Выбрали ресторан Палкинъ, старейший из питерских хороших заведений, легендарный ресторан настоящей высокой кухни. Марина возражала, но спорить с Леной было бесполезно.

В назначенное время все четверо собрались перед входом в ресторан. Лена мило поздоровалась с Володей и по-дружески чмокнула его в щеку.

Зал был наряжен торжественно, на столах, накрытых белыми накрахмаленными скатертями, искрились высокие бокалы и топорщились высокими треугольничками белоснежные салфетки, убранство столов дополняли вазочки с искусственными цветами. На потолке ярко горела трехъярусная хрустальная люстра, а окна с бархатными занавесками красиво подсвечивались темно-синим насыщенным светом.

Официант провел их вглубь и предложил присаживаться за столик на четверых, расположенный в уютном уголке. Посетителей почти не было – лишь пара молодоженов и компания бизнесменов, громко обсуждающих какой-то свой бизнес-проект.

Когда прозвучали все тосты за любовь, за дружбу, за мир во всем мире, и подали десерт, Лена со смешком обратилась к Марине:

– А помнишь, как тебя чуть было за кражу из училища не выгнали?

Марина густо покраснела.

– Что за история? – заинтересовался Володя.

– Да, ерунда, детские шалости. У девочки пропали деньги, и Марина созналась в краже. Ее чуть было не выперли, но я вовремя за нее заступилась, не бросишь же в беде любимую подругу, – затараторила Ленка.

У Марины совершенно пропал аппетит. Сначала она жутко обиделась, но потом вспомнила, что увела у подруги любимого человека, а это пострашнее, чем какие-то старые и мелкие детские обиды. Ну, разве можно винить Лену в том, что в ней проснулась оскорбленная гордость и уязвленное самолюбие?

Марина помрачнела, но постаралась никому не показать свою обиду, чтобы не испортить праздник остальным.

Где-то далеко проскочила мысль, что с такими друзьями и врагов не надо, но тут же исчезла, не оставив и следа.

Ужин долго не заканчивался, Лена трещала, как сорока, и никак не хотела расставаться с друзьями. Марина втайне надеялась, что побудет вдвоем с Володей, и он проводит ее домой.

– Такой чудесный праздник! – заливалась Ленка соловьем, – я не хочу, чтобы он заканчивался.

Володя как будто бы догадался, что Марина чувствует себя неуютно. Он рассчитался с официантом, не приняв предложенной помощи от Лены, и они наконец-то вышли на улицу.

Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и наступил прохладный весенний питерский вечер. Всей компанией они прошлись по Невскому проспекту, дошли до автобусной остановки. На глаза попалась вывеска грузинского ресторанчика.

– Давайте зайдем в это кафе, пропустим еще по стаканчику? – предложила Лена. – У меня там знакомый работает!

Кафе располагалось за металлической решеткой, чтобы попасть внутрь, нужно было набрать номер.

– Лена, может, хватит? – спросил Марат, – нам с Володей завтра на занятия.

– Да мы ненадолго, – пообещала Лена, и нажала кнопку вызова.

Решетка открылась, Лена вошла, заставив остальных невольно следовать за ней. Возражать было уже поздно.

– Прекрасная Елена! – раздался в глубине кафе радостный возглас.

Красавец-мужчина с черными угольными глазами подошел к ним и обнял Лену, как свою собственность. Не отрываясь, он смотрел на Ленкину грудь, и казалось, что ничего вокруг больше не замечает.

Оказалось, что это сам хозяин заведения, грузин Зураб.

Лена познакомила его со своими друзьями.

– А я предлагаю ей замуж за меня выйти, а она, чертовка, не соглашается ни в какую. Думает, лучше меня найдет, миллионера! – пожаловался Зураб молодым людям.

Вдоволь наобнимавшись с черноглазым мачо, Лена по-хозяйски приказала:

– Принеси нам что-нибудь выпить, Зураб.

– Что хочешь, малышка! – он облизнулся, глядя на нее влюбленными масляными глазами, – все за счет заведения. Вы для меня – самые дорогие гости!

Марине показалось, что на лице Володи промелькнула чуть заметная тень. Что это было – ревность, зависть, сожаление?

Мужчины часто сами не замечали, как становились жертвами Ленкиных игр.

– Марина, что ты будешь? – спросила Лена подругу, сильно уставшую и хотевшую одного – поскорее очутиться в родных стенах общежития.

– Ничего, – ответила Марина. Ей было плохо, почему-то сильно колотилось сердце, подташнивало. Сейчас бы только прислонить свою спину и уложить задницу на уютную кровать, и больше ничего от жизни не надо.

– Да что ты за человек такой?! – возмутилась подруга, – ни выпить, ни закусить по- человечески. Гуляй, пока молодая! Веселись!

Марине было нехорошо – от того, что она не может высказать свою обиду и горечь. Да как вообще Лена могла рассказать старую гадкую историю, в которой Марина, к тому же, нисколько не виновата? Это совершенно неправильно – пытаться обсуждать ее с Володей. Но и потерять единственную подругу, так старавшуюся организовать для нее настоящий праздник, Марине тоже не хотелось.

– Буду терпеть, – решила она.

Глядя на заигрывания Лены с Зурабом, Марина про себя подумала:

– Могла бы вести себя поскромнее. Не зря Володина мама сказала Ленке, что на таких, как она, не женятся.

И горько усмехнулась:

– Как будто бы на таких, как я, женятся.

Марина долго и мучительно переживала после дня рождения, то ей казалось, что Володя поверил Ленке, и она не знала, как оправдываться за то, чего не делала, то казалось, что он вовсе не поверил наговору. Во всяком случае, сам Володя речь о той краже в училище никогда не заводил, она тоже в конце концов перестала об этом думать и решила ничего не говорить подруге.

Наступило лето, Марат завел себе девушку, и компанию друзей не поддерживал. Лену молоденький курсант военной академии заинтересовать не мог, у нее женихи были попривлекательнее и статусом повыше. Да и относился к ней Марат просто, как к близкой подруге. Само собой получилось, что в выходные, когда Володя мог вырваться из академии на пару часов, у Лены тоже выдавалось свободное время, и по Питеру они часто гуляли втроем.

Летом Санкт-Петербург радовал ярким солнцем и ясным небом, дожди если и случались, то начинались неожиданно для всех, и так же внезапно и быстро заканчивались. Величественный город никогда не оставлял Марину равнодушной. Володя любил его по праву рождения, она же полюбила торжественный и грандиозный Санкт-Петербург, узнавая его каждый раз вновь и вновь. Город вызывал у Марины множество радостных эмоций, он был настоящим, живым, он кипел энергией и заряжал ею всех вокруг.

Они любили пройтись по Набережной Невы, заглянуть на стрелку Васильевского острова, прогуляться до Петропавловской крепости и вернуться обратно по Троицкому мосту. Гулять по излюбленному маршруту можно было бесконечно, каждый раз открывая новый город – то не замеченную ранее скульптуру, то деталь на особняке, то не увиденные ранее цветущие чудесные розы в прекрасных садах. Историческая застройка, ажурные ворота въездов, изящные мостики, соединяющие острова, – все впечатляло старинной эстетикой и наполняло светом. На каждом шагу хотелось задержаться, насладиться чудесным видом и пригревающим солнышком.

Впрочем, город в любую погоду казался Марине приветливым и солнечным. Атмосфера нарядного праздника с шумными толпами туристов вдохновляла и радовала. Неважно, что она нигде еще не была, лучше Питера нет ни одного города в мире.

Они с Володей любили город, а город любил их. Здесь можно было гулять, держась за руки, уйти от центра и свернуть в сторону от оживленных улиц, а потом неожиданно оказаться снова в центре.

Ничего не было лучше, чем вдвоем сидеть на шумном проспекте и пить кофе в маленьком кафе, обойдя по пути множество пекарен, кондитерских и пышечных. В каждом из этих заведений просматривалось свое неповторимое лицо, своя кухня и свои рецепты. Иногда Марине после изучения меню хотелось всех пирожных разом, и казалось, что выбор сделать невозможно. Неизменно она останавливалась на капуччино, подаваемом в небольших чашечках, с небольшим пирожным, и снова и снова наслаждалась изысканным вкусом любимого напитка.