– Эвон как… – тихо проговорил прапорщик Дубовых, когда в сводах смолкло эхо. – Печальная сводка событий… Значит, эта песня передается в твоем роду из поколения в поколение?

– Так точно.

– Надо думать, в этой истории из ваших был принц или принцесса, да?

– Нет, горбун-карлик.

– Опаньки!.. Ну, в семье не без урода…

Выпили за упокой душ участников песенной драмы. А тут и вино кончилось.

Распорядившись, чтобы ранним утром приготовили карету, разбудили и накормили, графиня проводила прапорщика в спальню, где у них все получилось в высшей степени удачно.

Поутру, трясясь в карете, морщась от головной боли, Палваныч сказал столь же трагически выглядевшей Хельге:

– Вот ведь странная штука – человеческое тело. Казалось бы, такое совершенное, а к похмелью не приспособленное…

«Ну, ничего, – ободряла себя Страхолюдлих, – в мире товарища прапорщика наверняка все иначе…»

Тут она, конечно, жестоко заблуждалась.

Карета катилась к Стольноштадту, а за ней летел черный ворон. Он выполнил задание хозяйки в срок.

Тилль Всезнайгель бережно убрал волшебное зеркало и уставился на Колю Лавочкина долгим немигающим взглядом.

– Так, Николас, давайте-ка подробнее. Где и как вы вытащили из хитреца Клауса куриную клятву?

– У вас в доме, в комнате, где я ночую, – сказал солдат. – Вы, помнится, запретили мне выходить. Он пришел сам. Предложил путь домой в обмен на бой со Шроттмахером. Я был зол на вас и согласился. Попутно решил поприкалываться: взять с этого хлюста клятву. Думал заодно проверить на честность. Если врет, то либо откажется, либо обязательно дрогнет, повторяя мою белиберду. А он и глазом не моргнул…

– Вы всерьез верили в действенность своей проверочки? – все так же глядя на парня в упор, спросил Тилль.

– Ну, сглупил, каюсь. Я полагал, все эти заморочки с честью, клятвенной мистикой, рыцарскими штандартами…

– Стоп! – поднял руку мудрец, словно ловя ускользающую леску. – При чем тут рыцарство?

– Ну, я ему сказал, мол, держись за мое знамя… – улыбнулся Коля, вспоминая нелепую сценку: взрослый мужик в камзоле сидит, касаясь полкового красного знамени, и произносит клятву на Курочку Рябу.

– Несите его сюда.

– Клауса?

– Р-р-р! – зарычал Всезнайгель. – Подцепили мою болезнь, шутить изволите. Знамя, знамя несите!

Парень спустился на первый этаж, увидел в гостиной маркизу Знойненлибен. Подбежал к ней:

– Маркиза, простите, я вас заставил ждать! Разговор со Всезнайгелем, похоже, будет длиться вечно.

– Ах, Николас, оставьте! – Занна поднялась с кресла. – Вы уезжаете. А я зашла попрощаться. Удачи вам!

Маркиза взяла Колино лицо в руки и подарила пареньку долгий нежнейший поцелуй, от которого он впал в счастливый ступор и очнулся, лишь когда хлопнула входная дверь.

Знойненлибен ушла.

– Чего это я?.. – почесал макушку солдат. – Ах, да, знамя!

Он схватил штандарт и вернулся к мудрецу.

– Похоже, маркиза успела с вами попрощаться, – рассмеялся Всезнайгель.

– Помада? – парень стал вытирать губы.

– Нет.

– Магия, да?

– Нет, не магия. Просто у вас такое счастливо-глупое выражение лица…

Солдат покраснел.

А мудрец уже занимался знаменем. Осмотрел полковую реликвию, закрыв левый глаз. Потом отрыл маленькую подзорную трубочку и с минуту пялился на материю через этот прибор. Раздраженно забросил трубку обратно в кучу научно-магического хлама. Пошел к полкам, достал толстенную книгу, полистал, разочарованно захлопнул. Дотронулся до знамени пальцем, взялся за древко, потрогал полотнище рукой. Пожал плечами:

– Никакого видимого волшебства, хотя… вспомните, Николас! Что-то же меня дернуло сказать вам, чтобы вы взяли знамя в поход за Катринель!

Мудрец зашагал по большому кругу, жестикулируя и бормоча. Остановился.

– Хорошо. Я попрошу вас о необычной услуге.

– Какой? – Коле было забавно наблюдать за Тиллем.

– Возьмите знамя в руку и пожелайте… Например, пусть котел снова выкатится в центр кабинета! И нечего на меня так пялиться!

– Ну, ладно, – обескураженно пробормотал солдат. – Хочу, чтобы котел попал в центр кабинета!

Котел задрожал и неуверенно скатился со стола.

– Вот! – Всезнайгель весело захлопал в ладоши.

В котле негромко чавкнуло, и из него начала извергаться каша. Она вытекала, словно лава из кратера вулкана.

– Сколько можно забываться? – стукнул себя по лбу мудрец и замахал руками. – Место, место, место!..

Каша исчезла, котел в который раз прыгнул на стол, остался лишь запах тыквы.

Всезнайгель подошел к Коле:

– Значит, вот вам моя гипотеза. Когда вы чего-то хотите, желание исполняется. Да-да, Николас! Я внимательно наблюдал за вами. Это нечто совершенно новое! Все дело в вашем штандарте! Не было непосредственного выброса или поглощения энергии, какие случаются во время работы заклинаний или магических артефактов. Ваше знамя вообще не изменилось. Зато изменилась энергетическая картина возле котла! На объект вашего влияния стали настойчивее действовать сразу несколько сил – магических и механических. Стоило вам осознать, что желание исполняется, и удивиться, как своеобразное заклинание развеялось.

– Так я чего, типа, колдун? – недоверчиво спросил парень.

– Возможно…

Тилль попросил Колю поставить знамя в угол и вернуться к столу. Снова отдать приказ котлу… Ничего не произошло. Третий опыт они провели опять со знаменем. Получилось.

– Убедились? – в научном запале воскликнул Всезнайгель. – Этот флаг для вас, словно волшебная палочка. Рекомендую вам пока тренироваться на мелочах и не отпускать артефакт от себя. А сейчас дайте-ка и мне попробовать.

Солдат вручил знамя мудрецу, тот загадал желание. Впустую.

– Не судьба, – резюмировал Тилль. – Тут либо нужно быть пришельцем из другого мира, либо провести со знаменем столько времени, сколько провели вы. В любом случае, нам ваше умение будет на пользу. Удача, несомненная удача!.. Да, кстати, с минуты на минуту принесут королевское повеление и верительные грамоты. Поздравляю, барон, вы теперь – посол его величества в Наменлосе.

– Что-то я не помню, чтобы нанимался на государственную службу, – проговорил Коля.

– У нас на нее не нанимают, а назначают, Николас, – назидательно сказал Всезнайгель. – Должны же вы были иметь какой-то повод покинуть королевство, а я – сопровождать вас в поездке хотя бы до границы?

– Не вижу логики.

– А я вижу. Судьбы людей решаются во дворцах. Я сделал ваше отбытие делом государственной важности, и у вас появилось дипломатическое прикрытие. В результате все только выиграли. Не берите в голову. Думаю, вам пора собираться, а мне – закончить весточку брату.

Мудрец взял в руку перо и прошептал:

– Вечная проблема: только соберешься запечатать конверт с письмом родне, и происходит нечто такое, о чем необходимо обязательно черкнуть…

Солдат пошел к себе, прикидывая, какие штуковины можно отчебучить с волшебными способностями.

Он внезапно остановился. В сознании все сложилось воедино:

«Знамя поддерживало меня с самого начала. С ним я был увереннее. Точнее, тащил его, полностью сконцентрировавшись на том, что его обязательно нужно вернуть в полк. Оно спасло меня от великана… От птицеящера… Елки-ковырялки, я даже на лютне-то заиграл под ним! Серенады распевал с ним же… И уж наверняка оно помогло на рыцарском поединке! Вся моя удача – вот она, в древке и полотне. И как не повезло обманщику Клаусу…»

Коля с новым чувством посмотрел на реликвию. Она вызывала уважение.

В коридоре возник слуга Всезнайгеля.

– Господин Николас, к вам посланник его величества.

– Проведите его в мою комнату, пожалуйста, Хайнц.

Парень зашел к себе, бережно поставил знамя, сел на кровать.

Хайнц привел посетителя. Солдат предполагал увидеть юношу-письмоносца или, наоборот, старика-почтальона. Посланник обманул Колины ожидания. Это был мужчина средних лет, в строгом темном костюме, с совершенно типичным незапоминающимся лицом. Движения гонца были точны, не мелки и не размашисты. Посетитель встал на пороге, молча глядя на переносицу парня.