Вдруг мои мысли прерывает внезапная и такая сильная тошнота, что перед глазами все плывет. Резко схватилась рукой, чтобы прикрыть рот и добежать до ванной комнаты. Конечности начали очень дрожать и трясущимися руками резко подняла стульчак нагибаясь над туалетом. Кажется из меня вышла еда за целую неделю и когда уже кажется, что внутри меня ничего не осталось, новый приступ рвоты заставил упасть на колени напротив туалета. Только когда все органы перевернулись внутри меня, кажется, немного отпустило. Еще не хватало отравиться посреди рабочей недели…

Начинало уже все раздражать: голова просто раскалывалась от недостатка сна, грудь неприятно болела, а живот постоянно урчал, но тошнота полностью так и не прошла. Все, на что у меня остались силы — дойти до кровати и безвольно упасть. Впервые за долгое время, я спала по-настоящему крепко…

— Слушаю, — услышала в динамике обычный голос, а сердце все равно начало стучать еще быстрее из-за чего мой тон вышел каким-то слишком перепуганным.

— Здравствуйте, я бы хотела записаться на прием к гинекологу.

Прошла всего-то неделя после первого приступа тошноты и все бы ничего, если бы это не повторялось с «завидной» регулярностью. Никакие таблетки против отравления не помогали, даже самые дорогие… Но это не главный повод, почему я решила записаться к гинекологу. Уже целых пять дней у меня задержка цикла, а это уж слишком странно, если учесть, что до этого месячные у меня были в одно и то же число.

Невольно оглянулась вокруг своей съемной однушки и страх с новой волной накрыл меня. Даже не сразу поняла, что девушка на той линии задала вопрос, и сейчас ждет ответ на него.

— Простите?

— Обследовались ли вы ранее в нашей клинике? — повторила она.

— Нет.

Остаток разговора я уже с трудом припоминаю: девушка спросила мое имя и фамилию, а потом назначила время. Именно с нашего разговора начала отсчитывать минуты до того, момента пока обследуюсь у врача. Что будет, если я на самом деле беременна и почему только сейчас симптомы проявились? Прошло более чем четыре недели после нашей последней близости с Максимом. Осталась только эта мысль, чтобы я могла успокоить себя. Господи, я не смогу обеспечить ребенка даже самым необходимым, ведь сама себя с трудом кормлю. Сейчас даже не думала о том, скажу Романовскому или нет если результат окажется положительным. Он… он заберет у меня ребенка и я даже не смогу ничего предпринять против.

Так! Стоп. Даже еще не знаю, что скажет врач, а уже планирую всю оставшуюся жизнь вперед. Буду импровизировать если придется. Хотя все-таки склонялась к мысли, что просто себя зря накручиваю. Со мной не могло такого случиться. Так бывает только в глупых фильмах и книгах… Завтра после работы поеду к врачу и тогда буду знать наверняка.

Положив телефон на прикроватную тумбочку, подошла к окну, смотря на улицу. Скоро выпадет первый снег… И какая бы эта мысль не была вдохновляющей, думала лишь о том, что у меня даже денег нет, чтобы купить теплую куртку. До зарплаты осталось немного меньше месяца, а последние «сбережения» пойдут на обследование.

Опять в глаза кинулся большой черный внедорожник с тонированными окнами, но именно сейчас я допустила мысль, что не с проста вижу его постоянно. Не может быть, чтобы это были люди Максима. Хотя… На всякий случай запомнила номер авто, благо жила на втором этаже.

На следующий день, работала словно робот на автомате. В голове не было ни одной мысли кроме предстоящего посещения врача. Наверное, из-за этого все время была очень рассеянной. Сначала разлила кофе на рабочий стол, потом еще и забыла составить расписание для генерального.

— София, что с тобой сегодня творится? — без злости спросил Владимир Юрьевич, когда зашла к нему в кабинет.

— Извините, пожалуйста. Приболела. — тихо пролепетала я. — Могу ли я сегодня уйти немного раньше?

— На сегодня можешь быть свободна. Выздоравливай, потому что ты мне нужна здоровая и рассудительная.

Мне оставалось лишь поблагодарить все высшие силы, что сократили то время, в которое я должна изображать счастливого и целеустремленного человека. Набрала быстро номер такси, пересекая большой холл. Хотелось уже быстрее успокоить себя, потому что подобные мысли и сомнения забирают очень много энергии, которой к тому же у меня осталось на пределе.

Через пять минут к зданию подъехала желтая такси и я быстро нырнула внутрь, называя водителю адрес гинекологического центра. Моментально бросила взгляд в зеркало заднего вида, натыкаясь на тот самый внедорожник. Номерные знаки были одинаковые, а стекла все так же тонированные. Если это и есть люди Максима, то им ни в коем случае нельзя знать, куда я направляюсь.

— Видите сзади черный большой внедорожник? — спрашиваю у пожилого водителя.

— Вижу. — кивнул тот, смотря за моими указаниями.

— Нам нужно от него оторваться.

Стояли ли вы когда-нибудь посреди улицы и не знали, куда идти дальше? Это тот самый момент, когда жизнь заходит в полный тупик из которого выхода нет, когда ты совсем неготова к тому, что услышала. Люди проходили, кажется, сквозь меня. Кто-то оборачивался, кто-то даже спрашивал, все ли хорошо, а я просто стояла, не в силах сделать первый шаг в совсем другую жизнь. И если мне казалось, что после того, как Максим испортил мне жизнь, уже ничего ее не сделает хуже, то очень сильно ошибалась.

«…Плоду примерно четыре недели. Беременность пока протекает без видимых осложнений…» — эти слова в моем сознании были в сто раз громче шума улицы.

Я вообще ничего не слышала кроме голоса врача. Почему именно сейчас? В тот момент, когда я даже о себе позаботиться не могу нормально, не уж то о маленьком создании, которому подарю жизнь. Да, вопроса о том, делать аборт или нет, даже не было. Никогда не смогу убить жизнь, хотя убила ее внутри себя. Куда теперь идти? О маленькой однушке думать не хотелось, как и о том, что по идее, Максим должен знать эту информацию. Если не смотреть на обиду, что живет вместе со мной теперь, то Романовский должен знать о ребенке. Только волновал меня вопрос о том, как он отреагирует. Заберет ребенка и выбросит меня или ему будет все равно. Больше мне нравится второй вариант. Ребенку нужен папа и, какой бы хорошей не была мать, она никогда не сможет дать любовь и воспитание отца.

Внезапно, в кармане пальто завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке. На экране высветился незнакомый номер, но не задумываясь, приняла вызов.

— София Андреевна? — от голоса в динамике, что-то внутри сжалось в комок, не позволяя нормально вдохнуть. Давид.

— Зачем вы звоните, Давид? — устало вздохнула я, желая быстрее закончить разговор.

— Мы можем встретиться? Это очень важно. — его голос и вправду был очень серьезным и немного взволнованным.

— Хорошо, я сейчас приеду за вами. — быстро проговорил мужчина, заканчивая разговор.

Я даже не успела назвать адрес улицы, на которой сейчас находилась. Этот факт лишь подтвердил мои догадки о том, что Максим продолжает следить. Зачем?

Прошло всего пять минут, как напротив затормозил массивный черный автомобиль, из которого тут же выбежал Давид, чтобы открыть мне дверцу. В глаза бросилась недельная щетина и темные круги под глазами, что контрастировали с белизной его кожи. Не говоря ни слова, села возле водительского сиденья и почему-то стало спокойно внутри этой теплой машины.

Мы ехали молча приблизительно десять минут прежде чем я задала очень логичный вопрос.

— Куда мы едем?

Мужчина немного помолчал, наверное, думая, стоит ли мне говорить правду и в подтверждение этих мыслей, кинул в мою сторону оценивающий взгляд.

— К Максиму Александровичу.

— Что? Остановите машину, Давид, немедленно! — голос тяжело было узнать из-за подрагивания.

Я на самом деле, не ожидала того, что он скажет. Я увижу Максима? Впервые за этот месяц смогу вновь посмотреть на его каменное лицо. Проблема в том, что я не уверена, ненавижу ли его на самом деле. Я вдруг понимаю, что теперь не должна думать только о себе, ведь во мне живет наш ребенок, в интересах которого должна теперь действовать. Пусть мы будем друг друга ненавидеть, но перед малышом станем самыми любящими родителями в мире. Главное, чтобы и Романовский это понял. Я расскажу ему обо всем, но вопрос: когда это лучше всего сделать? Сначала нужно понять его настрой. Если он вновь будет жестоким и самовлюбленным, то пусть меня простят все, но рисковать так не буду, подвергая себя тому, что в один прекрасный день мужчина может забрать у меня ребенка.