Когда он заселился в «хостел», Василич, сухопарый мужчина средних лет с плешью и крупным носом на лисьей физиономии, провёл его в тесное маленькое помещение без вентиляции и окон, заставленное двухъярусными металлическими кроватями, где уже проживало пятнадцать человек. Последняя свободная койка, шестнадцатая по счёту и нижняя по уровню яруса, предназначалась для Яниса и располагалась прямо у входа в комнату, рядом с коридором, в который вела облезлая деревянная дверь. Василич криво ухмыльнулся, незаметно для Яниса подмигнул старожилам комнаты и пожелал ему хорошей ночи, так как латвиец приехал поздним вечером прямо из аэропорта.
Янис обвёл глазами комнату. Набитая людьми, она была больше похожа на казарму. Большинство проживавших в номере перестали обращать на него внимание, как только ушёл Василич. Хотя некоторые косились на Яниса, а ещё двое глазели на него с выражением неприкрытой наглости и хищной ухмылкой. У одного из них, обритого наголо, лицо было заплывшим, с большим синяком под глазом. На самом деле все в номере уже знали, что Янис был иностранцем. Такие залётные птицы бывали здесь редкостью, и весть о их прибытии разносилась молниеносно.
Гость из Латвии наивно полагал, что попал в отель, куда работающие люди, которым случалось приехать в город по делам, приходили поспать и отдохнуть на несколько дней, а потом они благополучно съезжали. Янис ещё не знал, что большинство его соседей жило здесь постоянно из-за небывалой дешевизны ночлежки. Василич сделал ставку на полную заполненность номеров благодаря их чрезвычайно высокой доступности и брал за постой сущие копейки по меркам Москвы. Поэтому публика здесь собралась из низших слоёв общества.
Это был анклав люмпенов в дорогом и фешенебельном центре модной столицы. Люди, проживающие в нем, были бедны, необразованны и обозлены на весь свет из-за своего неприглядного материального положения. Ни у кого из них не было стабильного дохода и каких-либо перспектив. Некоторые из постояльцев имели судимости и когда-то вышли из тюрьмы, о чём свидетельствовали соответствующие татуировки на их телах.
Янис распаковал свой рюкзак и переоделся в спортивные штаны и майку. Свой деловой костюм он прикрепил к висячей вешалке, которую тоже привёз с собой, и повесил на торчавший из стены алюминиевый крючок. Был десятый час, и никто в номере ещё не спал.
Запах здесь стоял ужасный: смесь пота, сигаретного дыма и нестираного белья. Янису хотелось проветрить помещение, но только это из-за отсутствия окон невозможно было сделать. Казалось, никого это не беспокоило. Все вели себя так, будто давно привыкли к этой вони и уже не замечали её. Что же, Янису предстояло пробыть здесь всего два дня, да и то только для того, чтобы поспать. Всё остальное время он будет на переговорах в офисе компании, которая его пригласила. Поэтому он смирился с тем, что ему придётся испытать некоторый дискомфорт. Зато он поступил экономно!
Янис достал из рюкзака полотенце, мыло, сменное бельё и пошёл принять душ. Он рассчитывал на отдельную душевую кабину, но оказался в довольно замкнутом пространстве. В нем уже мылось несколько обнажённых мужчин, стоя под водяными струями, вырывавшимися из душевых шлангов, которые висели на покрытых облупленной кафельной плиткой стенах через каждые полметра. Пар от горячей воды поднимался к низкому потолку, с которого уже давно осыпалась штукатурка, и оседал на нём крупными каплями. Немного смущаясь, так как участвовать в коллективном принятии ванны ему было непривычно, Янис встал к шлангу, расположенному почти в углу, и принялся мыться. Вода показалась ему грязной. Она была коричневатого цвета, с налётом ржавчины, и после душа он не почувствовал себя свежо – напротив, ему почему-то представилось, что он искупался в липком киселе. Качество водопроводной системы здесь вызывало сомнения.
Он вернулся в номер, там всё ещё горел свет. Янис подумал, когда же его выключат, ведь наступала ночь, но его соседи по-прежнему бодрствовали. Кто-то входил в номер, кто-то выходил из него. По коридору, стуча ногами по полу и громко разговаривая, туда-сюда ходили люди. Часть из них заглядывала в номер, всунув голову через дверной проём и бесцеремонно пялилась на Яниса, разглядывая его как некое диковинное животное, и что-то злое и насмешливое искрилось в их глазах, как будто они ожидали чего-то. Янису стало не по себе, но он решил не обращать на это внимания. Он лёг в свою кровать и повернулся к стене. День был долгим, и он чувствовал себя уставшим. Усталость должна была помочь ему уснуть.
Однако сон не желал приходить. Едва Янис смежил веки, как в номер вбежал коротко стриженый запыхавшийся молодой человек, бывший явно навеселе, и спрятался под его кроватью. Можно было слышать его неровное дыхание, будто он бежал до этого, и немного пугающие смешки – беглеца будто разбирал смех, и он тщетно пытался его сдержать. Спустя минуту в номер ворвался ещё один юноша в спортивной форме с перекошенной от злобы физиономией, в его русых волосах застряла мокрая от слюны жвачка. Он тоже был пьян. Молодой человек что-то спросил у обитателей номера, и один из них жестом указал на кровать Яниса. Юноша был атлетического телосложения. Это не прибавляло его виду доброжелательности. Он постоял с мгновенье, шаря по комнате глазами в поисках какого-то предмета, пока взгляд его не остановился на складном ноже, которым один из постояльцев резал головку чеснока. Мужчина делил чеснок на дольки и забрасывал себе в рот. Запах при этом по комнате распространялся соответствующий. Юноша-атлет вырвал у него нож, подошёл к кровати Яниса, резко присел на четвереньки и правой рукой, в которой было зажато оружие, стал совершать тычущие движения под кроватью. Раздался крик. Народ в номере всполошился. Юношу оттащили от кровати и отобрали у него окровавленный нож.
Янис был в шоке. Он вскочил и помог извлечь спрятавшегося молодого человека из его укрытия. Все руки ниже локтей у него были в крови. Его приятель пытался пырнуть его в лицо и в грудь, но молодой человек выставил руки на пути ножа, которые приняли удар на себя. Ножевые ранения на них были глубокими, и кровь не останавливалась. Наверное, были задеты вены. Янис вместе с другим постояльцем из номера взял раненого под плечи, взвалил на себя и потащил в коридор. Там была лестница в несколько ступенек. Он и мужчина, которому он помогал, подняли обмякшего молодого человека по ней, при этом за ними оставался густой красный след из капель крови, и белая майка Яниса тоже покрылась ими. Кровь била из молодого человека струями, и Янис начал паниковать. Он словно оказался на поле боя. От молодого человека разило острым перегаром. За лестницей было небольшое фойе со стойкой администратора, за которым сидел разговаривающий по телефону Василич.
Василич прекратил разговор, к нему подошли другие соседи Яниса по номеру и кратко рассказали о случившемся. Он нахмурился, бегло осмотрел раны молодого человека и куда-то убежал. Постоялец, с которым Янис нёс раненого, был крупным костлявым мужчиной с орлиным носом. Он дал Янису знак положить их ношу на расположенный в фойе диван, после чего снова появился Василич, приведший с собой ещё какого-то господина, которого Янис никогда до этого не видел. Тот начал сильно сдавливать раны молодого человека, отчего юноша завопил и задёргался. В это время мужчина с орлиным носом туго обвязывал тканевыми прокладками раны молодого человека с помощью бинтов. Крепко перевязав места глубоких порезов, двое мужчин остановили кровотечение у юноши. Все его руки были обмотаны бинтами, покрасневшими от пропитавшей их крови. Он побелел и лежал с закрытыми глазами, глубоко дыша. Ему дали водки и несильно хлестнули по щекам, чтобы привести в чувство.
Забрызганный чужой кровью Янис подумал, что сейчас Василич вызовет скорую помощь и полицию, но тот не собирался этого делать. Он отвёл Яниса в сторону со словами:
– Эх, молодость, молодость! Кровь горячая, повздорили пацаны! Бывает! Сам таким был! – случившееся, казалось, его даже умилило и навеяло на него ностальгию.
