Согнать голодранцев с приличного места хозяин не посмел, но повеление мага выполнил в точности— небрежно брякнул на стол пару мисок с холодной, слипшейся в комок кашей.

— Хоть дай, чем запить, — возмутился Жук.

— Перебьётесь, — хамовато ухмыльнулся педант и показал себя с лучшей стороны.

Жуку так хотелось отвесить смачного пинка под дефилирующие задние полушария. Он с трудом сдержался, проводив тучную фигуру злым взглядом.

— Остынь, у нас в бурдюке ещё вода есть, — скинув с плеч самодельный рюкзак Хромой. — Скажи спасибо, что фирменный «шашлычок-с» не принесли и кровью запить не предложили.

— Не порть аппетит, — взмолился Жук. — И так каша в горло не лезет.

— Толстозадый хоть ложки в миски кинул. А то бы руками жрать пришлось.

— Если живоглоты так будут кормить, то я скоро сам людоедом стану, — вонзил деревянную ложку в комок холодной каши обиженный гурман.

Хромой, неспешно ужиная, глянул сквозь запылённые стёкла окна на вечерние огни местной столицы. Не в каждом глинобитном домике ярко светились окна— в большинстве еле тлели отблески лучины.

— Бедный городишко. А ты, что скажешь?

— Да уж, не промышленный центр, — проглотив комок каши, кивнул Жук. — Пока сюда шли, заметил лишь пару дымящих труб кузниц, а так, тут живут больше: гончары, кожевенники, столяры. Ну, ещё ленивые портные, что перешивают крашеные робы. Уж серой тканью, Шарды снабжают людоедов в изобилии.

Хромой окинул взором полутёмный зал убогой забегаловки.

— Заметь, в кабаке нет наркоманов.

— Из ленивых дуриков мастеровых не сделаешь. Рабы поставляют в город лишь сырьё.

— Чёрную работу и наркоши могут выполнять, — не согласился Хромой. — Рабов в городе тоже предостаточно.

— Что — то я, ни на одном, ошейника не видел.

— Метал здесь дорог, — указал на слабость цивилизации Хромой.

— Могли бы и кожаные нацепить, — не отступал Жук.

— Голыдьбу по грязным рожам и обноскам видно, — ткнул ложкой в сторону немытой физиономии дружка Хромой.

— Вот и нас, кажись, заприметили, — втянув голову в плечи, скосил глаз Жук.

У барной стойки стоял местный патруль и выпытывал у хозяина инфу о парочке странных голодранцев у окна. Два охранника, с тяжёлыми дубинами и мрачным взглядом из подлобья, были здесь не в новинку— посетители здоровались с ними по имени. А вот командир патруля— явно из вновьперемещённых лиц. Даже услужливо кланяющийся бармен, украдкой, оглядывал расфуфыренного франта. Обычно, местные особо не заморачивались вопросами моды, а этот стремился перещеголять всех. Оделся в чёрный кожаный камзол, натянул ботфорты с высокими каблуками, на руках— тонкие перчатки, на голове— лихо сдвинутый чёрный берет с вороньим пером. Надменный взгляд, нос с горбинкой и завитые к верху усики— последние штрихи к портрету самовлюблённого господина. Ну, ещё, редкая в этих краях длинная шпага, на перевязи через грудь, дополняла картину пришествия чёрного херувимчика на грешную землю.

— Кажется, Жук, красавчик узнал твою рыжую шевелюру, — Хромой украдкой погладил через робу Мерзавчика, почуявшего беспокойство хозяина.

— Да я впервые вижу носатую морду, — Жук прищурил глаз, вспоминая, где видел этакий замечательный экземпляр.

— В Шардобаде любили так наряжаться только «стервятники».

— Если этой падали выбить глаз и перечеркнуть морду уродливым шрамом… — конструировал фотопортрет аферист, — то красавчик станет очень похож на Пикового Валета, каким я его в последний раз видел.

— Так вот, где колдуны гада пригрели, — проворчал Хромой, развязывая самодельную шнуровку на вороте арестантской робы. — Тогда нам драки не избежать.

— Может, не узнает, — робко пропищал аферист, запуская руку в походный мешок. — Что нам, дикзелам, в людоедских землях делать? Мы же святые, почти.

Между тем, патруль грозно надвигался: командир впереди, громилы с шипастыми дубинами сопровождали по бокам.

— Ба — а–а, какая встреча! — ухмыляясь, подошёл Пиковый Валет к столику дикзелов и кивнул сопровождающим. — Хмурного я что — то не припомню, а вот рыжего таракана никогда не забуду. Портреты Золотого Жука были развешены в Шардобаде на каждом углу. Да и в подвале замка Стервятников, я лично по его пустой башке стучал железом.

Жук весь аж скукожился под злым взглядом франта. Хотелось спрятаться под стол.

— Уважаемый, нас обижать нельзя, — встал из — за стола Хромой, — мы рабы великого колдуна. Он жутко разгневается, если без спроса попортят его имущество.

— С колдуном уладим проблему позже, — отмахнулся Валет, — а сейчас, вор, покаж, что под рубахой прячешь.

Валет грубо ухватил Хромого за рубаху на груди, пальцы оказались в пределах досягаемости затаившегося за пазухой Мерзавчика. Голодный вампирчик не растерялся и впился острыми зубками в сладенькую плоть.

— А — а–а!!! — поспешно отдёрнул прокушенную руку Валет.

Но Мерзавчик не разжал челюсти, не отпустил лакомство. Ящерка выпорхнула из прорехи в рубахе и, чавкая кровь, повисла на пальцах жертвы.

Валет, разбрызгивая кровь по сторонам, в панике замотал рукой, пытаясь стряхнуть вампира. Визг укушенного эхом разнёсся по залу.

Туполобые громилы занесли дубины над головой, не решаясь их обрушить на мелькающего в воздухе крылатого ящера. Ибо можно было легко угодить в источник истеричных воплей, а это, как — никак, — командир.

Не дожидаясь расправы над героическим Мерзавчиком, зоозащитник ухитрился выхватить из ножен Валета шпагу и воткнул острое жало в ближнего дуболома.

Клинок распорол верзиле горло. Кровь брызнула фонтаном.

Мерзавчик отпустил костлявые пальцы Валета и перескочил на грудь стражника. Острозубая пасть впилась в живительный источник. Об пол грохнулась выроненная дубинка, следом опрокинулся на спину громила.

Валет, опрометью метнулся к спасительному выходу.

Преградив путь Хромому, шмякнулся в кровавую лужу второй зазевавшийся труп. Его оформил кистенём по загривку Жук. Он наконец — то сумел вытащить из вещмешка любимую колотушку.

Хромой понял, что Валета ему уже не догнать, но всё же попытался достать беглеца шпагой. Брошенный, словно дротик, острый клинок вонзился в спину Валета… ну, чуть пониже спины. Франт так и выскочил за дверь с раскачивающейся шпагой в заднице.

Шокированные завсегдатаи таверны, переворачивая табуреты и столы, ломанулись следом, как спугнутое криком стадо сайгаков.

— Хватай Мерзавчика! Уходим через кухню! — наметил оптимальный маршрут отступления бывалый Жук.

— Не суетись, пусть зверёнок хоть чуть юшки похлебает, — Хромой умилённо погладил чмокающего вампирчика по гребешку на головке. — И мы пока тоже вкусняшек со столов соберём.

— Не хочу объедками питаться! — гордо вскинул подбородок рыжий гурман и, вывалив на пол остатки вяленой ящерицы, устремился прямо к барной стойке набивать закрома.

— Воду, на вино, смени! — кинул ему Хромой почти пустой бурдюк. — А я мелочь из кошельков выгребу.

Хромой срезал с поясов стражников тощие кошели с медной монетой. Оценивающе взвесил в руке шипастую дубину и презрительно отбросил убогое оружие прочь— самопальный кистень компактней. О потере шпаги, он тоже не жалел, а вот ножами следовало запастись. Пока хозяйственный Жук трамбовал фруктово — овощные сушки в мешок и заливал бурдюк вином из бочонка, Хромой инспектировал «скобяные» изделия.

— Сплошная бронза, — недовольно перебирал поварской арсенал оружейник, засовывая за пояс лучшие образцы.

— Да, с металлом у людоедов напряг, — запихивая в рот горсть конфеток, кивнул сладкоежка, — но пожрать есть чего.

— Хватит пузо набивать! Тикать пора! — подхватывая на руки толстопузого вампирчика, призвал, то ли животное, то ли жадного до чужого добра дружка, Хромой.

— А может, ты два мешка понесёшь? Тогда я ещё бочоночек винца прихвачу… Не себе— братьям дикзелам.

— Фурии их накормят, — сунул ящерку за пазуху Хромой и поволок жадюгу за шкирку к чёрному ходу.

На заднем дворе таверны, в сгущающихся сумерках, колыхались по углам неясные тени. Может, бармен с поварами трясся от страха, но лихих разбойников останавливать никто не спешил. Пустынные улочки встретили далёким отголоском тревоги, где — то собиралась с силами погоня. Города беглецы не знали, друзей тоже ещё не завели.