Я посмотрела на неё с подозрением. Катара похлопала глазками. Я приподняла бровь. Лицо её сделалось слегка виноватым. Я скрестила руки на груди.

— Я сейчас раньше времени умру от любопытства, — пригрозила я, — так что лучше сразу расскажи.

Суккуб потеребила полу пиджака, глядя куда угодно, только не на меня, и что-то пробормотала себе под нос.

— А погромче?

Кэт снова что-то пробормотала. Уже громче, но по-прежнему неразборчиво.

— Я сейчас обижусь, — предупредила я и демонстративно отвернулась от неё.

Катара упряма, но я упрямей, и хоть мне и хотелось вцепиться в неё и вытрясти то, с чем она ко мне пришла, я продолжала игнорировать недовольное сопение из-за спины. Нет, если бы она сразу сказала, что не может выдать тайну, я бы поняла и не лезла, но она столь явно демонстрировала желание именно поделиться, что артачиться было с её стороны крайне глупо и недальновидно.

— Мы с Хирдом встречаемся, — произнесла она спустя некоторое время, тихо, но теперь хотя бы понятно.

Я резко развернулась и бросилась её обнимать.

— Очень за вас рада, — заверила я её, с удивлением отметив настороженное выражение на её лице, — ты не счастлива?

— Счастлива, — призналась она и отвела взгляд, смущённо потирая обратную сторону шеи. Этот абсолютно не женский жест не вязался с её образом роковой красотки, прекрасно осознающей собственную привлекательность, — я просто подумала, что тебе будет неприятно это слышать.

— Почему? — страшно изумилась я, — Хирд вольно пересказал тебе наше с ним путешествие к нему на родину?

— Нет, — теперь уже на меня смотрели с огромным удивлением, — расскажи.

Я пожала плечами, но историей поделилась, а затем уточнила:

— Ты подумала, что я запала ни Хирда и поэтому буду ревновать его к тебе?

Суккуб рассмеялась красивым звонким смехом.

— Нет, что ты, я бы в жизни не подумала, что у тебя может быть что-то личное к Хирду, — когда она упоминала в разговоре имя своего нового молодого человека, в её голосе проскальзывала нежность, — просто, — она снова смутилась и будто бы погрустнела, — ты болеешь, и поэтому… это неправильно — рассказывать о том, как мы счастливы.

Я испытала острое желание покрутить пальцем у виска, но сдержалась.

— Я умираю, — педантично поправила я, — и это моё личное дело. Ты должна радоваться жизни, раз уж у тебя есть такая возможность, и не оглядываться ни на что и ни на кого.

— Ты не умрёшь! — суккуб в сердцах стукнула кулаком по подоконнику, — Мы все ищем способ тебя спасти! Я помню слова королевы и в них точно есть подсказка. Мы хотели расспросить подробнее, но она отказалась уточнять. Сказала — то, что предназначено судьбой, в любом случае произойдёт, и если тебе суждено умереть, то ничего не поможет.

Я опустилась на кровать. Что ж, теперь я понимала Тину и её явное нежелание общаться с матерью. Проживи я в атмосфере фатализма одиннадцать лет, тоже бы не стремилась вернуться домой.

— Пойдём, — я подняла глаза на Катару и увидела, как она протягивает мне руку, — Нэйт не смог сегодня прийти, поэтому попросил меня отвести тебя на обследование Витографом. Нужно понять. Насколько всё стало… — она запнулась, — хуже.

Я вздохнула и приняла её руку. Надо, так надо.

— Тридцать четыре целых, две сотых лиры в минус за неделю, — огласил одноглазый исследователь таким тоном, будто зачитывал смертный приговор, — вы лишаетесь жизненной энергии с невероятной скоростью. Есть предположения, что могло спровоцировать такой сильный упадок сил?

— Меня водили на осмотр за пределы Цитадели, — ответила я, — в ледяное королевство. Это считается?

Исследователь потёр лоб.

— Скажите мне, Лара, — начал он вкрадчиво, а потом внезапно рявкнул, — за каким чёртом вас помещали в специальную палату, если вы не только не находитесь в ней, но и шляетесь по скрытым поселениям?!

— Ты бы притушил фитиль, арн’галох врай, — холодно произнесла Катара, вставая между нами, — а то, не ровен час, взорвёшься. Если Корпус неспособен оказать помощь пострадавшему бойцу, сражающемуся за светлое дело под его знамёнами, то это будем делать мы. Ваше дело — искать лекарство и проводить исследования, а не читать морали.

Катара говорила и, по всей видимости, теряла контроль, потому что ногти её вытягивались и превращались в когти, ткань пиджака на спине встопорщилась и почти рвалась под напором начинающих отрастать крыльев, и сама суккуб будто становилась выше и тоньше, и вот уже рукава формы стали ей коротки. Я поднялась со стула и протянула к ней руку, касаясь плеча, чтобы успокоить. Я боялась, что она окончательно перестанет контролировать ситуацию и просто убьёт этого исследователя.

Когда Катара обернулась, мне стоило огромного труда не вздрогнуть — глаза её пылали красным, черты лица заострились, а улыбка превратилась в безумный оскал в три дюжины внушительного размера клыков.

— Всё хорошо, — сказала я, — тебе не нужно его убивать. Он просто тоже беспокоится за меня, как и вы все.

Суккуб смотрела настороженно, будто не узнавала меня, и этим напомнила мне Хирда после его первой трансформации. Потом глаза её потухли, взгляд сделался осмысленным, зубы уменьшились, а чёлку она поправила уже нормальными человеческими пальцами.

— Вот так, — подбадривала я её, — всё хорошо, он не знал о том, что мне искали целителя на стороне. Поэтому и разозлился.

Пока я говорила, Кэт уже успела вернуться к привычному виду, оправила форму и, обернувшись напоследок и бросив последний взгляд на ошарашенного исследователя, буркнула: «Живи пока», после чего за руку потянула меня к выходу из лаборатории.

— Прости, — пробормотала она, когда мы вышли в коридор, и дверь за нами с ужасающим скрипом закрылась, — не знаю, что на меня нашло. Просто, он орал на тебя, хотя ты ни в чём не виновата, вот я и…

Она стушевалась и, опустив взгляд, принялась теребить рукава пиджака.

Я только вздохнула.

— Всё хорошо, — сказала я, — я устала и хочу спать. Проводи меня до палаты, пожалуйста.

Суккуб подхватила меня под руку, и мы неторопливым прогулочным шагом направились в сторону медицинского крыла, где Кэт передала меня с рук на руки сёстрам эльфийкам и ушла, отговорившись делами. Меня довели до палаты, забрасывая вопросами, не требующими ответов, и оставили одну.

Я разделась, но в кровать не легла, только прихватила с неё одеяло и забралась с ним на широкий подоконник. Я отвернулась к окну, закуталась в одеяло и представила, что всё хорошо, что мне ничего не угрожает, что я буду жить ещё долго-долго. Увижу много новых мест и прочитаю много-много книг. Я закрыла глаза и провалилась в сон. Туман уже ждал меня.

Я была близка к цели, как никогда раньше. Мне оставалось пройти совсем немного до непонятной цели, и я ускорила шаг, а спустя некоторое время и вовсе перешла на бег. И туман, являвшийся моим единственным спутником в одиноком путешествии, рассеялся без следа.

Я огляделась, чтобы понять, куда именно меня занесло, и без особого удивления узнала Цитадель, но не тот почти всегда залитый светом замок-город, плывущий в пустоте из ниоткуда в никуда, а её более мрачную версию, без огромного орнамента с изображением дракона, распахнувшего крылья, без резных балконов, пристроенных всего два века назад.

Ровные мостовые покрывал снег, но я не чувствовала холода, хоть и стояла в своей лёгкой хлопковой пижаме босиком на голых камнях тренировочной площадки. Кленовая аллея за моей спиной должна была привести меня на Главную площадь, а я стояла лицом к ограде, отделявшей территорию Корпуса от бесконечного неба, но сейчас неба за ней не было — только тёмные громады скал и снежные поля. Сама не зная как, я перенеслась прямиком в то время, когда Цитадель ещё не парила в пространстве между ничем и всем, а гордо вздымала башни в самом сердце Тибетских гор и называлась Шамбалой. Тогда ещё никто не знал, что всего через несколько веков на её месте останется только огромный провал в том месте, где первый Директор открыл сферический портал, чтобы защитить всех, кто скрывался в ней от людей, неспособных принять магию.