Позднее время В речевом обиходе Нету слова «друзья». Есть плохая погода И глухая стезя. Русь чужда. И туманна. Холодна. И горька. – Здравствуй, Марья Иванна! Вот моя и рука! Протянул… – А что надо? – Кто я есть, позабыл… – Волчья стая за садом? Кто недавно там выл? – Пропусти меня в хату, Посижу в уголке. Вся душа моя в латках, Кровь и слезы в строке. – А не пьян ты, случайно? Уходи подобру! Сколь вас бродят ночами И в мороз и в жару! Непутевое племя! Разрази вас гроза! Ужо позднее время. И… сронилась слеза. «Или пить? Иль почивать…» Или пить? Иль почивать? Надо что-то делать! Душу в небо отпускать, А в землицу – тело? Бестолковый жизни ход? Смысл как обозначить? Чтоб зимы истаял лед, В полдень март заплачет. Чтобы лето зацвело, Грозы дол озвучат. Время, видно, не пришло. Тот не выпал случай. Наливай полней стакан, Не терзайся в муках! Путь тебе Всевышним дан — Встречи и разлуки. Ты вовеки не свильнешь, Хоть о том не знаешь. Свет – на тьму, а снег – на дождь, Нет, не поменяешь. То зардеешься кустом, То всплеснешь касаткой. Остальное все – потом… Привкус горько-сладкий… «– День сегодня так себе…» – День сегодня так себе И вчера – ни то ни се, Позапрошлый – ерунда, Остальные еще хуже… – В таком разе, на хрена Тебе – завтра? Послезавтра? Остальная твоя жизнь? – Чтоб сказать слова все эти: «Так себе», «ни то ни се», «Ерунда» и «еще хуже»… «Время тратит на скулеж…» Время тратит на скулеж, Беспричинные нападки, Устанавливает порядки, Коль не так, то – к горлу нож! Этот фрукт не пропадет? Обеспечен долголетьем? Знает, что в стране живет, Где кто плачет, кто поет, То ль зима идет, то ль лето. Я сказал ему: «Козел, Все равно тебя достанут…» Он в ответ: «Я не устану…» Обозвал меня: «Осел!» Кто он? Бывший коммунист? Или княжеского рода? Я сказал: «Хоть ты речист, Но еще страшней – садист!» Он в ответ: «Слуга народа!» «Люди, как осколки…»
Люди, как осколки, «Жизня» – на износ. Овцы или волки? Жара иль мороз? Полдень или полночь? Роса или соль? Кто отрубит: «Полно!..» А в ответ: «Позволь?!» След смердит. Изъяны. Гроб. Еще один… Марьи да Иваны… Темь. Проклятье. Сплин. Дикая сторонка. Скудная звезда. Обреченно – тонко. Слезы. Кровь. Беда. «Обзовут «голубым»…» Обзовут «голубым», Окрестят анархистом, Самым страшным и злым И душою нечистым. Учинив «правый» суд В невеселые будни, Легким шагом уйдут, Про тебя позабудут. Глядь, попался другой — И его опорочат, Мол, горбатый, хромой, И трухлявый пенечек! И опять и опять… Все ломают, что хрупко! Плачет Божия Мать. Русь бедовая. Трупы. «Запрещалось столицу хулить…» Запрещалось столицу хулить, Разрешалось столицу хвалить. Можно в праздник нагрянуть в Москву И откушать медову кваску. Поглазеть на «святой» Мавзолей. А потом в деревеньке своей Рассказать: «Нету краше, милей Поднебесной кремлевской звезды!» И забыть путь-дорогу «туды». «Не обижайся на укор…» Не обижайся на укор И на предательство. Едины в мире разговор И – обстоятельства. Сожми бескровные уста, Проясни зрение. И тень размоет от креста Лучей свечение. И он, Спаситель, даст ответ, Касаясь дланями: «Отныне вечен Белый Свет, Душа не ранена…» «Побывал ты умником…» Побывал ты умником, Побывал святым. За плетнем, за гумнами Непогоды дым. Не пора ль опомниться, Стать, какой ты есть? В лопухах околица. Поржавела жесть. Мать-старушка кашляет, Капли – с потолка. А ты варишь кашу Из… то-по-ра! |
