К вечеру жара пошла на убыль, краешек светила слегка коснулся начавшей багроветь линии горизонта, а вдалеке уже четко вырисовывалась полоса густых зарослей, что предупреждало всадников о близости Красной реки, и о возможной засаде. Пришлось сбавить темп, давая отдых лошадям, и в то же время самим держать ухо востро, не теряя бдительности. Лучшего места для западни нельзя было и придумать. Чутьё подсказывало варвару, что враги, пусть и, потерпев в Шамаре сокрушительное поражение, так просто от своих грязных намерений отказываться не собирались.

За всё время пути от Шамара до Красной реки, всадникам лишь единожды встретилась на пути маленькая деревушка, в которую из осторожности и нежелания себя раскрывать, заглядывать они не стали. Аквилония огромная страна, в которой жизнь по-настоящему кипела лишь в городах, да вокруг замков вассалов, в то время как огромные площади плодородной земли оставались невозделанными, что, впрочем, ни сколько не мешало быть ей одной из богатейших держав Запада. Намеренно держась в стороне от людей, всадникам удалось избежать ряда ловушек, расставленных пока что неизвестными им врагами, в число которых входил колдун, пославший птицу наблюдать за их продвижением на юг. Однако пернатый соглядатай пал жертвой выпущенной Конаном стрелы и лишил мага глаз, что изрядно ограничило возможности остальных недоброжелателей.

— Думаю, что жрецы Сета, будь они неладны! и чёртова птица как-то связаны меж собой. — после длительного молчания, варвар, вдруг, заговорил, как и всегда, выложил то, что не давало ему покоя.

— Я более чем уверена в этом. — откликнулась Капна.

— Кому, как не Тот-Амону выгодно убить двух зайцев одни…

— Одной стрелой, Акула, одной стрелой! — перебила Капна, закончив фразу.

— Не могу не согласиться: убить заклятого врага, то есть Конана, и при этом заполучить сердце Аримана — это, вполне, в духе Тот-Амона. — присоединился к разговору Катамаи Рей.

— Клянусь Кромом! Когда-нибудь я очищу мир от этой скверны! — не сдержался варвар, рявкнув громче обычного.

— Охотно верю. — кивнула Капна и добавила загадочно:

— Очень может быть, что это произойдёт раньше, чем ты думаешь, Ваше величество.

— Давно пора. — согласился Конан, не обратив должного внимание на последнюю фразу, ибо уже успел привыкнуть к пророчествам жрецов, колдунов, гадалок, ведунов, шарлатанов и прочих бездельников, к коим, без малейшего сомнения, относил особ из вышеперечисленной своры.

Однако всяким разговорам пришел неожиданный конец, ибо пущенная из зарослей стрела едва не стала кровавой платой за беспечность. Конан уклонился прежде, чем опасное древко со стальным наконечником просвистело у самого его виска.

— Стрелять не умеют! — рявкнул варвар и, пришпорив коня, с обнаженным мечом устремился в гущу зарослей.

Спустя мгновение до ушей изумлённой четвёрки долетели звуки внезапно развернувшегося сражения, сопровождаемого сдавленными криками, металлическим лязгом и громкой бранью разъяренного варвара. Друзья немедленно поспешили Конану на выручку, но когда вломились в кусты, обнаружили четыре трупа стигийских жрецов и забрызганного кровью врагов короля, стоящего посреди небольшой поляны.

— Остальные скрылись. — проворчал Конан и с досады сплюнул на траву.

— Итак, Гузь, ты должен мне сотню и ещё двадцать золотых кесариев. — Акула пальцем поманил к себе Гавра. — Кто говорил, что Конан, став королём, растерял все свои зубы?

— Ладно, хрен с тобой, беру свои слова обратно. — со вздохом произнёс генерал, жалея проигранные деньги. — Позже рассчитаемся.

— Позже — это когда?

— Я просчитал, что деньги у меня появятся не раньше, чем мы окажемся в Стигии. — пояснил генерал Гавер.

— Верно. — предупредила Капна обоих. — В займы я никому не дам. Вы — воины, вот и добывайте деньги, орудуя мечом. Хватит с вас и того, что мы с Катамаи Реем платим за еду и ночлег.

Акула и Гавер переглянулись, им не нравился тот факт, что финансами распоряжаются колдуны, а не они, но предъявлять свои права на общее золото не решились.

— Ты крупно проигрался, Гусь. — немного развеселился варвар, вытирая меч о траву и осматриваясь в поисках своего коня.

— Гузь. — поправил Акула.

— Ненавижу ни одну из этих кличек. — проворчал Гавер.

— Быстро ты сладил с ними. — произнёс Катамаи Рей не без восхищения, поскольку такой прыти от сорокалетнего короля маг не ожидал.

— Нергалово отребье. — махнул рукой Конан. — Это жрецы, а не воины. Им бы кинжалом ударить в спину или яду подсыпать, или беспомощную жертву, как свинью на алтаре зарезать.

— Надо найти остальных. — спохватилась Капна. — Сколько их было?

— Около дюжины. — пожал плечами варвар. — Не успел разглядеть.

— Гавер, остаешься здесь, присмотришь за лошадьми. — быстро распорядилась волшебница. — Разобьёмся по парам: Конан — Акула, я и Катамаи Рей. Никто не должен уйти живым.

Больше слов не потребовалось. Спустя несколько ударов сердца Гавер остался в полном одиночестве, а в его руке лежало пять уздечек. Он пожал плечами и отвёл животных на край поляны, где привязал к невысокому деревцу, а сам устроился под его раскидистой кроной, чтобы отдохнуть после долгой скачки, пока остальные резвятся в лесу — не престало настоящему генералу скакать по пням, да по кочкам, как лосю.

Двигаясь по перелеску, Конан издавал не больше шума, чем лёгкий ветерок, шуршащий в листве, тоже, к одобрению киммерийца, можно было сказать и об Акуле. В отличие от Катамаи Рея и Капны, Акула избрал путь воина, и это роднило его с варваром, который не признавал колдовства и мог лишь терпеть его, если оно шло во благо, да и то недолго.

Воины заметили врагов ещё издалека, их выдавал оглушительный для тренированного уха Конана топот, будто стадо слонов бежало впереди. Этих неповоротливых животных Конан впервые встретил в Вендии, когда-то в молодости путешествуя по странам Востока, и сейчас варвар невольно сравнивал их со спасавшимися бегством жрецами, издававшими в спешке слишком много шума. Конан издал леденящий душу боевой клич киммерийских горцев и, обнажив клинок, бросился на врага. Убегавшие жрецы Сета и опомниться не успели, как были настигнуты и атакованы быстрыми как лесные кошки преследователями. Жрецам ничего не оставалось, как развернуться и принять бой. Меч варвара мелькал как молния, нанося быстрые и точные удары. Одним взмахом меча по широкой дуге он уложил двоих сразу, расколов череп первому и вспоров брюхо второму. Не теряя темпа, варвар прыгнул вперёд и мощным ударом сверху вниз разрубил замешкавшегося жреца от плеча до паха. Рывком выдернув клинок из оседающего тела, Конан с разворота отсёк голову последнему из служителей змееголового бога, к которому уже спешил Акула. С довольной ухмылкой на лице, Конан вытер клинок о траву и бережно вогнал в ножны.

— Пятеро. — подсчитал Акула. — Чёрт меня возьми! Ты убил четверых, а мне оставил только одного? Не честно.

— Быстрее двигаться надо. — похлопал варвар его по плечу.

Капне и Катамаи Рею повезло меньше, они убили всего лишь одного стигийца, зато второго взяли в плен живым и невредимым. Когда воины появились на краю поляны, вынырнув из густых зарослей, связанный жрец лежал у ног колдунов.

— Говори, собака, кто тебя послал. — Конан схватил пленника за горло и рывком оторвал от земли.

Жрец начал задыхаться, глаза вылупились, но выражение надменности и презрения на лице не исчезло, что в ещё большей степени разозлило варвара.

— Оставь его. — вмешалась Капна, чувствуя, что ещё немного и Конан свернёт ему шею. — Если ты убьёшь его, мы ничего не узнаем.

— А он и так ничего не скажет. — буркнул варвар. — Я знаю этих шакалов.

— Предоставь его мне. — попросила Капна.

Варвар, благоразумно вняв просьбе товарки, небрежно отбросил стигийца на землю, сказав напоследок:

— Зря потеряешь время. Они смерти не боятся, так что рот ему вряд ли удастся развязать.

— А если магией попробовать? — предложил Гавер. — Наверняка, в закромах колдунов что-нибудь осталось?