- Не расстраивайтесь, Андрей, - успокаивающе говорил Зотов по пути к дому Бачуриной. - Мы проиграли авангардные бои, но генеральное сражение еще впереди. Не забывайте, что это было экстренное заседание. А через месяц-полтора предстоит годовое отчетное собрание акционеров. Есть возможность подготовиться и улучшить свои позиции.

Адвокат был куда более осторожным в прогнозах, чем даже сегодняшним утром. Он не мог ни понимать, что поражение, это всегда поражение. И оно не может повысить шансы на победу в грядущем сражении.

Разговор с Бачуриной не улучшил настроение Гайнанова. Татьяна Николаевна казалась ослабленной внезапным недугом и, видимо, поэтому не смогла реально оценить итоги сегодняшнего заседания. Она рассеяно выслушала Зотова, извинилась и покинула кабинет.

Посетители не стали задерживаться. В приемной столкнулись с доктором Рейном.

- Что с Татьяной Николаевной? - сразу же поинтересовался Зотов.

- Не могу сказать. Очень похоже на отравление, однако клиническая картина не совсем ясна. В иной ситуации я предположил бы обычный токсикоз. Но, во-первых, нам всем известны нынешние обстоятельства, которые вынуждают отказаться от подобной версии. А во-вторых, совсем недавно в этом доме мне уже пришлось пользовать пациента с подобными симптомами. Внезапные приступы слабости с потерей сознания, тошнота, рвота. Этот больной был мужчиной, что, естественно, отмело подозрения в токсикозе. Но давайте подождем результатов анализов.

Выйдя на улицу, Зотов поинтересовался у Гайнанова:

- Что вы думаете обо всем этом?

- Если доктор сомневается в диагнозе, то я - тем более. Что же касается отравления, о котором упоминал Рейн, то я помню, что на последнем приеме, который давали Великий и Бачурина, действительно стало плохо некоему Тормису.

- Я помню его. Из службы безопасности. И что это за человек?

Гайнанов пожал плечами:

- Консультант по электронным системам или что-то в этом роде.

- А как насчет токсикоза?

- Вы думаете, Татьяна могла забеременеть? Когда? От кого? После смерти Великого прошло всего-то чуть больше двадцати дней. - Андрей непонимающе уставился на адвоката.

- Она никогда не упоминала при вас о своей беременности? - осведомился Зотов.

- Я не настолько близкий друг семьи, чтобы можно было говорить со мной на подобные темы. Но, тем не менее, слышал стороной, что у Бачуриной с Великим были в этом отношении проблемы.

- Ты хочешь сказать, что она бесплодна? Ведь у Пети есть дочь от первого брака.

- Я никогда не обращал особого внимания на эту сторону жизни Великого и Бачуриной.

- И напрасно. Если она забеременела, у нас могут возникнуть некоторые проблемы. Они уже возникли.

- Я больше склоняюсь к мысли, что это отравление, - возразил Гайнанов.

- И все равно: я обратил внимание на симпатичного молодого человека, который везде сопровождает Бачурину. Следует приглядеть за ним.

- Вы имеете в виду Макса? Я не думаю, что с ним у Татьяны возможен роман, - Андрей даже улыбнулся.

- Дай-то Бог.

Адвокат так посмотрел на Гайнанова, будто заподозрил и его в любовных шашнях с графиней.

"А неплохо было бы", - мелькнула у Андрея шальная мыслишка. Он и раньше задумывался о подобной возможности. Но так и не рискнул перейти от планов к действиям.

- Тебя подбросить к дому? - предложил Зотов.

- Да что тут идти? - три минуты. Прогуляюсь, проветрюсь.

- Ну, как хочешь. Встретимся завтра в моем кабинете. Нужно прикинуть, что можно предпринять.

Адвокат открыл дверцу "Мерседеса" и уселся на заднее сидение:

- До завтра.

Мягко шурша шинами, автомобиль покатил по улице. А Гайнанов медленно зашагал к своему дому. Ему было о чем поразмыслить.

Тормис смотрел из окна особняка на разговаривающих у подъезда Зотова и Гайнанова, когда к нему подошел Рейн. По суетливым движениям врача и его озабоченному виду Ян понял, что Рейн получил результаты анализов и, похоже, обнаружил в них нечто необычное.

- Присаживайтесь, доктор, - предложил Ян Эдуардович и сам уселся напротив.

- Следует произвести повторные, более тщательные анализы, - поблескивая линзами очков, проговорил врач. - Но и на основании полученных общих анализов я могу сделать предварительный вывод...

Несмотря на свою хваленую невозмутимость, Тормис даже подскочил в кресле:

- Вы уверены, что правильно... э, поставили диагноз?

То, что сообщил доктор, оказалось куда более важным, чем крах надежд сторонников Бачуриной в "Цесаре".

Рейн достал из внутреннего кармана специальный чехольчик с бархоткой и принялся протирать очки. Выждав продолжительную паузу, достаточную, чтобы собеседник осознал глупость своего вопроса, доктор наконец ответил:

- Я, конечно, не специалист в данной области. Но моих скромных знаний вполне достаточно, чтобы поставить, как вы выразились, диагноз. Подождите результатов повторных анализов и убедитесь в верности моего предположения.

Ян Эдуардович успел оправиться от поразившей его информации и принять решение. Его голос прозвучал необычайно жестко:

- Вне зависимости от того, правилен ваш диагноз или нет, никаких разговоров на эту тему вести не следует. Кандидатуры врачей, которых собираетесь пригласить для консультаций, согласуете со мной. Все, что касается обследования Бачуриной, должно быть засекречено.

- В этом есть надобность? - Рейн удивленно моргал за стекляшками очков.

- Это не только медицинская проблема, - грустно улыбнулся Тормис. - С Бачуриной я переговорю сам.

- Андрей Дмитриевич! - из темноты перед Гайнановым неожиданно вырос парень в кожаной куртке.

Гайнанов удивился: кому он мог понадобиться? Кроме того, он никак не мог припомнить этого человека. Но разве упомнишь всех в корпорации...

- С вами хочет поговорить старый знакомый, - сообщил незнакомец, загораживая путь.

- Какой знакомый? У меня сейчас нет времени на разговоры.

- Вам придется найти это время.

Гайнанов обратил внимание на руку, которую тот держал в кармане, и правильно истолковал сказанное. Тем более, что к ним подъехала машина, в которой, несомненно, сидели сообщники настырного молодца.

Едва проснувшись, несмотря на плохое самочувствие и еще более плохое настроение, Бачурина потребовала утренние газеты. Ее интересовало, как пресса осветила вчерашнее собрание акционеров "Цесаря". Увиденное в газетах не способствовало улучшению настроения. Тон большинства публикаций был пренебрежителен и одновременно агрессивен. Крах еще одной "пирамиды" - общее резюме статей. Пролистав очередную газету, Татьяна уже хотела отложить ее в сторону, как вдруг наткнулась на заметку, помещенную рядом со статьей о "Цесаре". В ней живо описывалась бытовая сценка из жизни "новых русских". Молодящаяся красотка, успевшая с утра перебрать коньяку, старательно извергает на свет Божий содержимое своего желудка. И происходит это все посреди одной из центральных улиц города, где остановился огромный "Линкольн" богатенькой пьянчужки. А чтобы никто не мешал, ее окружили дюжие молодцы с выпирающими из-под пиджаков пистолетами. Чуть ниже - обзор корреспонденции газеты, посвященный задержке выплат зарплат медикам, педагогам и прочим слоям трудящегося населения.

Героиня заметки не была названа по имени, но в Ровске лимузин "Линкольн" имелся лишь у Бачуриной. Кроме того, материал располагался следом за статьей о "Цесаре", в которой прямо говорилось, что Татьяна Николаевна отсутствовала на заседании "по невыясненным причинам". Так что догадаться, о какой "пьянчужке" идет речь, пытливому читателю не составляло труда. Особенно уязвило Татьяну слово "молодящаяся".

Она в сердцах швырнула газету на пол: