Отец Настоятель обернулся на шум шагов из коридора, это был военный. Времени между шагами проходило поровну, а сами они будто впечатывались в пол. Шум становился всё ближе и, наконец, в зал заседаний вошёл генерал Маркус, по прозвищу Опалённый. Проще человека чем Маркус в мире было не найти. Всю жизнь он хотел одного — служить достойному господину. О верности его ходили легенды. Звание Маркус получил совсем недавно, неделю назад, после смерти своего покровителя, виконта Ротберга, бывшего командующего силами Иннира. Никто в выборе умирающей легенды не сомневался. Маркус стоял со своим другом и покровителем до последнего в решающей битве с болотными сектантами. Безумцы ненавидели Индерварда и поклонялись владыке Жаббу. Маркус смог отбить внезапную ночную атаку врага. Тогда и получил своё прозвище. Ещё полковником он приказал поджигать лагерь, чтобы было хорошо видно противников. Генерал не отсиживался в шатре, не бежал, а первым бросился в бой, без шлема, в одной ночнушке, хоть клинок не забыл взять. После той ночи Маркус стал тем, кто он есть — безгранично верным воином, который никогда не оступиться и вырвет победу окровавленными зубами. Именно этого человека сейчас видел Отец Настоятель — молодого, но бывалого мужчину в ожогах и шрамах, страстного человека в начищенной до блеска кольчуге, истинного воина Иннира — один их последних столбов могущества церкви.

— Разрешите доложить Отец Настоятель! На совет прибыли: Кардиналы Антониус, Инемар, Витиум и Рекерхан. — объявил военный. Отец Настоятель устало взглянул на него, ему так не хотелось присутствовать на заседании, но полномочия складывать рановато.

— Всё-таки совет состоится… — Прошептал старик — Кто придёт из Солнечной палаты? Для них весь этот фарс и устраивается.

— Формально или фактически сэр!? — Юноша не переставал кричать, и уши Отца начинали побаливать от такого шума.

— Маркус? Я не ошибаюсь? Мою память с каждым днём всё сильнее заносит песком времени, многое забываю…

— Да сэр! Я Маркус! Главнокомандующий объединёнными военными силами Иннира и святого воинства! — Генерал будто выковал каждый звук ударом молота, голова Отцы Настоятеля болела неимоверно.

— Хорошо… Маркус. Говори немного тише, тут не казарма и тем более не поле боя. Посмотри на эту карту — Отец указал на точную карту Иннира, выложенную разноцветной мозаикой на полу. — Ты очень молод, и я вижу в тебе рвение и преданность делу, но к несчастью для победы этого недостаточно. Скажи: как ты собираешься одолеть мятежников?

Такой прямой вопрос застал Маркуса врасплох, никогда ему ещё не приходилось принимать таких решений. Его максимум: командование одним или двумя полками солдат.

— Но сэр, не мне одному принимать такое решение… Вы выше меня в полномочиях, кардиналы не высказались, а ещё есть дворяне… Гильдия купцов… Совет почётных горожан тоже имеет право высказать мнение…

— Скажи мне Маркус: дворянин выше пекаря? — Отец Настоятель загадочно улыбнулся, губы вытянулись в еле заметную нить, изобличая многочисленные морщины.

— Разумеется сэр! Без сомнений!

— Но кто из них испечёт лучшую буханку хлеба?

— Разумеется пекарь, это его работа. — Маркус немного недоумевал от расспросов господина, но перечить не смел.

— Так и пусть же каждый делает то, что умеет, и не слушает советы тех, кто выше, но зачастую глупее. Ты теперь главнокомандующий, и только тебе решать: как, где, и по какой стратегии будет проходить бой.

— Но совет может не согласиться с таким подходом, это противоречит нашим законам! Я у них в прямом подчинении!

Отец Настоятель положил испещрённую древними бороздами ладонь на плечо генерала и как-то по-родственному сказал:

— Мой мальчик, мало осталось нас — верных великому Индерварду. Кто будет свет, если не мы? Законы придуманы купцами и дворянами, они ограждают свои спины, не думая ни о ком. Ради благой цели можно нарушить сколь угодно правил, Индервард благословляет. Индервард простит.

Воодушевлённый речью Отца Настоятеля Маркус стал с огромным энтузиазмом рассказывать план. Видимо он готовил собственную стратегию, но был готов принять любой продиктованный сверху вариант действий.

«Жаль, что приходится вгонять умы в стальные клетки. Большинство погибнут, так и не показав, на что они способны. Маркус — лишь вынужденное исключение». — Подумал Отец.

— Из-за предателей наши войско убавило в числе, зато остались самые верные люди, раз не сбежали! Я даже рад, что предатели изобличили себя так рано, не придётся ждать удара в спину. Наш противник — не дурак, так докладывает агентурная сеть. Лояльных людей в Тассоре хоть и мало, но уши у них велики, а глаза подмечают каждую деталь. Данте — опытный игрок, смог завоевать расположение предателя Лютера. — Генерал сжал кулаки, произнося это имя. Марграф был пятном на лице святого воинства, очень назойливым и несмываемым. — Кардинал не станет брать столицу с наскока, уже сейчас головорезы совершают набеги на деревни близь города, он хочет взять нас измором. Еды пока хватает, но беженцев очень много, в Массоре снова бушует чума, люди бегут от болезни.

— Воистину, пришло время испытаний. — Сказал Настоятель, тяжело вздыхая и прогуливаясь вдоль карты. Главная зала, как и весь город была выполнена из стекла, потому всё изображённое на полу отражалось на стенах и потолке — Индервард проверяет нас. Достаточно ли мы сильны, чтобы служить ему… — Отстранённо прошептал Отец Настоятель, новость о чуме от него скрывали, и не зря, сердце старика чуть не разорвалось, когда Маркус упомянул о новой беде.

— Согласен с вами, сэр. Мы бросили всех лекарей на городские ворота — проверяют признаки заражения, организовали карантин. Гильдия медиков нам всё ещё верна, оружейники колеблются. У нас много внутренних проблем сэр…

— Твой взгляд, а главное — разум, простираются куда дальше, чем у других генералов, меня это радует. — Одобрительно сказал Отец — Какую предложите стратегию, главнокомандующий?

— Спасибо за доверие Отец. Мой план в основном касается внутренних дел. Мы можем даже, будучи обескровленными выиграть битву, но проблемы это не решит. Нас губит трусость купцов и дворян, а в их руках еда и деньги, до поры нас это устраивало, но времена меняются… Мне очень не хочется это говорить, но следует силой изъять всё нам необходимое и устранить несогласных. Если мы соберём все силы, победа будет за нами.

— Это я и ожидал услышать. — Отец Настоятель был чертовски доволен. Его предшественники позволили болезни расползтись по королевству и проникнуть всюду. Предыдущие Отцы Настоятели договаривались со знатью и дельцами, входили в долю, они позабыли, что дружба со змеями до добра не доводит. — Немедленно прикажи… — Отец раскашлялся и согнулся в три погибели, старость постоянно напоминала о себе. Вот шутка — в молодости о старости никто не думает, а она не напоминает. А вот под конец жизни все помнят, а старуха не унимается и продолжает бесконечно напоминать о своём присутствии. — Немедленно прикажи арестовать имущество торговой гильдии, дворян пока не трогай, они хоть и кичатся своими богатствами, но до купцов им как до солнца. И ещё, делай всё ночью и тихо, глав гильдии рекрутируй в армию, горожане нижних ярусов оценят. Они обожают наблюдать страдания тех, кто выше, всегда так было.

В коридоре раздался многозначительный кашель, и Отец Настоятель повелевающим жестом разрешил толпящимся в дверях членам совета войти. Гостей оказалось немного: каждый из них представлял целую группу людей. Зал для приёмов, увы, не мог вместить всех лицемеров и лизоблюдов разом.

Посетители пришли хмурые, обуреваемые мыслями о своих крошечных и маловажных проблемах. Самый первый был глава гильдии купцов Геннадий Хлебушкин. На политику этому простому широкоплечему бородачу было плевать. Единственное что важно — полные животы крестьян и не пустеющая шкатулка гильдии, а остальное само собой образуется.

Сразу за Хлебушкиным проследовал внутрь Адемар Сигор — представитель древнейшего рода Иннира. Говорят, его предки видели мир ещё до основания королевства. Аристократ держался великолепно: прямая осанка, роскошная одежда, изысканно уложенные волосы и вечно вежливое выражение лица с нотками пренебрежительности где-то глубоко под слоем напудренной и ухоженной кожи.