Иван вроде и деньги хорошие получил, а удовлетворения всё равно не испытал. Потому что надеялся получить ещё больше. Рассерженный, он харкнул в сторону дома и зашагал прочь, прикрываясь полами воротника своей куртки от ветра.

Михаил и место, в котором он жил, не шли у Ивана из головы. Он всё вспоминал это непередаваемое ощущение, которое испытал, когда постучал в дверь приземистого дома со светящимся окном. Никогда ничего подобного с ним не происходило. Чувство было мимолётным и призрачным, так что даже казалось, что он сам его выдумал. Но оно запечатлелось в его памяти. Он не мог его воспроизвести, пройти через него снова, но воспоминание о нём будило его слабый отголосок.

Ночью ему снилась длинная и узкая асфальтовая дорога среди леса, по которой бродили снежные вихри, и сияние вдалеке. Может быть, всего этого и на самом деле не было, а оно только привиделось во сне? Но нет, уплаченные Михаилом деньги лежали у Ивана в кармане куртки. Их можно было потрогать. Они были доказательством реальности произошедшего.

Утром город утопал в выпавшем снеге, который перестал идти только на рассвете. При этом температура понизилась. Иван надел свою лёгкую осеннюю куртку чёрного цвета и пошёл в торговый центр, где на четвертом этаже находились заведения общепита: различные кафе, блинные, рестораны быстрого питания. Он купил себе еды и сел за один из столиков, во множестве расположенных в просторном зале торгового центра.

Была суббота, и людей повсюду было много. За соседним с Иваном столиком сидел молодой мужчина с двумя детьми. Его звали Евгений Анатольевич, и он разговаривал с кем-то по мобильному телефону, который Иван сразу заприметил. У Евгения Анатольевича была ипотека на квартиру в элитном жилом комплексе с собственной инфраструктурой и охраняемой территорией в кирпично-монолитном доме с уникальным дизайном и подземной парковкой и кредит на дорогую машину иностранной марки премиум-класса. Евгений Анатольевич самозабвенно упивался беседой, пока его сыновья уплетали бургеры и картофель фри.

– Да-да, Кирюха, кто бы мог подумать! – широко улыбаясь, сказал он. – Теперь я заместитель начальника управления, а мне всего тридцать один!

И он от души, счастливо расхохотался, ведь продвижение по службе – всегда приятная новость.

– Оклад у меня отныне двести тысяч, но при выполнении ключевых показателей могу рассчитывать на ежеквартальную премию в размере от тридцати процентов и выше! У меня в подчинении почти полсотни человек! И другие плюшки есть: свой личный кабинет с панорамным видом, кондиционером и аквариумом с рыбками! Я теперь высоко поднялся, но это не предел! – Евгений Анатольевич машинально опустил свободную руку со стола вниз и почесал свою промежность, но даже не отдал себе в этом отчёта, увлечённый беседой. Его волосы были аккуратно прилизаны с помощью геля для волос, и на его голове красовался потрясающий по своему великолепию пробор. Одет он был в коричневые брюки известного бренда и белоснежную свежевыглаженную рубашку.

Несмотря на всё кажущееся благоденствие, при более внимательном наблюдении у Евгения Анатольевича можно было заметить мешки под глазами и наметившиеся складки на лбу. Из-под рубашки небольшой выпуклостью выступало умеренных размеров пузо. Жестикулировал он при разговоре довольно вяло, что могло свидетельствовать о накопившейся у него усталости.

– Григорий Николаевич сказал, что у меня большое будущее! Ещё он сказал, что именно сейчас особенно важно, чтобы я приложил дополнительные усилия в своей работе ради процветания нашей компании. Наши прибыли должны постоянно увеличиваться! Его мнение для меня очень весомо! Я не обману его доверие! Однажды, если всё пойдёт как надо и я буду хорошо справляться, я займу его место! Через двадцать лет работы в компании я могу рассчитывать на долю в уставном капитале!

– Папа, я хочу в туалет! – обратился младший сын Евгения Анатольевича к нему. Его звали Вадим, и ему было четыре года. Его старшему брату Алёше было шесть.

– Ладно, Кирюх, ещё как-нибудь созвонимся. Извини, что редко общаемся. Некогда, понимаешь…

Евгений Анатольевич сказал Вадиму:

– Пойдём. А ты, Лёша, жди здесь. Мы скоро.

Лёша кивнул своей кудрявой взъерошенной головой, попивая газировку из стаканчика через пластиковую трубочку. Евгений Анатольевич взял младшего сына за руку и повёл в уборную. Телефон он оставил на столе.

Дождавшись, когда он скроется из виду, Иван встал со своего места и прямо на глазах у оставшегося ребёнка, молча, взял аппарат. Алёша закричал:

– Это папин телефон!

Окружающие оглянулись на крик, в то время как Иван рысью побежал к ближайшему эскалатору. Ивана переполняло отвращение. Его чуть не вырвало, пока он слушал речь купающегося в самодовольстве Евгения Анатольевича. Алёша ринулся в уборную вслед за отцом. Через десять секунд тот, по-видимому оставив младшего сына на попечение старшему, появился из-за дверей туалета, сверкая молниями в глазах. Сын описал ему вора в двух словах: бритоголовый, в чёрной куртке, с синяком под глазом. Орлиный взор разгневанного отца вмиг обнаружил удаляющуюся фигуру Ивана. С криками «Охрана! Охрана! Лови вора!» Евгений Анатольевич поспешил вслед за ним. Вопреки ожиданиям он проявил недюжинную прыть и быстро очутился у эскалатора, по которому, быстро перебирая ногами, в ускоренном темпе уже спускался Иван. Кто-то попытался встать у него на пути, и это задержало его. Пришлось вырубить помеху ударами кулака в челюсть и ноги в пах. Евгений Анатольевич уже приближался сзади, крича «Стой!». Распихивая и расталкивая всех по дороге, Иван метеором вбежал на второй этаж торгового центра.

– Остановись! Я заместитель начальника управления… – доносилось до него сзади.

К эскалатору на первый этаж подбежало два охранника, поэтому Иван метнулся в сторону и нырнул в дверь, ведущую на служебную лестницу. У него была моментальная реакция на неожиданное развитие ситуации. Прыгая через перила, Иван пролетал по половине лестничного пролёта зараз, пока не спустился на самый нижний этаж, где находилась подземная парковка. Он пересёк её стремительно, ни на секунду не сбавляя бешеной скорости своего бега, и, выбежав через въезд со шлагбаумом для автомобилей, был таков.

Он бежал через дворы и глухие переулки, пока хватало дыхания, а потом, когда уже почернело в глазах от усилия, остановился в каком-то закоулке, прислонившись к серой мокрой стене и тяжело дыша. Сначала он ничего не слышал, кроме частого биения собственного сердца, но затем до его сознания стали доходить и звуки внешнего мира: гул автомагистрали где-то за домами, рёв бензинового снегоуборщика, карканье ворон, сидящих на крышах. И больше ничего. Пронесло! Оторвался! Он достал сигареты и закурил, глубоко затягиваясь, чтобы успокоиться. Обычно Иван так не рисковал, но тот самовлюблённый тип, настолько его взбесил, что он не смог удержаться от того, чтобы как-нибудь ему не насолить.

Иван вытащил сим-карту из телефона и бросил её в снег, а сам аппарат выключил. Он задумался. Он не просто взял то, что плохо лежало. Истинная причина, по которой Иван сделал то, что сделал, состояла в том, что он хотел вернуться в дом Михаила. Что-то тянуло его туда. Это было предвосхищение чего-то нового, и это было самым главным для него сейчас. Всё это смутно бродило в нём, не оформляясь в окончательные мысли, но толкая его навстречу с тем местом.

В этот раз Иван подъехал к лесопарковой зоне со стороны другого района, от которого было ближе идти, так как он не хотел снова тащиться по длинному пути. К тому же, из-за похолодания Иван мёрз в своей осенней куртке. Ещё не стемнело, и он отошёл от дороги не больше чем на триста метров, когда обнаружил себя снова взбирающимся по крутому склону обширного холма. Это было то же место, но открывшееся ему с другого ракурса, поэтому он не узнал то, что уже видел.

Перед этим по правую руку от него прошёл ряд одноэтажных деревенских домиков, возле которых были припаркованы машины. Большой зелёный мусорный бак на четырёх колёсиках, доверху заполненный мусором, стоял под одиноким фонарным столбом с перегоревшей лампой. Домашние кошки сновали между заборами, а в занавешенных окнах горел свет. Здесь жили люди. Так что с нового направления, с которого пожаловал Иван, лесопарковую зону предваряла жилая улица с горсткой старых домишек. Завершив восхождение, Иван оглянулся назад: множество деревьев закрывали улочку, что он миновал, от глаз, так что могло показаться, что на многие километры вокруг нет ни одной живой души.