– Кто это? – испуганно спросила Ирида.

– Вопросы задаю я. А вы, мисс Кроуни, можете быть привлечены к ответственности за дачу ложных показаний. Подумайте об этом. В следующий раз вы будете вызваны повесткой в полицейский участок, – инспектор повернулся к Ириде спиной и зашагал в противоположную от общежития сторону.

В следующий раз я окажусь в Мельбурне, и никакими повестками меня оттуда не выманишь. Неужели кто-нибудь из подружек Ларри решил обеспечить ему алиби, но лучше бы он сам все честно рассказал в полиции. Сейчас надо будет созвониться с миссис Лакстон и узнать, чем она, Ирида еще может помочь Ларри? Через два дня у него день рождения, и, как видно, полиция торопиться преподнести ему свои поздравления. Подходя к зданию общежития, Ирида почувствовала знакомую дрожь в коленках, сжалось сердце, вдруг пересохло во рту. Около общежития стояла пожарная машина. Взгляд Ириды медленно скользил по фасаду здания. Из окон третьего этажа вырывались клубы сизого дыма. Пятым окном справа было как раз окно комнаты, в которой проживала Ирида. Несколько человек из числа студентов стояли чуть поодаль. Cреди них Ирида увидела Кетти. Студенты заворожено смотрели, за тем, как огонь постепенно отвоевывает жизненное пространство. Ирида схватилась за голову. В комнате остались все ее документы, кроме паспорта, значит, будут уничтожены пластиковые карточки, билеты на самолет до Мельбурна, зачетная книжка, ее личные фотографии и записная электронная книжка. Как было не вспомнить слова Ларри: «Нет в жизни нашей случайностей». Вместо того, чтобы бежать и умолять пожарных спасти эти ценные для нее вещи, Ирида молча созерцала буйство пламени, соображая, как невероятно трудно будет их восстановить, а о поездке в Мельбурн надо будет позабыть и вовсе. И вдруг в оконном проеме она увидала знакомое лицо. Человек пребывал в западне, не решаясь выпрыгнуть с третьего этажа, он безуспешно пытался привлечь к себе внимание пожарных. Они выполняли свои обязанности с усердием, но почему они не торопились прийти к нему на помощь? Ирида бросилась вперед, позабыв о своей слабости. К зданию ее не подпустили, две сильные руки крепко держали ее.

– Пустите меня. Он может погибнуть, как вы не понимаете! – ей казалось, что ее крики должны быть услышаны, и Ларри не оставят без помощи. Она закричала вновь и вновь, пока от пережитого волнения не потеряла сознание. Очнулась она на лавочке в парке. Обняв ее за плечи, рядом сидела Кетти.

– Что произошло? – Ирида удивленно посмотрела по сторонам.

– В общежитии случился пожар, хорошо, что никто не пострадал.

Никто не пострадал… Ирида, поглаживая лоб, пыталась вспомнить, все пережитое. Наверное, ей привиделось. Кетти боялась, что обморок Ириды может повториться. – Ирида, все нормально, – не зная, что еще добавить к рассказанному, Кетти прикидывала, а стоит ли напомнить Ириде, что она сама виновата в случившемся.

Ирида поднялась с лавочки, повинуясь голосу, который звучал лишь для нее одной. Неизвестно, откуда у нее взялись силы, но она направилась в сторону железнодорожного вокзала. Удивленная Кетти не пыталась удержать Ириду. А не она сама, Ирида советовала прислушиваться к себе. Внутренний голос шептал ей, что несчастья на сегодня еще не закончились. Когда Ирида переходила дорогу, она едва не попала под колеса, мчавшегося с большой скоростью автомобиля. Свидетели этого происшествия были вне

досягаемости, поэтому, пока молодая семейная пара спешила к ней на помощь, дверцы черного роллс-ройса открылись, и Ирида ощутила, как ее разбитые коленки уперлись в прохладную кожаную поверхность сидения. Пострадала также и голова Ириды, у нее было рассечение брови – результат полученного ушиба.

– Легко отделались, мисс, – раздался ненатурально радостный голос.

Может быть, Ирида и порадовалась вместе с незнакомцем, если бы она соображала, что с ней происходит. После полученных травм она начисто все позабыла. Незнакомец сидел рядом с водителем. Через минуту он успокоился, и как ни в чем не бывало, спросил, – Куда вас доставить, мисс?

Простой вопрос поставил Ириду в тупик. Головокружение уступило место тошноте, – Я не знаю.

Незнакомец с водителем о чем-то перешептывались, не глядя на нее. Кто эти люди? В полутьме салона Ирида, как не пыталась, ничего не смогла разглядеть. Лишь затылок незнакомца с завидным постоянством уделял ей внимание.

– Вас устроит, мисс, если мы доставим вас в больницу?

В больницу? Ирида терпеть не могла врачей, и все, что с ними связано. Превозмогая физические страдания, она попыталась приподняться. Голова ее оказалась рядом с затылком незнакомца.

– Мисс Кроуни, – оторопело произнес он, – Какая приятная встреча.

Не такая уж она и приятная. Если бы не столкновение с автомобилем, Ирида, скорее всего, осуществила бы задуманное. Сейчас же она решительно ничего не помнила.

Незнакомец, кажется, прочитал ее мысли. Он быстро смекнул, что это обстоятельство может пойти ему на пользу. Улыбаясь, он произнес, – Мы с вами знакомы. Смею вам напомнить, мистер Мал,Истфайе к вашим услугам, мисс Кроуни. – По выражению лица Ириды Рокки догадался, что в качестве потерпевшей и свидетеля одновременно, она не представляет для него никакой опасности.

– Я не хочу в больницу.

– Это ваше право, дорогая. Может быть, вы составите нам компанию и не откажетесь посетить Лондон?

Почему бы и нет? Куда и с кем ехать, Ириде было совершенно безразлично. Автомобиль плавно двигался по дороге, так, что у Ириды создалось впечатление полета. Для полноты ощущений не хватало состояния невесомости, подобное тому, что она часто испытывала на занятиях по Телекинезу. Однажды Исаак Монморенси пошутил, и вместо чернильницы поднял в воздух саму Ириду. Трудно описать, что она почувствовала, когда пол ушел у нее из-под ног, будто кто-то отменил силы тяготения. Поднимаясь в воздух, она старалась ухватиться за парту, но лишь беспомощно ловила руками воздух. Левитация происходила помимо ее воли, но Ирида отнюдь не ощущала себя пушинкой. Она бы так и парила, вызывая смешки окружающих, если бы ей не повезло. Ирида ухватилась за мантию миссис Лакстон, тогда еще просто мисс Женевьевы, преподавательницы по Телекинезу. Как же она тогда негодовала, но почему-то на нее, Ириду, а не на возмутителя спокойствия.

Сейчас, полулежа на заднем сидении автомобиля, Ирида попыталась сделать то, что она так настоятельно рекомендовала участникам конференции. В ее воображении замелькали образы друзей, знакомых, родственников, так словно она листала старый фотоальбом, и все еще не решалась сделать выбор. Несколько раз ей казалось, что память сыграла с ней злую шутку, и она была не в состоянии фиксировать в сознании того, кто особенно был ей нужен. Ей виделся большой старинный дом, с прилегающей к нему усадьбой.

Ухоженный пруд был украшением парка, аллеи которого не раз принимали шумное разноликое общество. Ирида прислушалась, в шелесте листьев ей почудился, разговор двух дам, одна из которых была намного старше своей собеседницы.

– Вы неосторожны, моя милая. Так открыто проявлять к мужчине интерес. Что подумают окружающие?

– Меня мало беспокоит мнение придворной своры, ваша светлость. Если Бог создал меня женщиной, и наделил способностью любить, я посвящу жизнь тому, кто более всего этого достоин.

Та, которую называли «ваша светлость», снисходительно взглянула на темноволосую девушку, вызывающе смотрящую вдаль печальными агатовыми глазами. В уголках ее алых губ, не избалованных поцелуями, как предчувствие скорых несчастий, залегла глубоко затаенная грусть.

– Вы молоды, Сильвандир, а значит, безрассудны. Мнение тех, кого вы называете «сворой» имеет вес. Одним взглядом она может уничтожить человека, словами втоптать его в грязь. Вам стоит научиться соизмерять свои желания, не противопоставляя себя окружающим. Мужчины не достойны слепого поклонения, поверьте мне. Умна та женщина, которая способна влюблять в себя, но сама остается неподвластной страсти.

Старая, глупая, злая, думала про герцогиню Миньер Сильвандир. Любовь больше, чем жизнь. Она скорее согласиться умереть, чем забыть Ланселота. Влюбленная девушка закрыла глаза и попыталась представить себе любимый образ. Худоба не портила его, от этого он казался выше остальных. Длинные черные волосы локонами спадали на широкие плечи. Небольшой шрам, в виде зигзага молнии на его челе, совсем не портили Ланселота. Сильвандир не сомневалась, что шрам – память об одержанной в честном бою победе. Ланселот благороден и великодушен, его изумрудные глаза всегда открыто смотрели на мир. Такой человек, как он, не может обмануть, они оба любят друг друга. Как быстро осуществились ее мечты. Тот, которого она так настойчиво призывала в мыслях, возник перед ее очами.