Животный гнев. Вот что он почувствовал, увидев свою Мелкую. Кто посмел тронуть его девочку, которую он берег даже от себя самого? Держал постоянно на расстоянии, чтобы не сорваться в один момент и не наброситься, как дикий зверь на нежный невинный цветок. Никто не смел трогать ее. Никогда.

Красивые синие глазки распухли от слез, пухлые губы дрожат от тихих рыданий. Он убьет того, кто посмел тронуть его девочку. Медленно и мучительно.

— Максим… — сорвалось с ее милых губ.

Не говоря больше ни слова, София побежала к нему, прижимаясь маленьким телом к обнаженному крепкому торсу. Она и не ждала, что он ответит ей взаимностью. Но… внезапно сильные руки прижали к себе еще больше. Они стояли молча, не двигаясь. Он вдыхал такой родной цветочный запах ее волос, а она молча рыдала, чувствуя тепло его тела и быстрое сердцебиение в груди.

Никто не знает сколько времени прошло перед тем, как он одним движением поднял ее на руки, как будто та ничего не весит и понес вглубь дома. Гнев клеточка за клеточкой заполнял его тело, пожирая душу. Он и так полностью состоит из этого поглощающего чувства.

Никто не посмеет причинить ей вред. Тем более он, а с ним по другому нельзя. Лучше держаться подальше.

— Что случилось? — тихо спросил он, беря в руки маленькое заплаканное личико и всеми силами пытаясь сдержать эмоции.

Он терпеливо ждал пока девочка успокоиться, хотя внутри все взрывалось от самых темных и опасных эмоций. Кто посмел тронуть? Он же всех предупредил, чтобы даже не смотрели в ее сторону иначе ноги и руки поотрывает!

Даже сейчас хорошо помнил, как впервые увидел маленькую испуганную девочку с мишкой в руках. Сиротка смотрела большими синими глазками на других детей и тихо напевала под нос песенку, боясь подойти к ним. Смешные хвостики раскачивались от ветра, пока София нервно кусала губы. Привычка с детства.

" — Привет Мелкая, меня Максим зовут. — он улыбнулся ей, протягивая ладонь для рукопожатия. — А тебя как?

Девочка смотрела на высокого парня, широко открыв большие синие глаза и удивленно хлопала длинными ресницами. Казалось, она сейчас убежит прочь от него, но в последний момент протянула маленькую ладошку.

— София. — невесомо улыбнулась ему.

— Хочешь, буду защищать тебя? — внезапно предложил парень, широко улыбаясь и шаря по большим карманам джинс. — Держи. — протянул ей маленькую ириску.

— Зачем меня защищать? — наивно спросила София, беря из его рук сладость и пряча в карман. — Я сама могу защититься.

— Глупая наивная Мелкая, ничего ты не знаешь.

— Сам ты ничего не знаешь! — обиженно надула маленькие щечки. — Никакая я не Мелкая!

— А вот и Мелкая.»

Они какое-то время даже дружили, но все внезапно прервалось, когда он понял, что этого ему чертовски мало. Он, как и обещал, постоянно защищал ее, но гордая София даже не догадывалась.

Сейчас все изменилось, они повзрослели и стали другими. Максим все больше ощущал в себе опасную тьму. Ему нужна была месть за смерть родителей. Гнев полностью поглотил парня. Он начал общаться с плохой компанией, где Софии не место и заниматься незаконными делами, чтобы прокормить себя после того как сбежал с детского дома. Жалкого приюта для бродяг. Надо обеспечить в будущем жизнь его девочке, но постоянно держать подальше от себя. Она слишком светлая и невинная. Рядом с ним ей не место.

Завтра он должен уехать. Пришло время мстить, и его месть будет жестокой. Они уже не общались нормально два года. Пусть лучше ненавидит его, но будет в безопасности. Он сам оттолкнул ее когда-то, обидел, сделал больно. Так было нужно. И вот она вновь сидит в его доме и Максим готов убить любого, кто причинит ей вред.

— Кирилл сказал, что ты уезжаешь… Навсегда. — она начала тихо рыдать, спрятав лицо в маленьких ладонях.

Наивная… слишком наивная. Максим нежно взял ее руки в свои и убрал от лица, заставляя посмотреть ему в глаза. Эмоции захлестывали и он сам удивлялся своей выдержке. Хотелось крушить и ломать все на своем пути. С каждым ее словом звон в ушах усиливался, а пелена застилала глаза. Он был на грани.

— София… Поверь так будет лучше. Я должен уехать. — устало проговорил он, сжимая холодные руки в своих.

— Он… он сказал, что у тебя какие-то проблемы.

— Черт. — тихо выругался, потирая переносицу. Он доступно объяснит этому Кириллу, что нельзя трепаться как девчонка. Кирилл поплатиться за каждую слезинку его маленькой девочки. Но немного позже. — Не могу тебе всего рассказать. Поверь, я все время буду рядом.

— Ты врешь! — слезы вновь лились из ее глаз. — Меня все бросают! Почему?!

— Шшш, не плачь. — он вытер одинокую слезу возле уголка губ и палец как будто ударило током.

Они оба замерли чувствуя непонятное напряжение. Он был намного опытнее и все понимал, а София лишь растерянно прислушивалась к новым ощущениям. Она даже плакать перестала, да и дышать тоже. Внизу живота моментально потеплело и разлилось непонятное тягучее, но такое приятное удовольствие.

Максим уже не мог себя сдерживать. Он словно фанатик хотел ее. Все время. Постоянно. Запрещал себе прикасаться, но и не мог допустить, чтобы кто-то другой сделал ее своей. «Слишком невинная и светлая. Я только испорчу ее» — повторял он себе в тот момент, когда принципы сдавали, но сейчас это уже не действовало. Парень чувствовал ее нежный запах и видел, как быстро вздымается под тонкой тканью небольшая девичья грудь. Напряженные соски уже давно проступили сквозь рубашку и он представил, какие они. Розовые и нежные. Черт. Он терял самообладание.

— У меня ведь сегодня день рождение… — зачем-то прошептала она, сглатывая.

— Я прекрасно помню, Софи. — хрипло сказал он, не переставая обводить контур пухлых и манящих губ пальцем.

София и сама не заметила, как во рту пересохло и губы внезапно оказались слишком сухими. Невольно она облизала их, закусывая нижнюю.

— Черт… — низко прорычал парень, прикрывая глаза.

— Поцелуй меня, пожалуйста… — последнюю фразу она сказала слишком тихо, но Максим услышал.

Ему окончательно снесло крышу после ее слов. Внезапно подняв на руки, заставил обвить ногами обнаженный торс и припал к таким сладким губам. Она была как пластилин в его руках и это возбуждало с новой силой. Быстро сбросив на пол журналы, что лежали на столешнице, он посадил на нее девочку, не прекращая поцелуй. Маленькое красное платьице задралось обнажая красивые бедра и его руки тут же переместились вниз, к разгоряченному телу, поглаживая нежную кожу.

София много раз представляла себе свой первый раз. В ее воображении это было так сказочно и романтично. Как ни старалась, девочка не могла представить кого-то другого кроме Максима вместе с ней. Даже тогда, когда думала, что ненавидит его. Он делал больно словами и поведением, но она вновь и вновь рисовала в голове их обнаженные образы. Даже когда он на ее глазах целовал другую, София не могла перестать мечтать.

Когда девочка произнесла последние слова, она была точно уверена, что хочет, чтобы это произошло сейчас и с ним. Пусть оставит в сердце память о сегодняшней ночи и заберет с собой ее душу.

Кажется, София взрывалась от новых ощущений, что дарил ей сейчас парень. Его требовательные поцелуи и касания пробуждали совсем новые чувства. Руки уже жили отдельно от разума. Они ласкали бархатистую кожу Максима везде куда только могли дотянуться. Губы отчаянно отвечали на жёсткие поцелуи. В этот момент их сердца и дыхание синхронизировались и работали в одном ритме. Но она знала, что это больше не повторится…

Ему было этого катастрофически мало. Вырвавшийся наружу зверь хотел большего. Он быстро поднял ее на руки и понес в спальню, не отрываясь от нежной кожи.

В эту ночь он сделал ее своей во всех смыслах. У Софии не было шанса. Еще в их первую встречу она уже принадлежала ему. Он знал это. Чувствовал, как трепетало юное тело под его прикосновениями и поцелуями.

А потом… он исчез, оставив ее одну. Она не могла поверить и все ждала и ждала, что в один день парень вновь появится и больше никогда не отпустит. Прошел год… Два… И София смирилась, хотя до последнего отказывалась верить в то, что он использовал ее. А потом осознание само пришло к ней. Максим никогда не говорил о чувствах к ней, лишь насмехался над наивной Мелкой. Говорил, что ни один парень даже не посмотрит в ее сторону. Это она, дурочка, наивная сиротка поверила в какие-то чувства, что сама придумала в своей голове.