Женщина хмурится, но понимающие кивает, холодно благодарит и королевской походкой вышагивает к своему лексусу.

— Ты зачем её к Вале отправила? — недоумевает мама, с кислым лицом смотря вслед городской диве.

— А пускай мозг друг другу вынесут. А наш сосед не так уж и прост. Хотя я и раньше это подозревала.

Но увы, мой коварный план срывается. Только гостья включает зажигание, как к соседскому дому подъезжает ржавая девятка. А через минуту из неё выходит Леший и в упор разглядывает лексус.

— Ник?! — не сразу, но всё-таки она его узнает и стремится навстречу, не боясь запачкать шубу, обнимает Николая Петровича, — как же сильно я по тебе соскучилась, любимый!

Он точно изваяние: не обнимает в ответ, но и не отталкивает. А затем неожиданно резко хватает женщину за локоть и почти что заталкивает в свою хибару. Так и не удостоив нас с мамой своим вниманием.

— Ну и ладно, — со злостью хлопаю дверью, что б не видеть даже их машин, — пускай катится, мы тебе другого найдём. Получше этого… его, короче.

Мама с бесстрастным и пустым лицом садится на диван и начинает щёлкать каналы на телевизоре. А учитывая, что их всего лишь пять, то, можно сказать, мы смотрим параллельно пять разных передач.

Хочется подойти к ней и утешить. Только слов даже никаких подобрать не могу.

И тут требовательный стук в дверь. А затем она резко распахивается. Гость даже не дожидается, пока мы откроем.

На пороге стоит никто иной как Николай Петрович. Такой же как и всегда. Только глаза какие-то чужие.

— Люда, Аня, — произносит он, вглядываясь в каждую из нас. Особенно остро в маму, — мне нужно срочно уехать. К сожалению, поход в театр придётся перенести. Ты не сильно расстроишься?

— Нисколько, — гордо выпрямляет спину моя маман, даже голос её не подводит, — и вообще я никуда идти не собиралась. А ты… вы, Николай Петрович, со своей невестой по театрам гуляйте.

— Невестой? — удивляется он, — с Аллой? Она мне никакая не невеста уже давно. Она жена… вдова моего брата. Это длинная и тяжёлая история, я обещаю вам все рассказать, как вернусь. Хорошо?

Мама ничего не отвечает. Молча отворачивается и уходит в зал. Сосед не сводит с неё встревоженных глаз, тяжело вздыхает и поворачивается ко мне.

— Аня, пообещай мне, что присмотришь за ней. Это очень важно.

— Ничего я вам обещать не буду. Я была лучшего мнения о вас.

И тоже ухожу. А потом слышу, как хлопает входная дверь и скрипит калитка.

Следующие пару дней ничего особенного не происходит. Мама точно зомби передвигается по дому, даже не выходит на улицу, сбросив хозяйство на меня. Я кроме этого ещё успеваю переписываться с друзьями. Вика в ВК сообщает, что Ирина с Лехой расстались после драки в ресторане, а их компашка теперь состоит из трех людей. Ну ещё и я. Степе я пишу первой, извиняясь за тот вечер. И Громов отвечает, что все норм и предлагает дружить как раньше. Всё-таки он хороший парень. Надо будет его с девчонками свести.

Ну и самое главное, я и Стас. Ничего сверхважного или жутко интимного мы друг другу не пишем, однако даже в обычном приветствие я вижу заботу и внимание. Может я чересчур наивна? Или просто влюблена? Теперь не важно. Важно, что я считаю дни до его приезда в Измайловку.

С утра шестого января ко мне вламывается Поля, заявляя, что я срочно ей нужна как модель.

— Модель чего? — тру сонные глаза.

— Будешь моей дипломной работой на парикмахерских курсах.

Оказывается, она уже три месяца посещает курсы нашего местного цирюльника — Тамары Павловны, и сегодня у них экзамен.

Поэтому в десять утра мы тащимся по нечищенной дороге, пробираясь сквозь валуны снега, увязывая в нем чуть ли не по пояс. Чтобы скоротать время я рассказываю Свиридовой новости про Лешего.

— Мне ещё парень нужен, — кряхтит Полька, отряхивая капюшон от снега.

— И давно, — усмехаюсь я.

— Не в том смысле, — раздражается подруга, скрипя зубами, — мне нужно мужскую стрижку показать.

— Ну позови кого-нибудь из деревенских, Шурика, например.

— Он не согласится. Никто не хочет.

— Почему?

— Не знаю, — увиливает от ответа Свиридова, отводят глаза.

Снег нещадно сыплет, поэтому на улице особо никого и нет. Только какой-то незнакомый парень мечется от дома к дому, прежде чем приметить нас.

— Здрасте, — спешит он к нам, — мне помощь нужна. Вы знаете, где Игошин Николай Петрович живёт?

— Ну допустим, — опережает меня Поля, оценивающе осматривая парня с головы до ног. А он так в общем и ничего. Симпатичный блондин с серыми глазами, — а зачем он тебе?

Парень не доволен таким тыканьем и тоном, но терпит и отвечает:

— По важному делу. Я его племянник.

Вот это сюрприз. Так и не слишком они похожи, хотя, кто знает, как выглядит Николай Петрович без бороды и усов.

— Так где он живёт?

— Мы скажем и даже покажем, если поможешь нам кое в чём, — снова говорит Поля, радостно поблескивая глазами.

— И в чем же? — подозрительно щурится он.

— Узнаешь. Пошли за нами, — командует Полька и снова идёт к парикмахерской, которая находится на площади, — меня, кстати, Полей зовут, её, — тычет в меня, — Нюрой, но можно Аней, а тебя как?

— Вадим, — глухо отзывается племянник соседа, явно не горя желанием идти куда-то с незнакомыми девицами. А потом и вообще меняется в лице, когда подруга сообщает, для каких целей он ей понадобился.

— Но мне нравится моя стрижка, — проводит он по густым волосам.

— Она у тебя немодная, — заявляет Полька, даже не поворачиваясь к нему.

Если бы мы в тот момент знали, на что подписываемся…

Ещё в парикмахерской я удивляюсь, что на нас так странно смотрят, а потом понимаю, почему.

— Что ты сделала с моими волосами? — ору чересчур высоким голосом, держа двумя пальцами зелёную прядь волос.

— Так модно, — прёт Свиридова. Хотя Тамара Павловна минуту назад влепила ей двойку за работу. Теперь ясно, почему никто не хотел идти к ней в модели.

— А мне, что прикажешь теперь делать? — цедит сквозь зубы Вадим. Ему повезло меньше, чем мне. Олну сторону Поля начисто выбрила под ноль. А светлые волосы окрасила в розовый, — я, по-твоему, плод любви эмо и скинхеда?

— У вас в городе и не так ходят, — огрызается неудавшийся парикмахер, опасно орудая ножницами.

— Так, с меня хватит этого цирка, — вскакивает с кресла Вадим, стаскивая накидку, — где я могу найти дядю?

— Он уехал два дня назад. Вместе с какой-то Аллой, — отвечаю я.

— Вот су…а, — ругается он то ли на Полю, то ли на Аллу. И вылетает из многолюдной парикмахерской.

— Сумасшедший, — заключает Свиридова ему вслед.

— Поля, — рычу я на неё, тыча на свою голову в отражении зеркала, — переделывай!

— Зачем? Очень миленько: у тебя зелёные волосы, у твоей мамы — фиолетовые. Не семья, а радуга.

— Так это ты моей маме дурдом на голове устроила?

В итоге вмешивается Тамара Павловна и бесплатно осветляет волосы. Теперь я блондинка.

Я бы ещё с неделю дулась на подругу, но сегодня же Сочельник. Поэтому мы быстро миримся и в девять вечера собираемся в нашей бане, чтобы гадать.

— Давненько мы этим не занимались, — произносит Свиридова, расставляя свечи.

— Нужно распустить волосы, — напоминает Ася, — и снять одежду с пуговицами.

Теперь мы в одних ночнушках сидим в теплом предбаннике, наливая воду в три кружки.

— Кольца достали? — спрашивает Полька, доставая из кармана куртки обручальное кольцо. Она хоть и ни во что не верит, но скуку прогнать не прочь.

— Да, — отвечаем мы с Асей, и насчёт три все вместе бросаем кольца в воду, силясь разглядеть внутри золотого кружочка букву, с которой начинается имя нашего суженого.

— У меня уже глаза болят, — жалуется Свиридова, — но я так ничего и не рассмотрела. А вы?

— Я вижу букву "Г", — радостным голосом делится Ася, хлопая в ладоши, — его имя начинается с буквы "Г".

— Хорошего человека Г не назовут, — язвит Поля, ухмыляясь. Только Кузнецова привыкла к её насмешкам и просто показывает язык.