– Обязательно.

– За Лиарой смотрите.

– Всё будет хорошо, – я обнял её, поцеловал. – Без меня не скучайте. Постараюсь управиться побыстрее, но на обратном пути сделаю крюк на восток – это задержит меня недели на две-три.

Александра стиснула меня в объятиях крепко-крепко, отчего затрещали рёбра, затем неохотно отпустила. Поправила ворот моего камзола и ушла в дом, чтобы не затягивать прощание. Она всю ночь провела обняв меня, не заснув ни на минуту. Ещё немного в таком духе, и она решит плюнуть на всё и поехать вместе с нами.

Сбежав по лестнице, я прошёл вдоль дома, поворачивая к конюшням, где прощалась ещё одна парочка. Азм сидел перед вре́менным жильём Аш с самым невозмутимым видом. На мой вопросительный взгляд он повёл головой в сторону сада. Перед отъездом Аш решила ещё раз оббежать территорию, проверяя что-то. Я протянул руку и похлопал его по горячей груди, покрытой шрамами.

– Присматривай за ними, здоровяк, – сказал я. – Да кто её обидит? Она сама кого хочешь обидеть может. Хорошо, хорошо. Ладно, пойду поговорю с ней.

На половине пути к воротам меня перехватила Ивейн. Она два дня хотела поговорить, но из-за общей суматохи и сборов так и не нашла возможность.

– Что тебя беспокоит? – спросил я, видя её нерешительность. – Предупреждаю сразу, с Рикардой по поводу напарника говорить не стану.

– Да демоны с ним, с этим мужчиной, – прорычала она, резко выдохнула успокаиваясь. – Я просто хотела сказать, что… ну… что буду тебя защищать и всегда останусь на твоей стороне. Тем, кто против тебя пойдёт, лично перережу глотку. Поэтому можешь на меня положиться. И если надо будет кем-то пожертвовать, выбирай меня не раздумывая!

– Эм… хорошо, – удивлённо сказал я. – То есть, я знаю…

– Вот и отлично, – она резковато кивнула и ушла к оставленной лошади.

– И что это было? – всё ещё пребывая в состоянии лёгкого ступора, уточнил я. – Сначала светлый бог, потом сумасшедшая супруга императора, теперь вот… Этот город плохо влияет на умы людей. И не только людей. Бежать отсюда надо, бежать...

Не знаю, что неприятней — путешествовать зимой или осенью. Всего несколько дней пути, и сухими остаются только вещи, запертые в сундуках. Дорожные плащи не спасают, не успевая высохнуть за ночь. Большая радость, когда дождь слабеет и переходит в лёгкую морось. Но чаще это ливень, с ветром в лицо, который приходится преодолевать. По словам жителей деревень и владельцев придорожных постоялых дворов, такая погода – норма для этих мест. Продержится она ещё недели три, а потом наступит небольшое затишье. Но ждать эти три недели мы никак не могли. Причём чем дальше мы забирались на север, тем реже попадались обжитые людьми земли. Тем, кто путешествовал в повозках, повезло, остальным приходилось спать в походных палатках.

Вечером девятого дня дождь иссяк, оставив после себя раскисшую дорогу, в которой увязла замыкающая повозка. Старую дорогу размыло так, что повозка села в грязь почти на брюхо.

– Ты действительно хочешь выйти? — спросила Бристл, глядя в окно.

Я как раз накидывал плащ, намереваясь посмотреть, как повозку будут вытягивать.

– Только посмотрю. Может и спускаться не буду, — выглянув в окно и поняв, что дождя нет, вернул плащ обратно на крюк у двери.

Открыв дверь, вышел, опираясь на ступеньку, затем на грязное колесо, перебрался на багажную полку. Чуть не поскользнулся на мокрой доске и не улетел в лужу. Вторая повозка загораживала обзор, но можно было рассмотреть, как пара мужчин из отряда оборотней пытались вручную вытащить из ямы колесо. Один из них ушёл в грязь едва не по пояс. Видя, что сил не хватает, им на помощь спешил ещё один бородатый мужчина, прикидывая, менять ему облик или они справятся без этого.

Рядом с доро́гой появилась Аш. Пар от неё поднимался не так активно, как во время дождя, но выглядело это необычно. В её глазах можно было прочитать: «ненавижу сырость».

— Аш, иди сюда, – позвал я. Она подошла, разбрызгивая грязь из-под лап. Я потянулся, положил руку ей на макушку. — Не много сил тратишь?

Аш была заметно горячее, чем обычно.

— Надо что-то делать с твоими лапами, — задумчиво протянул я, применяя исцеление. Сил оно отнимает много, но слабые заклинания на огненных псов не действуют. Да и от сильных ненамного больше пользы.

Из-за постоянного нахождения в сырости подушечки на лапах у неё трескались, причиняя боль. Вчера она здоровенную лужу испарила, когда одна из трещин лопнула. Я уже думал телегу купить и везти её, но она отказалась. Героически преодолевает трудности, закаляя характер. Я советовался с Бристл, она говорила, что можно сшить кожаные мешочки для лап. И от дождя немного защитят, и по снегу идти помогут, если доведётся. Зима ведь не за горами.

– А в Витории дожди по полгода льют, — наставительно сказал я. — Что значит: «Дело привычки»? Может на юг? У меня в тех краях немного земли. Там всегда жарко, вам должно понравиться. Но это потом. Сначала посмотрим, как твои собратья перезимуют у асверов. Легче стало? Вот и хорошо. Вечером посмотрю.

Оборотни, тем временем, вытолкали повозку из ямы, измазавшись в грязи по самые уши. Один побежал с ведром к ближайшей луже чтобы смыть грязь с колеса и посмотреть, не повредилось ли. Я привстал, глядя на дорогу. Нас неспешно догоняла пара всадников на высоких чёрных лошадях. Такую породу выращивали для нужд армии, в частности, легиона, стоявшего на защите Витории, и для городской стражи. Отличались они хорошей выносливостью и удивительным спокойствием, словно были созданы специально для подавления городских бунтов и мятежей. Имперские широкие плащи и походные сумки только усиливали впечатление.

– Неужто Вильям отправил их с посланием для меня? – задумчиво протянул я.

Только когда парочка миновала размытый участок дороги, я понял, что обознался. С опаской поглядывая на Аш, к нам подъезжали Гуин с напарником.

– Вы что здесь забыли? -- с другой стороны к нам двинулась Ивейн.

Гуин её проигнорировала, сбросила капюшон.

– Большая собака, – сказала она непонятно к чему. – Илина говорила, что они могут в огонь превращаться.

– Могут, – улыбнулся я. – Вы где таких приметных лошадей достали? Разбойничаете? В Империи конокрадство сурово наказывается.

– Мы их нашли, – соврала она, даже не моргнув. – И они не клеймёные. Всё законно.

– Как и имперские плащи, – вздохнул я. – Вас ещё Рикарда не порола? Нет? Надо поспособствовать, чтобы ума прибавилось. Что с владельцами лошадей? Если убили, я вас сам выпорю. Прямо посреди дороги.

– Мы никого не убивали, – обиделась она. – Людям пить надо меньше, чтобы…

– Чтобы лошадей у них не воровали, – закончил я за неё. – Ладно, отложим с вашим наказанием на другое время. Что случилось, зачем вы нас искали?

– У меня рог воспалился и болит, – тихо сказала она, опуская взгляд.

– Вчера и сегодня сознание теряла, – добавил её напарник. – И лихорадка только усиливается.

– Аш, проверь дорогу впереди, – попросил я. – Если мне не изменяет память, там, где лес начинается, есть приметная поляна, удобная для стоянки. Жечь никого не надо, просто убедись, что там никого нет. Или наоборот.

Аш лёгкой рысцой направилась вперёд по дороге. Я же поманил Гуин. Коснулся тыльной стороной ладони лба между рожек.

– Горишь не хуже, чем Аш. Ивейн, посади её в повозку к Лиаре. Заварите луговых трав. Выпьешь столько, сколько сможешь, – я строго посмотрел на Гуин. – Сейчас некогда с вами возиться, мы до темноты должны до леса добраться. Аш говорит, ночью опять ливень начнётся.

– Одни хлопоты от них, – проворчала Ивейн, но больше из вредности.

Не прошло и пяти минут, как мы вновь двинулись по дороге. Бристл слышала весь разговор, но спросила лишь о самочувствии Аш. По её словам, там, где начинались непроходимые леса, дожди шли не так часто, как в той же Витории. Да и снег сыпал всего несколько раз за зиму. Таял, только, неохотно и мог пролежать до конца весны.