Наш разговор прерывает натужный звук боевого рога за стенами. Черт, враг наступает! Как всегда, млять, вовремя!

- Иди, Грам, - резко киваю на дверь. - Но знай, если посмели меня обмануть, с того света вернусь.

- Я такое уже столько раз слышал, - хмыкнул кэхас, но на выход пошел.

- Молись, чтобы не увидел. Я надеюсь на вас, не подведи.

Я почти коснулся рукояти Топора, когда Грам, застывший в проходе, произнес быструю и пылкую речь:

- Азизал! Помнишь, я сказал, что камни упали на Чашу Войны? Так вот, я соврал. Мы бы все равно пришли.

Хлопнула дверь, отсекая шум в крепости.

- Да, - шепнул я, глядя в узоры двери. - Я знаю.

Черный Топор удобно лег в руку, и стал вытягивать через ладонь потрясающее количество силы. Не тратя время, рубанул перед собой, и обалдел, как легко реальность разошлась под черным лезвием, открывая широкий разрез в синеву Астрала.

Черт побери, я первый не Архимаг, что сунется в Астрал в физическом теле! Исторический момент, чтоб его, а свидетелей нет.

- Ну, - подхватил шкатулку в другую руку, глянул в окно, последний раз видя небо. - Прощайте.

Задержав дыхание, я прорвался телом в запретную для смертных область, в Астрал. И Черный Топор повел меня, сквозь мельтешение потоков синевы и зелени, дальше, глубже, так быстро и далеко, что я даже не уверен, что вблизи от своего мира нахожусь, не то что рядом с Альсасом. Я закрыл глаза, лучше не смотреть вокруг, голова кружится. Благо, хоть демонов не видать. А шкатулка грелась в пальцах, начиная обжигать ладонь, что означает лишь одно.

Я близко к Плану Кардаса, к его обители и телу, близко к своей смерти. Пальцы лишь крепче сжимают рукоять топора, что рвется только вперед. И почему я улыбаюсь?

***

Время в Астрале изменчиво, и хоть для мага прошла здесь минута, там, в реальности... Близ Глан Дуир разворачивается самая кровавая и яростная битва со времен основания Пяти Королевств.

Спешат на помощь под землей отважные низушники, ровной рекой стали продвигаясь на помощь.

Далеко в лесах к северу прорубает сквозь отряды врага путь Диглад, не скупясь на удары пылающего меча и ведя за собой усталых, но злых как сотня демонов бойцов.

Строятся в ряды воины на стенах Глан Дуир, потрепанные, большей частью раненные, но не сломленные духом. А над крепостью снова собираются черные тучи страшного колдовства. Внизу же, наконец, двинулись мертвые ряды Одержимых, слитно, как могут только мертвецы, делают шаг тысячи оледеневших тел, наводя ужас.

На башнях стоят Первые, в ладонях горит Огонь, отражаясь в зеленых глазах, полных уверенности и решимости стоять до конца, каким бы он не был. И только Фрес на миг сбился, моргнул, а рука метнулась к груди, почуяв странный укол в сердце.

Битва, в которой Глан Дуир сменит название на Кровавую Крепость, началась.

Крепость Глан Дуир, спустя час после ухода Азидала.

Над башнями кружат демоны, десятками, сотнями крыльев они закрывают обзор на темное от туч небо над крепостью. Каждую секунду воздух прошивают стрелы защитников, сшибая наземь очередную мерзкую тварь. Вспышки жаркого огня Первых заставляют демонов отпрянуть с неприятным визгом, чтобы потом снова повторить этот цикл бесконечного нападения. Колдуны без устали призывают новых и новых демонов, окропляя своей и чужой кровью пентаграммы в тылу вражеских рядов.

Противостояние в небе самое легкое, ниже творится настоящий ад, который не забыть никому, кто узрел эту битву хоть мгновенье.

Высокие стены перестали быть несокрушимым препятствием, колдуны сотворили гигантские насыпи, где главной опорой служат трупы и одержимые. Удивительно быстро, под ливнем стрел и магии враг смог сделать три таких крутых горки от земли до самых зубцов.

Только Фрес смог обрушить одну на западной стороне, на этом успехи Первых кончились, некогда стало беспокоиться о каких-то горках из трупов и земли, настало время спасать живых и сражаться.

Такого натиска защитники Глан Дуир еще не видели. В одних рядах на стены взбираются все, кто есть у врага. Главной силой стали Одержимые, бесчувственные, бездушные тела, захваченные мелкими тварями Плана Демонов и следующее воле колдунов. С башен толпы одержимых кажутся настоящем морем, что огромной волной захлестывает крепость, заставляя тонущих людишек бултыхаться в попытках не утонуть.

На этот раз одержимых так много, что колдуны не в силах контролировать всех с прежней идеальной четкостью. То и дело нечисть выходит из-под контроля, забывает оружие, будто ненужный придаток, и бросается на живых в иступленном желании убивать. И честно говоря, так у них выходит даже лучше. Не боящиеся смерти и боли одержимые позволяют себя рубить и колоть, зачастую заставляя воинов оставить застрявшее оружие. Только выучка и отвага выручают бойцов. Отвага - выстоять против этого ужаса, а выучка - не забывать метить в голову и шею, отчего под ногами передних рядов давно собрались настоящие кучи из отрубленных голов.

Протискиваются через одержимых мелкие демоны, похожие на стаи полумертвых псов, они с утробным рычанием вгрызаются в ноги и руки, сами накалываются на копья, лишь бы другой демон смог добраться до глотки человека. В другие времена эта мелочь больше бы бесила закаленных воинов, но в такой толкучке мерзкие отродья вносят неплохую кровавую лепту.

Люди Альсаса ввели в бой все резервы, нет больше разграничения на отряды, плечом к плечу бьются воины в сером и алом, доверяя товарищу рядом жизнь без оглядки на герб. С башен видно, что сражение перевалило стены, битва кипит уже во внутреннем дворе, начинают пылать крыши казарм и складов, и некому их потушить.

Но пока защитники держатся, не пуская врага во врата внутреннего дворца, насмерть стоят перед вратами и бьют, бьют ненавистного врага!

А позади рядов близ дворца, и щитов, что трещат под натиском волн одержимых, виднеется знакомая всем пакарамцам фигура воина с двуручным мечом, что потрясает оружием и сыплет проклятьями на головы врагов и друзей.

- Тащите еще стрелы и копья! - медвежий рев Ландика гремит перед вратами. - Мне насрать, что нету! Найди, высри, роди! Держаться, сукины дети! Держаться! Там ваши семьи, млять, сдохните, но не пустите!

И все же, это еще не самая жаркая точка сражения. Вот уж где крови и ярости в достатке, так это на стенах, особенно на северной стене, куда приходится самый страшный удар. Тут во главе одержимых идут живые воины в сереборских доспехах, но обман уже раскрыт, все знают, кто прячется за ними.

Там, где Первые не успевают, эти враги показывают и оправдывают свою репутацию лучшей армии Гондарии, после Гвардии Короля. Элитная Тысяча Озерного Города... О, эти мужи, когда перестали скрывать выучку и мастерство, показали, чего стоят!

Одним клином мечей эти воины врезаются в защитников стен, за секунды перемалывая любое сопротивление уставших и раненных защитников. Хваленая дисциплина воинов Альсаса меркнет, когда сталкиваются два ровных ряда щитов, и один быстро начинает прогибаться, падают мертвые... И строй этот алый.

- Держать строй! - надрывается знаменитый уже на всю крепость Везунчик. - Не прогибаться! Еще терпимо, братья, держимся!

Тщетная попытка, все больше брешей в рядах алых, но приходит подмога, откуда не ждали, протискиваются через воинов Альсаса воины Шадовида, с предвкушением славной битвы в глазах.

С яростью налетают бойцы в серых доспехах на серебристый строй мечей и щитов, и воины короля отвечают не меньшей отвагой и силой, отбрасывая волны серых, как вшивых щенков. Где выходит биться один на один, бывшие пакарамские вояки не скрывают радости и предвкушения побед, но радость затухает, когда привычная злость и мощь ударов пасуют перед отточенными движениями, когда яростный оскал и взгляд серых встречает спокойствие в глазах за шлемом врага и безмолвные росчерки клинка...