– Думаю, эту ночь я могу оставить тебя одну, но мне будет сложно не знать, как ты себя чувствуешь столь длительное время. За это время я привык находиться рядом с тобой сутками напролет. Видеть твое лицо, которое сначала было искажено муками, но постепенно становилось все более и более спокойным. За последние два дня ты даже стала улыбаться, и я несказанно этому рад. Мне так приятно видеть тебя ожившую! Не плачущую, не кричащую в агонии. Иногда мне казалось, что я не перенесу этого – твоя боль становилась моей болью, также, как и сейчас твои переживания передаются мне, и я не могу спокойно смотреть на то, как ты мучаешься. Пожалуйста, отдохни этой ночью как следует. Тебе еще пригодятся твои силы.

Не знаю, то ли исповедь Эвана так тронула мою душу, то ли все накопившиеся эмоции дали о себе знать, но я почувствовала, как предательские слезы медленно побежали по моему лицу.

– Ну вот, я тебя расстроил. Прости, я не хотел… – Эван очень огорчился.

– Нет, нет, что ты! – поспешила я его успокоить, смахивая слезы с лица ладонью, – Это же слезы радости! На самом деле, Эван, я так рада, что встретила тебя. Если бы не ты… – я проглотила комок слез и переполнявших меня эмоций, – Я… Я не знаю, как тебя отблагодарить. Ты спас меня, и ты так меня поддерживаешь, и заботишься обо мне. Ты… наверное, ты просто мой личный ангел – я улыбнулась, – Как, наверное, глупо это звучит.

Эван широко заулыбался и облегчено сел на кровать рядом со мной.

– Хм, мысль быть чьим-то личным ангелом никогда не приходила мне в голову, но если речь идет о тебе, то я согласен!

Я так обрадовалась, даже не заметила, что слезы уже остановились, и что я улыбалась в ответ Эвану, согревавшего меня своим добрым взглядом. В этот момент я поняла, что совсем не хочу, чтобы он уходил. Мне стало так неспокойно от одной мысли о том, что предстоит ночевать в полном одиночестве. И как только я могла испытывать подобные страхи? Ведь я воительница, и ранее это чувство мне было просто незнакомо. Я могла переживать за свою подругу, за родителей, за друзей, но никак не за себя! А теперь я почувствовала себя уязвимой. В прежние времени меня бы это даже испугало – нельзя допустить даже мыслей о страхе и слабости, когда ты постоянно на войне. Но здесь и сейчас – в этом уютном доме ангелов – я могла себе позволить быть не воительницей, а обычной девушкой, и полагаться на помощь и заботу своего ангела. Искать его поддержку, когда она мне была необходима. И это не казалось мне постыдным. Да, на поле битвы я никогда не позволю себе страхов и сомнений, но наедине с тем, кому я могу довериться, мне это показалось естественным. Это было просто жизненно необходимо. И все же я понимала, что Эвану тоже нужно отдохнуть.

– По-моему, я чрезмерно пользуюсь временем своего личного ангела. Эван, тебе тоже не мешало бы хорошенько выспаться.

– Ты видно совсем не воспринимаешь важную информацию, – ухмыльнулся Эван, – я же уже объяснял тебе, что мы, земные ангелы, не нуждаемся в долгих часах сна. Так уж мы устроены. Поэтому, если хочешь, то и сегодня я останусь с тобой, буду сторожить твой сон, как и раньше.

Я немного помешкала: мысли так и кружили в моей голове, не оставляя меня в покое. Я никак не могла понять свое поведение последние пару дней, с тех пор как я пришла в сознание. Я вела себя как маленькая девочка, переживала из-за того, что говорю и делаю, сомневалась в правильности своих поступков. И вся эта ситуация вдруг показалась мне такой нелепой. Почему я не хочу остаться ночью одна? По какой-то непонятной причине все мое существо требует, чтобы Эван был рядом. Но зачем? Окончательно перестав ориентироваться в водовороте переживаемых эмоций, я просто коротко кивнула в знак согласия на его предложение. Эван предложил мне переодеться ко сну, а сам отправился договориться с Остином о завтрашнем дне.

Пока его не было, я постаралась перестать заниматься самобичеванием и отогнать все мучащие меня мысли, так как голова из-за них окончательно разболелась. Тихий стук в дверь вернул меня в реальность. Эван вошел в комнату, и тут я ахнула – он протянул мне огромный букет безумно красивых цветов, не похожих ни на одни другие, которые я видела когда-либо в своей жизни. Хотя, о чем говорю – разве у меня было время замечать такие простые радости жизни, как цветы? Да и не дарил мне их никто. Тонкий аромат окутал меня легкой вуалью свежего горного воздуха и смесью ванильной пудры и розовой воды. Вместо банального «спасибо» я уткнулась носом в букет, наслаждаясь сладким запахом, а когда смогла оторваться, то подобрала, наконец, нужные слова:

– Спасибо тебе огромное за все, что ты делаешь!

– Это доставляет мне радость.

Этих простых слов хватило, чтобы мое сердце забилось чаще. Мне хотелось обнять Эвана, но вместо этого я стояла как завороженная с букетом в руках и не отрывала от Эвана глаз. Казалось, он тоже не знал, что делать. Он подошел поближе, взял букет из моих рук и положил его на кровать, после чего взял меня за обе руки и несколько неловко поднес их к своей груди, а сам обнял меня за плечи и сказал очень ласково:

– Теперь ты точно будешь хорошо спать. И я ни на минуту тебя не оставлю одну этой ночью. Ты готова? Уже давно пора ложиться.

Волнуясь от того, насколько близко друг к другу мы находились, я ответила неровным голосом:

– Да, готова, – и стараясь отвлечься от биения его сердца под моей ладонью, подшутила над ангелом, – Надеюсь, ты тоже будешь спать?

– Конечно. После того, как смогу налюбоваться тобой спящей, – не без улыбки ответил Эван.

– Ну вот этого не надо. Я так точно не смогу уснуть, зная, что ты за мной наблюдаешь!

– Странно, раньше тебе это не мешало, – ироничная улыбка Эвана меня даже немного рассмешила, – Ладно, на этот раз обещаю не смущать.

– Спасибо, – я улыбнулась ему в ответ и осторожно, словно боясь спугнуть эту невидимую ауру благоговения, окутавшую нас обоих, провела одной рукой по его серебристому крылу. Другой ладонью, оставшейся на груди ангела, я почувствовала, как он весь напрягся, и поспешила одернуть руку, но Эван перехватил ее и поднес к своим губам. Я почувствовала, как его дыхание согревает мои пальцы, а прикосновения его губ были такими нежными и приятными, как маленький цветок счастья, который в этот момент распускался в моем словно окоченевшем за годы борьбы со злом сердце, и я точно знала, что этот цветок будет самым прекрасным на свете.

– Я просто хотела проверить, что ты реален, – попыталась я найти оправдание своим спонтанным действиям.

– Иногда мне тоже кажется, что ты всего лишь мой чудесный сон. И как приятно осознавать, что ты существуешь на самом деле, – Эван блаженно улыбнулся и нарочито серьезным тоном прошептал, – Тебе и правда пора спать, Эми.

Я неспешно высвободила свою руку, в последний раз наслаждаясь его теплым взглядом, обращенным на меня, и повернулась к столику, чтобы поставить цветы в высокий стакан с водой. После этого я легла и уютно укуталась в одеяло. Эван тоже устроился на кровати напротив моей, где он уже провел много бессонных ночей, наблюдая за изменениями моего состояния. Лицо его выглядело абсолютно расслабленным, спокойным и даже счастливым. Впрочем, мне это могло причудиться, но мне так хотелось в это верить. Еще тысяча разных мыслей успела пронестись в моей голове, но мой уставший разум не успел их запомнить. Уже сквозь сон я промурлыкала Эвану:

– Спокойной ночи, мой личный ангел.

– Спокойной ночи, Эмили.

Сон все сильнее затягивал меня в свое царство и совсем скоро я крепко спала. Я проснулась, когда за окном было еще очень темно. Только звезды подмигивали мне с ночного неба, как будто хотели сказать, что они все видят и все знают, и что никакие тайны невозможно от них скрыть. Я взглянула на Эвана – мой ангел безмятежно спал на животе, и крылья накрывали его вместо одеяла. Мне не хотелось его разбудить, поэтому я тихонько перевернулась на другой бок и попыталась снова уснуть. Не помню, что мне снилось до этого пробуждения среди ночи, но второй мой сон трудно назвать приятным. Я как будто бы увидела фильм о своей жизни. Этот странный фильм состоял из множества кадров, освещающих ряд событий, в которых я была не только главным действующим лицом, но и сторонним наблюдателем. Я увидела свое рождение (хотя, безусловно, я его не могла помнить), свою счастливую мать, баюкающую меня в колыбельной. А вот мой отец, сражающийся с озверевшими людьми – поклонниками злодеяний Оуэна. И мой брат, учивший меня боевому искусству практически с пеленок. Кейтлин, еще совсем молоденькая, рассказывающая мне о страшной смерти своих родителей. Кейтлин осиротела в 15 лет, в то время как мне было всего 10, и так как наши семьи дружили, мои родители, не раздумывая, приняли ее в нашу семью. Ее родителей убил сам Оуэн, в одном из нападений на нашу деревню. Тогда же погиб и мой брат. С тех пор мне пришлось рано повзрослеть. Вот, я вижу, как мы вдвоем с Кейтлин бежим навстречу врагу. Но в этот раз наш враг не Оуэн, а обычные люди. Если их можно назвать таковыми: чудовищные гримасы ненависти были навсегда запечатаны на их перекошенных лицах, а неутолимая жажда власти в злобных глазах делала их похожими на монстроподобных существ, которые творили бесчинства ради достижения своей цели господства во всем мире. Я же была рождена воительницей. Но я не была рождена нападать, мое предназначение было защищать. Защищать тех, кто не принял сторону Оуэна. Защищать тех, кто безропотно страдал под его гнетом, боясь открыто заявить о своем неповиновении, но и не желая становиться такими же чудовищами, как те, с которыми мы боролись. Вот я подбегаю к врагу и пронзаю его мечом. Не задумываясь, я бегу дальше и отсекаю голову еще одному тэрасу, пытавшемуся убить молодую девушку. Она испуганно смотрит то на меня, то на мой окровавленный меч. Я перевожу взгляд на содрогающееся в посмертных конвульсиях тело убитого мною зверочеловека и осознаю, что в глазах этой девушки я не лучше того, кто пытался погубить ее жизнь. Я убиваю других людей. Я безжалостно расправляюсь с врагом. Выходит, я тоже страшное чудовище? Я никогда не задумывалась над тем, как именно я исполняю свой долг. Мне моя цель казалась благородной – защита добра и свержение зла. Но ведь злом являются обычные люди, некогда бывшие такими же, как и те, кого мы защищаем, но просто сошедшие с правильного пути. Перестали ли они быть людьми? Было ли в них злое начало еще до того, как пришел править Оуэн, и они перешли на его сторону? И имею ли я право убивать их? Сильный порыв ветра подхватил меня, как пушинку, закрутив в урагане моих собственных мыслей и многочисленных безжизненных тел, и унес меня далеко от последней сцены сражения. Вот я уже стою на коленях у ручья. Я беззвучно рыдаю, смывая слезы холодной водой. Я не хочу убивать, не хочу быть чудовищем. Но есть ли у меня выбор, если я была рождена такой? Если это мое предназначение и мой долг, то я обязана его исполнить. В конце концов, тэрасы посеяли семена зла, которые прорастали с каждым днем все быстрее и быстрее, и задачей воителей было искоренить это зло. Восстановить мир на земле и вернуть людей к доброму началу. Да, так и будет. В нашем мире уже все идет к тому, что на земле останутся либо те люди, которых сейчас защищают воители – люди с добрым сердцем, но пока еще слабой волей, подавленной злодеяниями Оуэна и его соратников, либо в мире останутся править зло и смерть. Навсегда. И на такой земле не будет места воителям, а значит, мой народ погибнет. В таком случае смерть этих монстров может быть оправдана. Но сама себя я оправдывать не собираюсь. Когда придет время, и моя душа взлетит на небеса, уверена, там будет кому заняться подсчетом моих грехов.