Когда охранник завершал обход помещений, в наушнике раздался приятный голос Михаила, будто доносящийся из потустороннего мира: «Выходи в левую дверь». Иван надел маску, сделанную из шапки, в которой были вырезаны два отверстия для глаз, снял ботинки, положил их в заплечный мешок, надел мокасины на мягкой подошве, тоже выданные ему Михаилом, и вышел. Далее, подчиняясь коротким командам, он подкрался к повороту коридора и выглянул за его край: охранник как раз исчезал за дальним углом на другом конце, обходя музей по периметру. Иван втянул голову обратно. Сейчас его хорошо было видно на одном из экранов видеонаблюдения, но, поскольку охранник ещё не вернулся в комнату с мониторами, об этом пока можно было не беспокоиться.

Впереди белая мраморная лестница вела на цокольный этаж.

«Спустись по лестнице», – колдовской голос Михаила напоминал шелест высохших падающих листьев, гонимых ветром. Ивану было любопытно узнать, откуда он точно знал, куда нужно было идти и как он понимал, где Иван сейчас находится. Очевидно, Михаил наблюдал за его действиями, но как? От этого становилось не по себе.

Иван юркнул вниз, на цыпочках перемещаясь между ступенями, и оказался в длинной галерее.

«Беги!» – прошипел Михаил, и Иван понёсся со всех ног по галерее, обставленной скульптурами и увешанной гобеленами. Она соединяла главный корпус с примыкающим к нему флигелем. Иван добежал до конца галереи и упёрся в высокую деревянную дверь, массивную и выкрашенную в белый цвет. Он дёрнул её за рукоять, но она не поддалась.

«Направо!» – Иван обратил взгляд на это направление и увидел ещё одну дверь, поскромнее. Она легко открылась, и он нырнул в непроглядный мрак помещения, которое за ней начиналось.

Охранник, вернувшийся в комнату наблюдения, подходя к мониторам и уже собираясь плюхнуться в мягкое кресло с вращающейся спинкой, внезапно замер. Краем глаза он зацепил какое-то движение на одном из экранов: ему показалось, что в галерее на цокольном этаже только что захлопнулась одна из дверей, как если бы кто-то только что в неё вошёл, чего не могло быть, так как во всём музее никого не было. Мужчина нервно потеребил усы. Вероятно, ему всё же показалось. Лень было возвращаться обратно, туда, откуда он только что пришёл, да ещё спускаться вниз, только потому, что ему почудилась какая-то чертовщина. Он с сомнением поглядывал на экран, передающий изображение с видеокамеры на цокольном этаже.

«Ты в служебном помещении, – между тем говорил Михаил Ивану через наушник. – Судя по площади, оно большое. Его используют как кладовую. Двигайся осторожно к противоположному его концу».

Здесь было пыльно. Иван крадучись пошёл вперёд. У него вспотело лицо под маской, но её ещё рано было снимать. Сейчас ему нужно было полагаться только на самого себя, так как Михаил не мог описать ему каждое препятствие, встававшее на его пути. Иван вытянул руку вперёд, и она коснулась мягкой ткани, которой был накрыт какой-то большой экспонат. Медленно обходя преграду по кругу, Иван ударился ногой обо что-то твёрдое, и ругательство уже готово было сорваться с его языка, когда он вовремя осёкся. Он пощупал предмет. Похоже, это была тумбочка. Иван перелез через неё и стал продвигаться дальше. Пространство впереди оказалось плотно заставленным мебелью: шкафами, стульями, столами. Иван чертыхался, натыкаясь на них, втискиваясь между их рядами, издавая шум. Он чувствовал, что идёт по краю пропасти в полной темноте: неосторожный шаг – и ему конец.

Внезапно где-то далеко позади скрипнула открывающаяся дверь. Иван упал на колени и на четвереньках заполз под огромный овальный стол на двадцать персон с каждой стороны. В ту же секунду глаза ему резанул включённый свет, разлившийся сверху из потолочных цилиндрических ламп. У двери стоял охранник, всё-таки решивший спуститься и проверить помещение. Когда он зашёл в тёмную комнату, ему послышался шум, словно что-то метнулось в сторону где-то впереди. Он включил свет и уставился на нагромождение вещей в обширной кладовой. Царила зловещая тишина. Охранник провёл указательным пальцем по усам. Что-то вечер сегодня для него не задался: всё что-то чудится да слышится. Не может быть, чтобы здесь кто-то был. Не может быть. Видно, его разум начал играть с ним в игры. Наверное, у него начала ехать крыша.

– Стоять! – неожиданно для самого себя резко крикнул он, отчего Иван непроизвольно дёрнулся и ударился головой об стол, издав отчётливый звук, который хлестнул нервы охранника и взвинтил его до предела в мгновенье ока.

Мужчина достал травматический пистолет из кобуры на своём поясе и дрожащей рукой стал водить его дулом из стороны в сторону.

– Так значит это правда: здесь кто-то есть! – сказал он громко. – Выходи!

Иван не шелохнулся.

Наступила пауза. Охранник снова стал сомневаться в своих чувствах восприятия. Он заговорил вслух, обращаясь к невидимому и, возможно, несуществующему нарушителю, проникшему на территорию:

– Я слышал тебя! Слышал! Это не было обманом слуха! Я уверен, что ты существуешь! Хватит играть со мной!

Снова тишина.

– Нет! Исключено, что мне всё кажется! – снова громогласно объявил усатый охранник, всё повышая голос. – Я не сумасшедший! Я ждал этого момента всю свою жизнь! Наступил мой час! Я исполню своё предназначение!

Лихорадочно шаря взглядом по помещению, охранник мялся, балансируя на невидимой грани, затем закричал что есть мочи:

– Я иду!

И, подобно мифическому герою, шагающему в логово чудовища, он ринулся навстречу неизвестному, грубо распихивая и опрокидывая мебель, чтобы убедиться, что под ней никого нет. Он сдёрнул простыню с большого экспоната, под которой обнаружилась бронзовая статуя древнего идола высотой под самый потолок. У него были человеческое тело и голова птицы. Загнутый клюв идола был приоткрыт, а зловещие глаза сужены.

Услышав приближение охранника, Иван на четвереньках пополз под столом вперёд, при этом его колени, соприкасаясь с паркетом, издавали мягкий стук.

– Ага! – возликовал охранник и бешено расхохотался. – Испугался?

Да уж, здесь точно занервничаешь. Кто взял этого шизофреника на работу?

Охранник сделал два выстрела в направлении, с которого доносился звук, и два громких хлопка разорвали воздух. Иван пополз быстрее, уже не заботясь о том, слышно его или нет.

– Выходи! Я приказываю тебе именем Российской Федерации!

Сбоку от себя Иван увидел ящик, заполненный деревянными ножками от стульев. Иван лёг на живот и перекатился по полу до него. Он встал на корточки и вытащил из ящика одну из ножек. Она была увесистой и приятно легла в ладонь. Пока охранник шумел раздвигаемой мебелью, Иван крадучись сделал крюк назад, обходя своего преследователя стороной. Высокие шкафы скрывали его манёвр, так что он сумел незаметно зайти неприятелю в тыл. Охранник как раз выпрямлялся после наклона вниз, который он совершил, чтобы посмотреть, есть ли кто под длинным столом, когда Иван огрел его ножкой от стула по затылку. Мужчина обмяк и свалился на пол без сознания. Иван потянулся к его травматическому пистолету, но его рука застыла на половине пути, потому что раздался голос Михаила: «Ничего у него не бери. Проверь, жив ли он».

Иван дотронулся до груди мужчины и сквозь его светло-синюю рубашку почувствовал, как бьётся его сердце.

«Он живой», – прошептал Иван.

«Продолжай свою работу», – Михаил говорил спокойно, словно ничего особенного не случилось.

Иван бросил своё орудие и вернулся к тому месту, до которого дополз под столом. Теперь он ступал прямо, не скрываясь. Когда длинный стол, вдоль которого он шёл, закончился, за ним выросла громада ещё одного старинного шкафа. Огибая препятствия по узким полоскам свободного пространства, на которые можно было опустить ногу, Иван, где боком, а где ползком, добрался до выхода из кладовой. Надо сказать, что без появления охранника, включившего свет, это бы заняло значительно больше времени, так что нет худа без добра.

Выйдя из кладовой, Иван попал на лестницу, по которой поднялся на верхний этаж. Двери, ведущие в его помещения, были закрыты. Рядом находилось окно во внутренний двор. Иван открыл его и через него вылез наружу, где встал на парапет. Это был всего-навсего второй этаж, но упасть отсюда всё равно было бы чревато серьёзными травмами, поэтому Иван осторожно двинулся вбок по парапету, пока не встретился с выступающим скатом крыши, на который он забрался, ухватившись за стальной снегозадержатель, расположенный на его краю, и подтянувшись всем телом вверх. Скат был достаточно пологим, и Ивану удалось по нему подняться на самую вершину крыши, по коньку которой он, балансируя подобно акробату на висячем канате, возвратился к главному корпусу, который до этого покинул по галерее на цокольном этаже.