— Снова ты! — вместо приветствия прошипела Акиваша, будучи уже не такой учтивой, как прежде. — Будь ты проклят, варвар! В прошлый раз тебе удалось спастись, но…

— Не кипятись. — перебил её Конан, чем прекратил безудержно изрыгаемые в свою сторону проклятья. — На сей раз, я пришел за тобой.

— Стража! — выкрикнула принцесса сдавленным голосом, ведь по какой-то незримой причине, она не чувствовала своей былой силы.

Одна из дверей медленно отварилась, и в комнату вошел огромный обнаженный по пояс чернокожий с кривой саблей в ножнах на поясе, пепельно-серая кожа которого отливала нездоровой бледностью.

— Конан. — усмехнулся чернокожий великан, опасно сверкнув глазами, как показалось варвару, едва заметным золотистым сиянием.

— Мбулу? — удивился Конан, вспомнив своего старого друга с Чёрного побережья. — Так это был не сон?

— Предупреждал я тебя, не соваться в пирамиду. — ответил негр, обнажая клинок.

— Ты был мне другом. — напомнил Конан, демонстративно опустив ладонь на рукоять меча.

— Был когда-то. — пожал плечами чернокожий. — А теперь извини, мне надо позавтракать и, как, кстати, что вы пожаловали в нашу скромную обитель…

Упыриха взмахнула рукой, и свет потух, погрузив комнату в непроглядный мрак. Конана охватила паника, но длилась она недолго. Молниеносным движением, Капна сорвала со своей шеи талисман, который был её щитом, но в тоже время мешал колдовать, и сунула в руку Акуле, выкрикнув:

— Гавер, Акула прикройте меня!

Акула и Гавер обнажили мечи и с двух сторон обступили волшебницу, со спины её защищала стена. В следующее мгновение в её руке вспыхнул огненный шар, озарив комнату пульсирующим золотым сиянием.

— Проклятье! — взвыла Акиваша, прячась за саркофагом.

Свет вспыхнул донельзя вовремя, поскольку рослый негр, превращенный принцессой в кровожадного упыря, уже занёс саблю над головой, чтобы расколоть варвару череп. Конан ловко парировал смертельный удар и ушел в сторону, посылая клинок в стремительную контратаку. Бывшие друзья закружили по комнате, обмениваясь молниеносными ударами. Мечи сверкали словно молнии, низвергаемые с разгневанных небес. Звенела и пела сталь, высекая снопы искр при близких встречах разъяренных клинков. Мбулу при жизни был прекрасным фехтовальщиком и почти не уступал варвару в мастерстве, но в нынешнем положении у него было неоспоримое преимущество — в отличие от своего живого противника, упырь не уставал. Могучая фигура киммерийца блестела от пота, грудь вздымалась подобно кузнечным мехам, но он продолжал биться в прежнем темпе, пока ни в чём не уступаю своему неестественно быстрому и проворному врагу. А Мбулу хищно улыбался, с наслаждением наблюдая, как медленно, но верно тают силы его бывшего товарища. Упырь жаждал свежей крови, и он ненавидел своего противника, как смерть ненавидит жизнь, как зло ненавидит добро, как тьма ненавидит свет. С каждой новой атакой движения его становились быстрее, а удары сильнее и точнее. А Конан начал уставать…

Тем временем комнату огласили слова древнего заклинания, нараспев произносимые Капной. В такт её словам, движения негра стали замедляться, становясь всё более вялыми и слабыми, упырь на глазах терял свою нечеловеческую силу и проворство. На этот раз, Конан не посчитал зазорным воспользоваться выгодным для себя стечением обстоятельств. Мощным ударом он выбил из рук чернокожего саблю, а следующим отрубил упырю голову. В сопровождении Акулы и генерала Гавра, Капна подошла к трясущейся принцессе и черной кровью Мбулы, почерпнутой у обезглавленного тела, вывела на лбу упырихи магическую руну, сила которой полностью обездвижила её и погрузила в глубокий сон. Взмахом руки волшебница послала пульсирующий шар к потолку, от прикосновения которого мгновенно возгорелась свеча на люстре, после чего шар бесследно исчез. Капна подняла с пола, оброненный варваром факел, и замысловатым движением руки заставила разгореться и его. Конан вогнал меч в ножны и взял факел из её рук.

— Надо спрятать тело принцессы в саркофаг. — сказала Капна, принимая из рук Акулы свой талисман, чтобы снова повесить на шею. — Иначе солнце испепелит её, а я лишусь ценной прислуги.

Воины подняли неподвижное тело принцессы и аккуратно уложили в саркофаг, плотно прикрыв сверху крышкой.

— Ловко у тебя вышло. — сказал Конан, тяжело дыша, и тряхнул гривой чёрных как смоль спутанных волос, сбрасывая капли пота на мраморный пол.

— Согласись, магия иногда полезна. — победно улыбнулась Капна.

— Да, уж. — варвар почесал затылок, не находя, чем возразить. — Ладно, поднимайте саркофаг, — повернулся он к Акуле и Гавру, — и пойдём, посмотрим, как там дела у колдуна.

— Что это за заклинание такое? — невзначай поинтересовался Гавер.

— «Сила жизни». - ответила Капна. — Ответ «волне смерти», которое могут творить могущественные некроманты. Это заклинание подавляет и угнетает нежить, вызывает слабость и апатию.

Более не произнося ни слова, воины взвалили на плечи тяжелый саркофаг, и вслед за командиром и волшебницей направились к выходу из комнаты.

Катамаи Рей шел длинным тёмным коридором, полого уходившим глубоко под землю, пока не узрел свет в конце тоннеля, источником которого служило неровное пламя масляных ламп, чадивших по обе стороны от высокой двустворчатой двери зала Мертвецов. Перед тем, как войти в зал, колдун сосредоточился, намеренно ввергая себя в транс. Для этого он уселся перед дверью, скрестил ноги в позе лотоса и закрыл глаза, взывая к тайным силам астрального плана. Чтобы сразить могильных демонов, ему нужна была метаморфоза, способная вызвать к жизни ту или иную ипостась, дарованную ему Провидением. Сейчас в нём, как то случилось прежде, гнев не кипел и маг очень надеялся, что суть демона не возобладает над личиной тёмного ангела, пусть и не такой сильной, но более приемлемой его душе.

Сознание Катамаи Рея пересекло незримые границы реального мира и углубилось на другой уровень восприятия, черпая энергию из эфирных каналов астрального плана. Тело растворилось в сверкающем коконе из тонких переплетающихся разрядов, а когда кокон распался, перед входом в зал Мертвецов поднялся с пола уже не человек, а несколько иное существо. Высокий длинноволосый воин с шевелюрой цвета воронова крыла, с мерцающими белым светом глазами, бледной кожей и двумя чёрными крыльями за спиной, сжимал в руках трепещущие пламенем прямые обоюдоострые мечи. Тёмный ангел толкнул ногой створки двери и вошел в зал. В следующий миг пространство содрогнулось, пошло волнистой рябью и прямо перед ним возникли могучие фигуры демонов Савани с палашами в жилистых руках, изогнутые на восточный манер широкие лезвия которых, зловеще блестели в неверном пламени масляных ламп.

Гримаса лютой злобы исказила и без того уродливые морды демонов при виде своего извечного врага. Не медля, тёмный ангел атаковал могильных духов, с невероятной скоростью вращая огненными мечами. Бой закипел жаркий, звенела сталь, вздымалось пламя, клинки сходились и расходились, высекая фонтаны искр. Демоны со всех сторон атаковали своего врага, нанося резкие и быстрые удары, но и тёмный ангел не стоял на месте, возводя вокруг себя стену из сверкающей стали и всполохов огня. Вынуждая демонов кружиться вокруг себя, ангел выжидал удобного момента для решительной контратаки и когда враги оказались на одной линии, подпустил их к себе на опасно близкое расстояние. Окрылённые неожиданным успехом, демоны занесли над головой свои ятаганы, намереваясь изрубить врага в куски. Улучив момент, ангел припал на одно колено и развёл руки по сторонам. Кончики его мечей описали плавные дуги и неглубоко вспороли плоть врагов, но и этого вполне хватило, чтобы демоны, взревев от жгучей боли, на краткий миг потеряли бдительность. Воспользовавшись заминкой, ангел привстал, повернулся вокруг собственной оси и, прочертив над головой огненные дуги, одновременно снёс обоим демонам их рогатые головы. Безвольные тела поверженных врагов сползли к его ногам.