Когда Рейдж покинул комнату, ушла и я. Замерев у входа я ждала, когда девушка выйдет, чтобы приступить к выполнению второй части своей задумки, а именно опозориться, с большой буквы «О». В нетерпении притоптывая у входа, я наблюдала за лучшим другом герцога маркизом Девоном, который нервно расхаживал по балконному алькову второго этажа и высматривал всех, проходящим мимо.

Жнец меня дери, да Рейдж знает о воровстве, он ловит на живца.

Я бросилась в комнату, мазанув по шагнувшей в тень ширмы, девушке. Вероятнее всего, если бы не обучалась маскировке, я бы её не заметила, так удачно она выбрала темный угол и всего за доли мгновения слилась с ним. Изобразив жгучее желание проникнуть в окно, я сделала вид, что не заметила её, хотя поверх маскировки на воровке уже был надет костюм корсара. А когда я ступила на тонкий парапет, дверь без скрипа отворилась, и стройная фигура покинула комнату.

Неспеша я дошла до библиотечного окна, влезла в него и улыбнулась стоящей статуэтке Дрэго. Элементаль, хранящий души предков, не был мне рад, сверкая бусинами глаз он только что не фыркал, возмущенно и с пренебрежением. А я замерла в кабинете наслаждаясь запахом старой кожи, бумаги, чернил и тонкого аромата орхидей. Сейф был пуст, в столе была неисписанная бумага, перья, печати, чернила, воск и формы для его плавки. Пара остро заточенных ножей для писем, тяжелая бронзовая указка, зажигалка и абакус* размером с ладонь. Я погремела костяшками, выбивая звонкий бумс, гоняя туда-сюда квадратные бусины. Полюбовалась портретом одного из предков Змея, которого выделяли бледно-жёлтые глаза, фамильная черта Рейджей.

Затем налила себе скотч из пузатой бутылки, щедро хлебнула из бокала и подойдя к окну — закрыла его, замкнув сигнальный контур.

Полог накрыл герцогский особняк отрезая вора от сладкой свободы.

Надеюсь, девчонке уже удалось скрыться и унести перстень.

*Счеты.

Естественно, мне удалось отбрехаться от герцога и его братии ищеек, это было бы сложнее, найди они при мне перстень, но конечно его не было. Я вновь прикинулась слабоумной идиоткой, не понимающей почему меня допрашивают, я так долго притворялась недалекой скандалисткой, что теперь у меня это выходило так же просто, как дышать.

— Повторяю в сотый раз, — вещала я писклявым, капризным голосом, срываясь на фальцет, — я просто гуляла, устала от людей и зашла в первую попавшуюся дверь. Мне было жарко, и я открыло окно, вы мне не верите?

— Ну конечно же верим, Ваше Высочество, — ответил раздраженный донельзя герцог. — Как можно плохо подумать о Кронцессе союзного государства?

Этот разговор начал меня утомлять, злющий герцог просто срывал гнев на мне, прекрасно понимая, что я к краже имею лишь номинальное отношение, и мне, пусть ненаследной, но всё же Кронцессе Демистана, все сойдет с рук. Я ушла через четверть леора, а злющий Рейдж продолжил кошмарить подчиненных.

От ставленника Ворона, что возглавлял посольство, мне тоже досталось. Я внимала и сокрушённо кивала, изображая покаяние и стыд, внутренне содрогаясь от занудства и пафоса чрезвычайно уполномоченного посла. Я даже пустила слезу обещая «никогда-никогда, ни за что, ни за что», неприятно шмыгала носом и заверяла его в своей верности венцу и Демистану, Кроу и Северну, родине и ему лично. Видимо я малость перегнула палку, когда и без того слегка на выкате глаза дипломата, практически выскочили из орбит, и он стал напоминать садовую улитку, вальяжно расположившуюся на огромном листке лопуха.

Я скромно потупила глазки и через мгновение он отпустил меня, потребовав вести себя прилично и обязал меня присутствовать на всех более или менее официальных мероприятиях посольства.

— Благодарю, посол. Сочту за честь, — шмыгнула я носом.

И бочком, бочком к выходу.

…С обреченной безысходностью я посещала все мероприятия, в которых прямым или косвенным образом участвовали посольство и официальные представители правительства моего государства. Ассамблеи, балы, открытие Оперы, премьеры, выставки — от бесконечного обилия светских раутов кружилась голова, но сжав челюсть до зубовного скрежета я терпела, опасаясь вызвать подозрение Кроу и его приспешников, явив миру свой истинный характер и нежелание подчиняться принятым нормам.

…Вокруг овального стола, за которым величественно восседали четверо самых могущественных мужчин этого материка, накрытого пологом, кучковались многочисленные прихлебатели, придавая веса в глазах общественности тому или иному правителю. Конечно, никто мне не дал право голоса на Саммите стран Кватры, но я, как ненаследная Цесса, обязана была присутствовать в обширной свите Сильвано Кроу и Северна Люписа, язык не поворачивался назвать это ничтожество братом. За столом переговоров устроились лишь правители и самые приближенные их советники. Герцог Рейдж восседал по правую руку Цесса Себастьяна Виверна, Кортон Винд консультировал Кёнига Генриха Бладёльтера, а вот вместо ожидаемого на встрече четверки Эмира, присутствовал его сын, ранее наследник, а теперь Тан — Азам Арунаян с советником, чьего имени я не знала.

Длинные, черные волосы, убранные в сложную косу, сразу привлекли моё внимание, но насмешливые глаза Эмира, сосредоточенно отслеживающие реакцию оппонентов ни разу, не остановились на многочисленной свите, сочтя прихвостней Ворона недостойными своего внимания. Я же не могла оторвать свой взгляд, гипнотизируя правителя кочевников, из-за спин ставленников премьер-министра.

Но поразило меня не то, что Эмир отошел от дел именно в этот важный момент, доверившись наследнику, не то, что правителю Расаяна удалось выторговать выгодные изменения для своего государства и сместить Демистан с негласно существующего рейтинга, заняв его место, а то, что Жнец его подери, Тан Азам Арунаян был законным сыном, ныне правителем страны. Тем самым любовником, что заставлял петь моё ледяное сердце и забыть о своей цели. Тем самым, что стал пока единственным мужчиной, о котором я вспоминала с сожалением. Тем самым надменным гордецом, что оскорбил меня своим презрением в пустыне.

Я предпочла ретироваться сразу же после встречи, не привлекая внимания к своей скромной персоне и больше на них не появляться, сославшись на нервные переживания и тонкую душевную организацию. Следить за мной возможности не было, поэтому я смогла передохнуть от светской жизни и высшего общества, всё то время, что длились переговоры. И пока не закончились дебаты по поводу нового договора стран Кватры, я жила прежней жизнью.

Занималась с мастером стрельбой, посещала Орумский Госпиталь, помогая нуждающимся, продолжила партию в шах с Теневым, но, в то же время, собирала многочисленные сплетни и непроверенные слухи, силясь читать меж строк и отслеживать ту информацию, что могла бы подтвердить мои подозрения о ментальном воздействии премьер-министра на правителей других государств. Уверена, что разведка любого государства, и не только членов союза Кватры, была прекрасно осведомлена о даре министра-узурпатора, но для меня держать руку на пульсе было так же важно, как и строить планы будущей мести.

Но слава Небу, договор был подписан, и как жирная черта, что подводит итоги, сегодня состоится выставка древних артефактов силы — Хрустальных когтей последнего из истинных Драконов. Наша встреча с Таном Арунояном была неизбежна как прилив или закат. Без сомнений, свободному от уз Эмиру представят меня как возможную пару, об этом дюжину раз сказал мне консул. И поскольку избежать представления по всем канонам мне не удастся, я предпочла приготовиться и встретить противника во всеоружии.

Вероник и её помощницы трудились не покладая рук, создавая шедевр.

Тонкое, словно паутинка, нежно-бежевое шантильское кружево из которого созданы корсет и трусики, было мягким, приятным на ощупь, но на теле совершенно не ощущалось, создавая, как искусный фокусник, иллюзию обнаженного тела. Подвязки из того же комплекта и шёлковые чулочки с флоранс вышивкой заставили меня по-новому взглянуть на свое тело. Четко очерченные линии приобрели мягкость, упругая грудь приподнялась, увеличивая верхние объемы, талия заострилась, подчеркивая контраст округлых бедер.