдаленно напоминающее шоколадку, невозмутимо откусила эту гадость. Сара утверждала, что эта штука безвкусная, но меня даже передернуло от отвращения — у моих инопланетных вкусовых рецепторов было свое мнение на этот счет.
— Абсолютно, — соврал я. — Это как… ну, настоящий щит, из металла. Как ты его ломать будешь, если потребуется?
— Никак, — ответила она. — Надо атаковать с флангов или в смотровую щель.
— Ну, что-то типа того, — кивнул я. — Только щиты обычно замкнуты и смотровых щелей не имеют. В норме защитное поле создают кристаллы, и оно в точности повторяет очертания тела, на расстоянии пары сантиметров от брони. В общем, что хочешь делай, но пока щит не пробит — нанести вред пользователю невозможно.
— Чертовы терминаторы… Как вообще против вас драться?
— Так я к этому и веду, — улыбнулся я. — С нами не надо драться, с нами надо дружить.
Она только сокрушенно покачала головой.
— Не мне решать, — наконец ответила она.
— Возможно. Но тебе же сказали смотреть в оба и думать, не так ли?
В ответ — лишь хмурый взгляд исподлобья.
— Да ладно тебе, тоже мне хитрый план. Я бы стал плохо думать о твоем начальстве, не отдай они тебе этого приказа.
Сара продолжала молча жевать свою «шоколадку». Ей бы партизанкой родиться…
— Я на вашей стороне, честно, — я предпринял еще одну попытку. — И я знаю, что Тассадар, адмирал Армады, тоже не желает войны. Черт, да я уверен, что даже Конклав ее не желает — лишь опасается такой возможности. Просто не давайте нам повода.
Я вздохнул, услышав в ответ тишину. Этот разговор в различных вариациях повторялся уже неделю подряд, с того момента, как мы начали эти тренировки.
— …Не мне решать.
Интересно, почему я не могу поступить также?.. Сказать: «не мне решать», «это не мое дело», «меня к этому не готовили», «пусть этим занимаются те, кому за это платят» или любую из поистине бесконечного количества отмазок, придуманных человечеством за тысячелетия своей истории? В войне между протоссами и людьми проиграет именно человечество, а я окажусь на стороне победителей. Никто не обвинит юного протосса, не закончившего даже первый курс Академии, если он вернется на безопасный Аиур, чтобы закончить обучение. Джим вздохнет и скажет: «ему не позволили», а потом примется за дело сам и, будем откровенны, этому парню, едва закончившему школу на трояки, природа отмерила куда больше талантов, чем мне.
«Тамплиерам досталась отвага и доблесть» — сказал мне Тассадар. Два года назад, когда Менгск просил меня о помощи — я отказал ему, предпочтя собственную безопасность и спокойствие смертельной опасности, которая, без сомнения, ждала меня на Корхале. Я пожалел об этом решении уже спустя две недели, когда предсказания Арктура сбылись, его семья была убита и стыдился собственной трусости до сих пор.
Так почему я сейчас здесь? Потому ли, что, совершив ту ошибку, я не могу себе позволить допустить ее повторения, или все дело в том, что теперь я — Тамплиер, чье достоинство — отвага и доблесть, а трусость — никогда не числилась в недостатках?..
…Возможно, я уже никогда не смогу разобраться в том, что во мне — мое, а что — привнесено извне.
— И, раз уж мы заговорили о личном мнении… — начал я. — Как ты думаешь, это не Менгск натравливает зергов на планеты Конфедерации?
Джим пообещал мне, что мы справимся, пообещал, что найдем виновных и отведем угрозу от его вида, не вмешивая Армаду однако… однако мы с ним оба понимали, как мало у нас шансов. У нас нет собственной шпионской сети, чтобы подтвердить или опровергнуть вину Конфедерации или Синдиката. В рядах Сынов Корхала я — официальное лицо, посол инопланетной цивилизации, подчиненные Арктура следят за каждый моим шагом, словом и случайным взглядом, а сам Рейнор — всего лишь капитан 4-ой отдельной моторизированной роты, чужак без полезных знакомств и связей.
Во время того самого судьбоносного разговора в моей каюте, мы не договаривались с шерифом о плане действий — было мало времени и каждая лишняя секунда работы «глушилки» оборачивалась ненужным риском. Нам и не нужно было произносить вслух слова — Джим молчаливо взял на себя главную тяжесть и в последние дни, как я понял из наших редких встреч, шнырял по кораблю, заводя эти самые полезные связи и пытаясь вытащить на свет любые скрываемые от него сведения. Уж что-что, а располагать к себе людей он всегда умел…
Ну а я… мне оставалось немногое — ужины с Менгском и его приближенными, их осторожные вопросы о протоссах и мои не менее осторожные ответы, чтение и перечитывание отчетов, которыми Сыны Корхала посчитали нужным со мной поделиться, присутствие на совещаниях (настоящих, постановночных? Кто бы знал)… и вот эти вот тренировки с Сарой, исполнение моего обещания, данного при обороне Бункера.
Керриган была правой рукой Арктура, самой доверенной оперативницей, выполняющей самые важные и трудные, граничащие с невыполнимыми, задания — если ее босс замешан в происходящем, скорее всего, она об этом знает. Возможно, эффективнее было доверить это шерифу, но… когда я сказал ему, что возьму экс-Призрака на себя, он испытал облегчение.
Наверное, это очень паршивое чувство — шпионить за тем, в кого влюблен.
Эмпатия и чтение мыслей мне в этом деле не помогут, мой оппонент — такой же псионик, как и я. Скорее всего, у меня получилось бы пробить ее защиту прямой атакой, но силовой вариант был просто напросто бессмысленен в этой ситуации — от него было бы больше проблем, чем пользы.
Так что рассчитывать я мог только на собственные мозги. Более чем уверен, что шпион из меня неважный, но ведь и Сара — в первую очередь диверсант-штурмовик, а не интриган-разведчик.
Конечно, даже если Джим прав в своих подозрениях, она все равно не скажет мне правды — я и не жду. Меня устроят и косвенные доказательства — вздрогнет ли она, споткнется ли с ответом, отведет ли глаза…
— …Конечно нет. С чего ты решил? — ответила она, скосив глаза мне за спину, на тускло поблескивающий глазок камеры.
Тебе нечего опасаться, Керриган. Я ведь не просто так задал тебе вопрос именно сейчас, — сильные псионные выбросы, особенно сырые и неструктурированные, баламутят не только пси-поле, паразитные излучения вполне могут создать сильный ЭМИ… особенно, если им немного помочь, замаскировав направленное вмешательство выбросом энергии от лопнувшего щита.
Два из трех. Почему ты напряглась, Сара?.. Возможно, твой босс использует зергов против Конфедерации, а ты ему помогаешь; возможно, я просто застал тебя врасплох неожиданным вопросом; возможно, Сыны Корхала виновны, а сама ты ни причем и мои слова просто совпали с твоими собственными страхами.
Скоро, очень скоро, я должен буду принять решение, и вряд ли у меня на руках окажутся неопровержимые доказательства. Выбор придется делать почти вслепую, опираясь лишь на зыбкий фундамент подозрительных совпадений и туманных догадок.
И ведь я ни на секунду не сомневаюсь — когда придет час, у меня хватит решимости выбрать. И эта моя уверенность — подарок Кхалы, без всяких сомнений. Откуда в юном протоссе, прожившем половину жизни в качестве человека, могут взяться силы для такого решения?
— Да просто так, мысли вслух.
— Это тебе Джим по ушам проехался?
Я позволил себе улыбнуться и слегка расслабить напряженное тело — она со мной говорила. Разговоры — это хорошо.
— Ты же сама знаешь, с этими посольскими обязанностями я вижусь с ним реже, чем с тобой и твоим начальством. Думаю, точнее будет сказать: «Я хочу исключить такой вариант». Прозвище «самый кровавый террорист тысячелетия» не дается просто так…
— Эту кличку придумали конфедераты, — огрызнулась Сара.
— Самая лучшая ложь — это ложь, основанная на правде. Уверен, Сыны Корхала не такие чудовища, как о них болтают в официальной прессе, но СМИ надо было от чего-то отталкиваться. Ведь было же нападение на лайнер «Юниверс Тревел», взрыв на Шайло с десятками убитых и раненных, покушение на генерала Уоррена, в ходе которого была ранена его жена и убит сын?
