Убийство — необходимая мера. В Иннре тысячи бедных девушек, достойных любви и лишь один человек, готовый её предоставить. Я дарил каждой из них счастливую жизнь и тихую смерть. Вы скажете, что я монстр, маньяк. Может это и так. Но их родные, которым плевать на «неудавшихся» дочерей, их друзья, бегущие при первом виде опасности и их ухажёры, просто захотевшие поиздеваться над наивными девушками — не лучше меня. Они им жаждали длинное страдание. Я же дарил краткосрочное счастье. Да только в масштабе мира, что тридцать лет, что сто — всё песчинки на пляже.

Ганс окончил рассказ и гордо посмотрел на Адриану. Он хотел что-то сказать, но внезапно его зрачки расширились, и он внезапно выполнил элегантный реверанс, все гости склонились, как по команде. Адриана сразу поняла в чём дело, положила ладонь на рукоять клинка и обернулась к сцене. Праздник праздником, но не вина распивать она сюда пришла.

Под умопомрачительный, грандиозный аккомпанемент векового органа, бронзовыми трубами сияющего из громоздкой скальной пароды, вышел на сцену Король. В свету чёрного пламени факелов он сорвал с зала цветы оваций и восторга лишь одним видом своим. Руками водил Маэстро, словно режиссёр, и музыка повиновалась, и свет под неё танцевал! И блики на маске плясали в такт!

Он опустил руки. Посмотрел в пол. Зал замолк, ожидая слова живой легенды. Застыло в воздухе немое предвкушение.

— Особенные и отвергнутые, в мире уродами величаемые, загнанные и забытые — приветствуйте покорного слугу! Ведомый жаждой встречи с вами три сотни горных гряд преодолел. Неужто мог почить безвестным я, и голову сложить, не обретя возмездья? Сегодня вечер танцев, тайн и яств, доселе не пробованных вами. Танцуйте, пойте, мешайте с кровью вонь источающий коньяк, и раз сегодня идёт последний день у вас, то пусть весь мир скорбит! Он нас не заслужил! — Маэстро окончил вступительное под шквал повторных овации и звон бьющихся бокалов. Он не переставал кланяться, орган играл лёгкую мелодию — как раз для светских вечеринок.

Адриана очнулась, поняла наконец-то, где стоит. Не среди друзей. Не среди товарищей. Улыбки, смех и дружелюбие — подлая иллюзия, насланная, дабы усыпить её.

До сцены было не так далеко, близь центральной дорожки столов не ставили. Куратор медленно протиснулась к «артерии», связующей всё пространство залы. Люди её не замечали — так их заворожил Маэстро, не перестывающий купаться в лучах славы. Ему не требовалось делать ничего особенного, всю работу давно выполнила его громогласная и красноречивая репутация.

Теперь сцена была ровно напротив. Если хорошо разбежаться — четыре больших скачка и один финальный, чтобы взобраться к твари на сцене. Адриана бросила взгляд на клинок. «Тут чёртовых десятка четыре метров, пить дать не докину. Да даже если и докину, то в маску не попаду. И силы удара не хватит, чтобы эту треклятую вещь разбить!» — Куратор ругнулась и в сердцах толкнула визжащего от восторга рядом с ней мужика. Ему было плевать. Он аплодировал.

Адриана выжидала — люди потихоньку рассаживались по своим местам: стулья убрали из центра залы, подвинули ближе к краям помещения. Не переставал петь орган. Ожидалось обещанное Маэстро представление, только вот и сам актёр будто чего-то ждал.

«Не будь дурой, Фэйт. Этот ублюдок сам тебя пригласил. Он отлично знает, что ты здесь. Головой клянусь, найти меня он в зале взглядом не может, ублюдышь, но вот что я тут точно знает! Он пригласил тебя, как диковинного зверья на потеху. Он хочет представления? Так почему бы не дать ему желаемое?»

С этой мыслью Адриана достала из ножен клинки и рассовала карты по рукавам. Немного прикинув «маршрут», она бросилась сквозь людей, расталкивая немногочисленных дураков на её пути. Двумя широкими скачками она оказалась уже в привилегированной зоне для просмотра, точным прыжком сиганула на стол, с него на другой, а с другого на третий — в ужасе и удивлении разбегались люди, гремела посуда и сыпалась на пол еда.

С последнего стола, совсем уже рядом со сценой, Адриана прыгнула и цели достигла.

Она стояла в паре метров от актёра.

Он тихо аплодировал.

Орган замолк. Весь зал замолк. Только ветер задувал сквозь цели в вековой скале. Маэстро сделал пасс рукой: «Ну что же вы молчите, миледи? Неужели сейчас не ваша реплика? Неужто не ради роли явились вы сюда?!»

— Если ждёшь, что сейчас я начну заливать литературные тирады — хрен тебе. Я пришла за тобой. Хотя тут всех неплохо бы прикончить. Я не сволочь и в спину не ударю. Дуэль. Выбирай оружие. — Печатка упала на пол. Зрители, поняв, что представление началось, начали тихонько шуметь — в планах была традиционная для бала оргия.

— Прошу прошенья я, не тот Маэстро перед вами, которого вы знали. Но биться за него обязан. Тот самый, вам знакомый, забит и слаб томится в разума глубинах. — Ответил Маэстро, кланяясь и поднимая перчатку.

— Голос… Другой, совсем другой… Нет! Где чёртов нарисованный человек? Где этот прихлебатель Аль Баяна! Сюда его давай, не за каким-то духом другим сюда я шла! — Заорала Адриана, и по толпе прошла волна страха перед загадочной и гневной гостьей.

— О нет, не будет так. Здесь ваш противник — я. И по секрету сообщу — давненько уж за вами наблюдаю. Из всех уродов и ублюдков здесь, вы идеал, к которому стремиться стоит! — Маэстро стал медленно обходить сцену, привлекая внимание публики. — В порыве страстной мести, она не только невиновных убивала, сжигала города, лгала и воровала! При этом, по её словам, вины за нею не стоит ни в грамм! — Говорил он тоном басенника — так и слышалось в конце его предложений: «Мораль сей басни такова…» — Себя хоть я люблю, но перед всеми признаю — она ублюдков истинный король! — Маэстро поклонился перед Адрианой и шутливо бросил в её сторону железную корону, что раньше он на поясе носил. Сей жест ещё сильнее Адриану разозлил, лишь молнии из глаз она ещё не испускала.

— Хватит болтать. — Проскрипела куратор сквозь зубы и обнажила оружие. — Не для того сюда пришла.

Под шум толпы Адриана подняла вверх свои кинжалы — она уже давно выбрала оружие. Маэстро выхватил квилон и приказал остальным инструментам играть Полёт Шершня, чтоб бой не показался слишком унылым. Потом подключилась скрипка и контрабас, всё слилось в единую летящую мелодию, что скачет по мёртвым головам. Представление начиналось!

В руке Маэстро сверкнула, подобная отблеску молнии, шпага, что он хранил меж досок сцены. Квилон и шпага! Плащ и кинжал! Блистающие лезвия столкнулись в губительном противостоянии на глазах публики. Адриана ненавидяще взглянула в бесчувственное лицо фарфоровой маски. Актёр дрался зрелищно, но оттого не менее искусно. Он мастерски парировал атаки квилоном и переходил в атаку шпагой.

Адриана налетала с ураганом шквальных ударов, но все они соскальзывали в небытие, а Маэстро уходил в сторону, словно тореадор, что усмиряет быка.

Атаки же актёра парировать было почти невозможно: кинжалы были коротки и гарды специальной не было, для большей лёгкости и стремительности. Дабы оставаться в живых, Адриана постоянно двигалась, не давая противнику выбрать момент для удара.

Один раз ей чуть не удалось победить. Скрестив кинжалы, встретила она остриё шпаги чуть ли не лицом, но клинками отвела его вверх, а сама ногой успела садануть в солнечное сплетение актёра. Тот на миг лишь закашлялся, согнулся, но выпрямился снова и ушёл он карательного клинка, схватил Адриану за руку, наметил шпагой цель, но успела куратор резануть ножом по руке актёра. Он отскочил, несколько алых капель упали на сцену.

Адриана увернулась от очередного смертоносного выпада и вытащила из руки одну из последних «козырных» карт, шепнула что-то под нос и бросила её на пол. Доски сцены раскололись, и из глубины на волю вырвался четырёхглавый огненный змей. Его пламя вспугнуло, но не разогнало толпу, кулисы воспылали и оркестр добавил в мелодию чуть больше отчаяния и драмы.

Маэстро громко велел толпе не двигаться с места, истинное искусство не чурается смерти в огне! Да и какое представление без зрителей?