– Есть у них такое намерение и желание, – подытожил я. – Мне кажется, что люди, явившиеся сюда по своей воле, людьми уже не уходят. Если, вообще, уходят. Вот, Бристл бы сейчас сказала: «Не наговаривай», – передразнил её голос. – И не приведи, Великая мать, что вы этот момент прозеваете, – строго посмотрел я на Виеру. – Вместе с ней вас здесь оставлю. В наказание. Я ей микстуру дал от обращения и мазь. Проверьте, не забыла ли она их в повозке. Да, забыл, Гуин, как самочувствие? Лихорадка, боль?

– Нормально всё, – она коснулась пальцем рога. – Тянет только кожу.

– Если пенёк лопнет и меня рядом не будет, девчонок попроси – они его открутят. Всё, отдыхайте, – я встал. – Меня беспокоить можно только в крайнем случае. И с оборотнями драк не затевайте. Или я это уже говорил?

К этому времени солнце уже неспешно поднималось над верхушками деревьев. Выйдя на улицу, я закрыл глаза, постоял немного, повернувшись лицом к нему. Насчёт Клаудии я нисколько не преувеличивал. Она очаровательная и красивая девушка. Не удивительно, что оборотни засматривались на неё. Желание сделать так, чтобы она осталась в деревне, я мог почувствовать, даже не видя того, от кого оно исходило. И это был не один человек, или, правильней сказать, оборотень. То ли они разом пришли к одной мысли, то ли просто сговорились.

Обратно я шёл не спеша. Решил обойти по большой дуге главный дом, чтобы лучше рассмотреть деревню, послушать о чём говорят оборотни и о чём думают. Те, кто вставал пораньше, занимались самой обычной деревенской рутиной. При этом никто никуда не спешил. Это в городе люди суетятся, торопятся успеть утром на рынок. По улицам носятся повозки, молодые маги толпой стекаются в академию. С другой стороны, суета вносит какое-то разнообразие в жизнь. Останься я здесь на месяц, буду выть от скуки как те волки в лесу.

Моё внимание привлекла большая деревянная клеть. Она стояла у одной из пристроек дома главы. Я бы назвал её клеткой, если бы не странная форма. В таких обычно запирают диких животных, когда сразу убивать не собираются. За толстыми деревянными прутьями сидел человек в добротной, пусть и грязной одежде. Длинная синяя рубашка с рукавом до локтя. Цветная накидка-плащ, больше похожая на шерстяное одеяло, в которое он кутался. Просторные штаны, подвязанные у щиколоток длинной лентой или чем-то похожим. Сапог и пояса мужчине не оставили. Он оторвал от накидки две полосы, обмотав ступни. Лето закончилось и по ночам становилось довольно прохладно. Заинтересовала же меня его внешность. Строгое лицо, острые скулы и нос выдавали в нём уроженца центральных земель Империи.

– Удивительное рядом, – сказал я, подходя ближе. – Мы раньше не встречались? Лицо у тебя знакомое.

Мужчине я бы дал лет сорок пять. Крестьяне и рабочие к сорока годам выглядят стариками из-за тяжёлой работы и скудной еды. У этого же на лице не видно ни одной морщинки, а судя по комплекции, работой он себя не изнурял. Благородных господ от простого люда отличить несложно. Особенно если им переваливает за сорок. А ещё у них получается нелепо смотреться в таких вот ситуациях. В клетке мужчина выглядел неестественно, но при этом не скажешь, что ему это доставляет неудобство.

– Оборотни ваш обоз разграбили, а тебя пригласили поучаствовать в охоте? – спросил я, так как отвечать мужчина не спешил. – Или планируют выкуп взять? Не скажешь? Жаль. Интересно было бы послушать, что уроженец империи забыл среди варваров.

– Видно, что родители били по голове тебя сильно, но нечасто, – хмыкнул он.

– Наставник говорил, что чувство юмора у людей соотносится с интеллектом. А дураки лишены и первого, и второго. Интересный знак у тебя на руке. Не могу вспомнить, чтобы преступников клеймили подобным образом.

Мужчина накрыл правую ладонь левой. На тыльной стороне ладони у него был выжжен знак в виде перечёркнутого треугольника.

– Это знак предателя, – раздался низкий голос позади. – Так варвары клеймят тех, кто предал хозяина или того, кому служил. Они считают, что предавший один раз, предаст снова. И метят подобный тип людей.

Я оглянулся. Позади стоял крепкий мужчина в дорогой одежде на старомодный манер. Лет сто назад, может чуть больше, так одевались благородные господа в столице. Было видно, что мужчина нечасто надевал этот наряд, но бережно хранил его. На длинной цепочке он носил знак барона, ещё один пережиток прошлого.

– Он предал Империю и стал служить варварам, – добавил он. – Они поступают так со всеми предателями, – последнее слово он процедил с неприязнью. – Простите герцог, что не встретил Вас вчера. Барон Аларкон. Руд Аларкон, староста деревни и хозяин этих лесов.

– Рад встрече. И спасибо за гостеприимство. Когда я выезжал из столицы, даже не предполагал, что в северных лесах творится нечто подобное. Поэтому пришлось бросить повозки с подарками и вещами.

– Варвары, – верхняя губа мужчины дёрнулась, словно он хотел оскалиться. – До меня дошли вести, что они жгут деревни и города. А Империя слишком разжирела и стала неповоротливой, чтобы помочь нам.

– Даниель сейчас занимается этим.

– Слишком медленно.

– Чтобы собрать войско, для начала необходимо объехать все вот такие деревни, – я обвёл рукой ближайшие дома. – Уговорить баронов выделить людей, оснастить их оружием, обеспечить едой, одеялами. Нанять магов и лекарей. Вы думаете у вас получилось бы лучше?

– И нет, и да, – сказал он. – Прогнать прочь варваров я бы смог не собирая армию и не нанимая магов.

– Если бы всё было так просто, – я покачал головой. – Завтрак, наверное, уже готов. Ни я, ни асверы не будем задерживаться у Вас надолго. Я понимаю, что мы немного не вписываемся в… эту деревенскую идиллию. Приятно было поговорить.

Барон промолчал. Я же бросил взгляд на пленника и зашагал к дому, где меня дожидался завтрак. Проходя мимо загона с волами и лохматыми свиньями, остановился, разглядывая навес. Кевин, скорее всего, почуял это и выглянул оттуда. Увидев меня, скинул фартук, подошёл.

– Любите прогуляться с утра? – спросил он.

– Клонишь к тому, что некоторым по утрам нечем заняться, и они вместо работы бродят без дела?

– И в мыслях не было, – поспешил оправдаться он, но видя мою улыбку, замер, глядя обиженным взглядом.

– Не обижайся, – я хлопнул его по плечу, дотянувшись через забор. – Скажи, я видел в центре пленника в клетке.

– А, предателя, – он закивал. – Дядька Руд его туда посадил.

– Куда остальных спрятали? В подпол или заперли где-то?

– Да мы, это, никого не прятали. То есть, это, прятать некого.

– Ладно, ладно, не распаляйся. Я так, просто спросил. Парень ты хороший, вот что.

Ещё раз потянувшись и крепко хлопнув его в плечо, направился к дому, провожаемый долгим взглядом. Столкнулся в дверях с Мартой, которая ещё раз приветственно кивнула, поспешив проскочить мимо. Войдя в большую комнату, остановился, вопросительно посмотрев вниз. Слева за пояс меня ухватила девчушка лет пяти. Выглядела она так, словно долго караулила и, наконец, поймала. Секундой позже с другой стороны в меня вцепилась ещё одна. Тёмно-каштановые волосы, светло-голубые глазки, одно слово – милашки.

– Привет, – я погладил их по голове, отчего они заулыбались.

– Поймали, – сказала одна.

– Сдавайся, – закивала вторая.

– Кто из вас Миа, кто Элен? – с интересом спросил я. Девочки были довольно похожи друг на друга. И одинаковые платья только усиливали впечатление.

– Не угадаешь, – сказала державшая меня справа.

– Ни за что, – подтвердила сестра.

– Лиара сказала, что у тебя большая собака есть, которая нас покатает. Показывай.

– Нет, ну то, что вы Блэс – это понятно, – рассмеялся я. – Только увидели и уже что-то требуют. Вот только я помню двух очень скромных девочек, которые от меня постоянно прятались и цеплялись за мамин подол. Где же они, не знаете?

– Пройдёт ещё полгода, и прятаться придётся тебе, – с улыбкой произнесла Бристл.

– Сначала завтрак, потом игры, – сказала мама Офелия.