— Горько будет, если мясо в духовке подгорит. Надо проверить.

И иду на кухню. Когда возвращаюсь в зал, они чинно сидят на приличном расстоянии и обсуждают, какую передачу лучше всего смотреть.

— Давайте лучше на Базарную площадь сходим. Там поинтереснее будет, чем в телике.

Николай Петрович согласно кивает, а вот мама призадумывается. Одно дело слушать признание в любви дома, другое дело при свидетелях. Репутация ведь у нашего соседа плохая. И мама сама его множество раз шпыняла. А теперь идти с ним под ручку стесняется. После этого такие пересуды начнутся, что все кости мамочкины заблестят после такой активной мойки.

— Давайте сначала Новый Год встретим, а там видно будет, — уходит она от ответа. И подливает САМА шампанского соседу. Целый фужер. Я аж давлюсь колбасой. Сосед также удивленно вскидывает брови, пытаясь разобраться в таких переменах. После секундного замешательства он расслабляется и немного хищно усмехается. Николай Петрович берёт бокал с напитком и салютует им в честь мамы, выпивая содержимое до дна и не отрываясь от её лица. И мама довольно улыбается в ответ.

В итоге на часах пол двенадцатого ночи, единственная бутылка шампанского выпита почти полностью одним соседом, мы с мамой лишь пригубляем, но самое интересное, что он трезв как стёклышко. Спокойно сидит, говорит, нахваливает мамину стряпню и, как мне кажется, выжидает. Мама же скисает и постоянно морщит лоб. А потом со словами "Я сейчас" выходит из-за стола. Не долго думая, иду за ней. И вижу, как она достаёт из подпола бутылку водки.

— Откуда в нашем доме водка? — спрашиваю я.

— Купила специально к приезду Левитиных.

— А сейчас зачем достаёшь?

— Для Николая… Петровича.

— Ты нарочно его спаиваешь.

— Ничего подобного. Сегодня праздник, можно чуть-чуть и выпить.

— Чуть-чуть да, но не целую же бутылку в одно лицо. Мы же с тобой её пить не будем.

— Конечно, нет.

— Я совсем запуталась. То ты обзываешь его алкашом и пьяницей, то сама вливаешь в горло. Что происходит?

Мама не выдерживает и срывается на мне:

— Ты ещё спрашиваешь? Из-за тебя я попала в глупую ситуацию. Зачем ты предложила идти на площадь? Как я с ним покажусь?!

Как я и думала.

— Мама, тебе только что признались в любви, а ты стыдишься выйти с ним в люди?

— Конечно. Я сама его хаяла по чём свет стоит, а теперь буду разгуливать в обнимку. Меня на смех поднимут. Вот он напьётся и свалится спать. Мы тогда дома останемся.

— Это всё равно не выход. Тебе рано или поздно придётся выбирать. Лучше сейчас скажи, что не разделяешь его чувств. Ты же не влюблена?

Но мама лишь мола опускает голову.

— Тогда плюнь на общественное мнение.

— Если всё было так легко, то ты призналась бы Стасу и сейчас отмечала с ним.

Я замолкаю. Она права. Куда мне лезть к ним, когда сама запуталась в себе. Ясно только одно: мы с мамой не самые умные женщины, мягко говоря.

Мы возвращаемся в зал и видим соседа, гладящего Марианну и смотрящего куда-то вдаль. Заметив нас, Николай Петрович мягко улыбается. А затем обращает внимание на бутылку и заливисто смеётся.

— Девочки, вы задались целью меня споить?

Мама немного ехидно отвечает:

— Естественно. А потом сфотографировать и выложить в школьниках.

— Ты хотела сказать в Одноклассниках? — исправляю я.

— Ну да.

Николай Петрович усмехается:

— Я согласен. Только, Людмила, Вы мне компанию составьте, а то одни только алкоголики пьют, а я же ни такой.

Его усмешка становится коварной. Мама обреченно кивает. Только вот зачем? Она совершенно не умеет пить.

По телевизору уже показывают Президента, подводящего итоги уходящего года и желающего всего наилучшего в следующем. Я бегаю за листочками, ручками и спичками. Осталось только желание загадать. Как советует НЛП, нужно максимально конкретно визуализировать желаемое, определится с точной датой и характеристиками. У меня лишь каша в голове. Чего же мне не хватает в жизни? Нет, ни так. Чего я хочу больше всего? Ответ приходит сразу же. И я грустно вздыхаю. Как я могу загадывать того, кого самолично сегодня выгнала. И я откладываю листочек с ручкой. Мама с гостем тоже ничего не пишут. Похоже, у них, наоборот, всё сбылось и ничего больше не нужно. Оторваться друг от друга не могут. Мамина маска сброшена. Жаль, что пока только дома. Она не готова ещё сделать это на людях. Поэтому и пьёт за компанию уже третью стопку. Бьют куранты, мы чокаемся бокалами и поздравляем друг друга с Новым Годом под звуки гимна.

Николай Петрович с удовольствием поедает запеченную в духовке курицу и говорит:

— А это курица однозначно вкуснее той, которую я поймал.

Мама машет рукой и отвечает:

— Конечно, это же наша, а та Галкина была. Я её как-то вечером на дороге подобрала, а той сказала, что ты её стащил. Она всё равно их какими-то пилюлями для роста накачивала, те через месяц все передохли.

Сосед от удивления давится. А потом гладит живот, приговаривая:

— Не зря у меня живот болел потом.

А маму несёт дальше. Алкоголь порядочно развязывает ей язык.

— И воду я тогда специально разлила, чтобы ты упал. Но сама же и грохнулась. Как говорится, не рой яму другому…

— А если не секрет, за какие такие заслуги?

— А нечего было с Валькой у почты беседовать, — ревниво выдаёт мама.

Сосед начинает громогласно смеяться.

— Она же эпопею про почечный камень своего мужа поведывала.

А мама оказывается хулиганка у меня.

— Ну что ж правду за правду. Это я отвязал Дружка. Чтобы потом вместе с Вами его искать и найти.

— И как же он к себе подпустил?

— Легко. Я перед этим месяца три его подкармливал. Теперь мы с ним друзья.

— Все они кобели предатели. Надо было сразу его кастрировать.

И где тут связь, непонятно мне. Мама с соседом пьют ещё по рюмочке. Только он трезв, а у неё уже заплетается язык. Пока мама пытается сфокусировать взгляд, я решаю немного допросить соседа.

— Скажите, а где вы раньше жили?

— В городе, — следует лаконичный ответ

— А чем занимались?

— Работой.

— Какой?

— Разной.

Как и тогда в машине, у меня не получается выведать у него ни крупицы информации.

— И кем же вы работали? — спрашиваю уже в лоб.

— Много кем.

— А последнее место работы было связано с…

— Виновата ли я, что люблю, — начала завывать мама. Впервые вижу её в таком состоянии.

— Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идёт, — она улыбается соседу. Расстояние между ними стремительно сокращается, и моя родительница орёт ему чуть ли не в ухо. Учитывая, что петь она не умеет, а орёт хорошо, то я ему не завидую. Но Николай Петрович даже бровью не ведёт. Сидит, расслаблено облокотившись на спинку и слегка улыбается. И тут мама проводит ему по щеке рукой. Так, пора сворачивать караоке в домашних условиях.

— Нюра, иди выключи печку, — велит мама.

— Она давно уже отключена.

— Что-то мне жарко.

— Может выйдем на улицу? — предлагаю я.

— Отличная идея. И будем строить снежные города.

Через пять минут мы выходим. Я в своих сапогах и пуховике. На улице достаточно тепло, но не мокро. Снег уже не идёт.

Мама выбегает на дорогу и с криком "Получи, сосед, гранату" швыряет в Николая Петровича снежный ком. Он не остаётся в долгу и отвечает двойным залпом. Вскоре они облеплены снегом с головы до ног. Но маму даже это не отрезвляет. Теперь она лежит на снегу и разгоняет его руками. Сосед сидит на корточках около неё.

— Мама, а что тётя делает? — раздаётся детский голос.

Оказывается, мы уже не одни на дороге. Вся семья Завьяловых рассматривает мою родительницу и её нового друга.

— Отдыхает, — со смешком отвечает Вячеслав Георгиевич.

— С Праздником! — говорит Ярослава и пристально меня рассматривает. Рядом с ней стоит Стас, который также буравит взглядом, — мы с вами раньше не встречались?