Оргвыводы школьного начальства последовали незамедлительно. Месяца через три (а три месяца на раскачку для советских педагогических коллективов – это почти мгновенно): трудовик перевёлся служить мастером-педагогом в профтехучилище, а Людмилу Ивановну понизили в должности до учителя младших классов. Училку нам было жаль, а вот трудовика – нисколько. Очень уж был он лощеным: с голливудскими усиками, сальной улыбкой и напомаженными бриолином волосами. Нами двигала не банальная зависть подрастающих самцов, а здоровое эстетическое недоумение: как могла наша Людмилочка Ивановночка польститься на такого, в смысле – на эдакого? Мы же тогда по малолетству и неопытности знать не ведали, что женщины любят в основном ушами да внутренними ощущениями, а глаза им в этом деле без надобности, отсюда и выбор, вгоняющий иных пристрастных наблюдателей в оторопь искреннего непонимания… Кстати сказать, самые впечатлительные из нашей братии, шокированные выбором училки, перестали не только ронять на её уроках карандаши и ручки на пол, но даже и спешить под лестницу тогда, когда Людмила Ивановна поднималась или спускалась по ней, являя юному, вуайеристически настроенному народу чудо своих умопомрачительных бедёр. Спешу заметить, что ваш покорный слуга, любезный читатель, в рядах этих разочарованцев отсутствовал, ибо прекрасное, если оно действительно прекрасно, истинных ценителей не разочаровывает, но вдохновляет…

Прежде чем перейти к следующему эротическому эпизоду, связанному с преподавательским составом школы, необходимо предварить его аналогичной по содержанию, но не по профессиональной принадлежности некоторых её участников, сценкой.

Дело было так. Девятый класс. Весна в самом разгаре. Солнышко уже не только светит, но и начинает активно пригревать. Девушки переобулись в босоножки и переоделись в легкие платьица. У парней возникли сезонные проблемы с карманами. В те времена разгрузочные жилеты не практиковались даже в армии. О барсетках никто слыхом не слыхивал. Поэтому приходилось обходиться тем, что есть: тремя карманами брюк (два по бокам, один – на попе) и парой кармашков на рубашке (если таковые имелись). Стандартный набор из носового платка, расчёски, пачки сигарет, спичечного коробка, бумажных рубликов и металлических копеек помещался в них с трудом, зачастую вперемешку, и доставлял множество неудобств. Но это так, к слову. Главное в нашей сценке – это босоногие девочки и коротенькие платьица…

Был урок химии. Последний по счету на тот день. То есть шестой. В кабинете химии вместо парт столы, вместо лавок – стулья. Стульев хватало, а вот столов – не всегда. То есть только в том случае, если не все ученики класса дотерпят до шестого окончательного урока. В тот день дотерпели все. Так я оказался за одним столом с одноклассницами Машей и Дашей. Я был гостем, поэтому сел туда, куда указали – между ними. Проболтав ни о чём большую часть урока, этим двум любопытным особам вдруг вздумалось выяснить, чья кожа лучше, глаже и приятнее на ощупь: Машина или Дашина? Третейским судьёй, естественно, выбрали меня. С тем, может быть и зазвали к себе за стол, кто знает?.. Я начал экспертизу – полез под юбки той и другой одновременно (не по рукам же выяснять!). Девочки покладисто раздвинули ножки. Не похабно, но довольно эротично. Известно, что чем глаже и чище кожа, тем она безупречнее в местах сгиба и частого соприкосновения с одеждой или трения с сопредельными членами одного и того же тела. Таким образом, я добрался по внутренним сторонам обеих бёдер почти до трусиков. Прежде чем пойти дальше, поднял глаза, чтобы удостовериться, что класс занят своими делами, а училка, как сидела за своим столом, так за ним и осталась. Удостоверился в обратном. Не весь класс оказался занят своими делами, некоторым – особенно представительницам девичьей половины – чужие дела показались куда как интереснее своих. Но самым кайфоломным было обнаружить химичку в трёх шагах от нашего стола, оцепенело уставившейся на нас, как – если не баран на новые ворота, то как овца – уж точно!..

– Безанов! – не сказала, не закричала, а пропела фистулой Варвара Петровна. – Ты что творишь?! Совсем спятил?!.

– Никак нет, Варвара Петровна, не спятил! – вскочил я на ноги.

– А как тогда это понимать?!

– Весна, – пробормотал я извиняющимся тоном. – Опять же эструс… нейропептиды… амфетамины…

– Так ты ещё и наркоман, Безанов!

Ничего себе вывод из моих примирительных бормотаний!

– Вадик, скажи правду, – посоветовали мне Маша и Даша.

– А вы бы лучше помолчали! – цыкнула на них химичка. – Я бы на вашем месте со стыда сгорела!..

Маша с Дашей переглянулись и, не сговариваясь, уткнулись мордашками в стол, в сгибы своих локтей, сдавленно веселясь по поводу сказанного. Не знаю, чем бы всё закончилось, не раздайся звонок с урока…

Известно, звонок с урока – для учителя. Все, кроме последнего, который возвещает о конце занятий вообще. Этот единственный – для нас, учеников, школьников. Поэтому он спасительным в данном случае и оказался. Класс мгновенно утратил интерес к происходящему и заспешил вон из кабинета, вон из школы – на свободу, под ласковое майское солнышко…

– Безанов, я с тобой ещё не закончила! – изрекла Варвара Петровна ледяным педагогическим тоном.

– А с нами? – поинтересовались Маша и Даша.

– А вы, бесстыжие девчонки, скройтесь с глаз моих! О вашем поведении я с Маргаритой Сергеевной поговорю…

Маргарита Сергеевна – учительница математики – была нашей классной руководительницей и отличалась строгим, под стать своему предмету, нравом. Девочки, тревожно оглядываясь, вышли из кабинета…

Выпроводив бесстыдниц, химичка заперла на ключ дверь кабинета и учинила мне допрос с пристрастием всё на ту же, не дающую ей покоя тему: что это было? Я объяснил, подробно и популярно: что, мол, ничего особенного, так, экспертиза на предмет гладкости кожи. Варвара Петровна (старательно молодящаяся дама лет сорока с приличной фигуркой, правда, не идущей ни в какое сравнение с достоинствами Людмилы Ивановны) несколько раз переспросила, чья это была затея, затем задумалась, после чего лукаво усмехнулась, пробормотала что-то о том, что я насчёт всего такого известный молчун и скромняга, и предложила, пока ещё свежи во мне воспоминания о состоянии кожи на бёдрах моих одноклассниц, сравнить их с её кожным покровом на тех же участках. Сказать, что я не был удивлён – ничего не сказать. Совсем напротив, вечно помня о дополнительных занятиях по сольфеджо, я немедленно раскатал губу, полагая, что и в этот раз меня ждёт нечто подобное, а то и, учитывая отнюдь уже не детский мой возраст, кое-что получше – в плане ассортимента плотских удовольствий. И просчитался. Просвистел, подобно пресловутой фанере, над знаменитой capital du mond. Вместо совращения несовершеннолетнего юнца зрелой особой женского пола вышел полный конфуз. Погладить по бедру, даже по двум, я её погладил; соврать, что у неё кожа куда как глаже, бархатистей и одновременно атласней, чем у моих одноклассниц, охотно соврал, но этим всё и ограничилось, в смысле – кончилось, завершилось. Ну, не совсем этим, я ещё по морде схлопотал, когда, уверенный в своих эротических догадках, полез экспертизничать выше, туда, откуда бёдра произрастают (между прочим, самое мое любимое и заветное местечко в женском теле)… Отрезвление оказалось столь внезапным и ошеломительным, что я не почувствовал боли, но только обиду, которую не стал сдерживать, прохныкав: Сами не знаете, чего хотите, а меня бьёте за то, что знаю. Это нечестно!.. Прохныкал и гордо двинул на выход, благо ключ она из замочной скважины не вынула. Уже в дверях услышал сзади многообещающее:

– Закончишь школу, заходи…

– Не зайду! – буркнул я. – Я вам не мобильная боксёрская груша!..

И действительно, не зашёл. После окончания школы. Зашёл после армии. Но это уже другая история, не про училок, а про армейских подруг… А что касается школьных подруг – озорниц Маши и Даши – то они и не думали никуда исчезать, не выяснив, кто из них на свете всех милее, румяней и так далее. Не в том я был после Варвары Петровны настроении, чтобы миндальничать попусту дальше. Я им разъяснил, что если они действительно хотят выяснить качественное состояние своих кожных покровов, то одних бёдер для полноценной экспертизы будет недостаточно. Понадобятся такие участки тела, как те, где ноги плавно переходят в попу, а также кожа под грудями, под мышками и вокруг ануса… Они подумали, пошептались, попререкались, похихикали и потащили своего Париса к одной из них на квартиру, пустовавшую в отсутствии работающих родителей. Чем мы там занялись, читателю станет ясно после изложения случая с другой училкой – училкой-практиканткой…