– Конечно, – поддакнул старый приятель, – без этого никак нельзя! У меня ведь как раньше было: любитель «Жигулёвского» мог спокойно набить морду любителю «Балтики», а тот в свою очередь тому, кто привык к «Клинскому» – не сошлись интересами…

– А ты, наверное, начал ущемлять их права, и тут тебе наступил капут?

– Совершенно справедливо, – вновь поддакнул приятель. – Серьёзное это дело – партийное строительство… Но я всё-таки продолжу собирать воедино Россию честную, живущую на трудовые деньги, честно заработанные. Может, даже В. В. Путина приглашу. Говорят, что он один день в неделю бывает честным. Когда в баню ходит. А то, что он, говорят, нефтяной король, так это всё враки. Гроша ломаного не возьмёт с банщика, что дозволил ему попарить своё тело веничком. Спросите Сечина, он-то уж об этом точно знает…

А ещё мерекаю обратиться за поддержкой к бывшему мебельщику, невинно страдающему из-за зятя своего, который, брешут, полсотни объектов недвижимости скупил. Знать, семья у него многодетная. Обезглавили армию, лишили её мозгового центра, совки поганые. И радуются сдуру…

Жалко, Боря Березовский от нас досрочно ушёл. Не успел я с ним побеседовать. Он бы уж точно поддержал «Честную Россию». Честных людей сейчас днём с огнём не сыщешь… Дорогое это удовольствие – новую партию создавать. Приходится самому за всех взносы оплачивать. А у меня-то товар не с улицы. Штучный…

Тут уж я окончательно понял, что «Честную Россию» нам не видать, как своих ушей. А потому опровергать весь Монблан домыслов и сознательных фальсификаций, связанных со сталинской эпохой, было бы нелепо. Остановлюсь только на некоторых вопросах, относящихся к началу войны и отступлению Красной Армии от западной границы до Волги и Дона, которые в связи с доступностью (относительной, разумеется) архивного материала получил в последние годы несколько иное истолкование, возможно, ещё неизвестное ярым антисталинистам, сосредоточенным на решении других задач, прямо противоположных моим. Хотя задачи эти, если исходить из интересов государства, в принципе, должны были бы быть общими.

Успехи Советского Союза, закреплённые в 1934 году XVII съездом ВКП(б) (тогда же он был принят в Лигу Наций – аналог современной ООН), казалось бы, должны были свидетельствовать не только о хозяйственных, но и о дипломатических достижениях страны, осуществляющей строительство новой политической системы, чуждой всем странам, входящим в мировое сообщество. И, разумеется, о признании ими инородного тела в своей структуре. Советское руководство не обольщалось этим успехом на международной арене, прекрасно понимая, в чьи объятья оно попало. Лига Наций в то время была немногочисленной. По составу она была чуть меньше высшей и первой лиг современного российского профессионального футбола. Но здесь играют – при всём засилье иноземцев, продавшихся России по своей воле, – преимущественно представители, скажем мягко, страны обитания, которая была многонациональной с момента своего рождения, и страсти разгораются главным образом на спортивной почве. И даже иноземцы защищают честь российского футбола, не претендуя на экспроприацию территории и имущества страны, предоставившей им работу.

В Лиге Наций тридцатых годов интересы и стимулы заинтересованности были иными: каждый отстаивал интересы своей страны и по «совместительству» – другой, с которой был в добрых отношениях или получил от неё материальную поддержку. А может быть, находился в кровных родственных идеологических связях. Последнее чаще всего и превалировало в добрососедских отношениях, до тех пор пока не разгорались страсти за какой-нибудь особо лакомый кусочек. Теперь, надеюсь, вы поймёте, в какой ситуации оказался Советский Союз, попав в волчью стаю, в которой у него не было не только защитников, но и сочувствующих тому делу, за которое он взялся. Сталинская шинель только по цвету напоминала волчью шкуру. В остальном новый член Лиги Наций был настроен сугубо мирно, надеясь, что волчья стая всё-таки позволит ему довести начатое дело. Тем более что он – в отличие от своего предшественника – уже не собирался строить коммунизм во всём мире, а только в отдельно взятой стране, не претендуя на чужие территории и не мешая народам всех стран устраивать жизнь по своему усмотрению.

1934 год был, пожалуй, последним предвоенным годом относительного спокойствия для СССР, если не считать внутренней зачистки элементов, которые могли бы переметнуться в случае войны на сторону врага. Что ж, умный руководитель должен предусматривать санитарно-гигиенические меры до прогнозируемой эпидемии. В январе 1935 года в письме Центрального Комитета ВКП(б) уже со всей определённостью было заявлено: «Наша социалистическая родина находится в окружении капиталистических стран, смертельно ненавидящих страну социализма. Буржуазные страны выжидают случая для того, чтобы напасть на Советский Союз. Застрельщиками подготовки войны против СССР являются фашистские страны, и в первую очередь Германия на Западе и Япония на Востоке…». Как видите, за шесть лет до начала войны Сталин уже знал об этой угрозе, которая могла возникнуть в любой момент случайно (то есть при любой оплошности советской власти), как автомобильная авария, и предполагаемых противников.

Помимо того, что советская страна уже была лакомым куском для агрессоров, масла в огонь подлили развёрнутые планы второй пятилетки, в которых предусматривалась ликвидация капиталистических элементов и классов вообще, частной собственности и многоукладности экономики, а также установление социалистического способа производства. Эта задача была первой.

Вторая задача предусматривала «завершение технической реконструкции всего народного хозяйства» с первоочередным подъёмом промышленности, производящей средства производства, то есть тяжёлой промышленности, в которую входит и так называемая «оборонка». Это я разъясняю для людей, несведущих в официальной фразеологии, свойственной документам власти. Те, кто внимательно следил за каждой официальной бумагой Советского правительства, вошедшего в силу, давно уже понял, чем ему грозят бесстрастные, на первый взгляд, слова. А какой-нибудь лох, вообще ничего не читающий и не понимающий, сидящий на запятках антисталинистов, без моих объяснений будет продолжать вопить, что Сталин не готовился к войне. Именно для него, этого крепкоголового лоха, отдельным пунктом было специально подчёркнуто сказанное ранее: «Дальнейшее укрепление обороноспособности страны». Но поскольку этот пункт следовал после «более быстрого подъёма благосостояния рабочих и крестьянских масс», то каждый из этих масс, научившийся читать официозную документалистику, сразу понял, что совместить два разнонаправленных пункта, финансируемых из одного кармана, едва ли получится и надо привыкать к туго завязанному поясу. А пункт насчёт благосостояния в преддверии войны – это опять для лоха, чтобы он не думал, что правительство и партия забыли про него, и спокойно голосовал за тот набор портретов, которые удовлетворённые массы понесут поверх своих голов на Первомайской или Ноябрьской демонстрациях.

Ведь тот же В. В. Путин, к примеру, сразу понял обратно пропорциональную зависимость между расходами на оборонку и на народное благосостояние, когда воскресил военные учения, которые практически не проводились при предшественнике Шойгу. Тому, сосредоточенному на удовлетворении потребностей женского батальона, просто-напросто было не до них. Для повышения обороноспособности армии и увеличения численного состава её, в случае недобора призывников, необходимо было изучить опыт работы и потенциальные возможности подразделений из женского контингента, которые успешно действуют во многих армиях мира. Работа трудоёмкая, деликатная и одновременно настолько увлекательная, что до других дел просто руки не доходят. А здесь сами трудятся до изнеможения.

Шойгу отнёсся к своему делу со всей серьёзностью, генералитет охотно поддержал его. Президент, увлекающийся любым перспективным начинанием, согласился инспектировать как Верховный Главнокомандующий эти крупномасштабные учения, проводившиеся в разных регионах страны. Но, когда увидел, сколько средств уходит на передислокацию разных родов войск, уж не говоря о расходовании материальных ресурсов, всё чаще начал задумываться. И даже отказался от некоторых телевизионных передач, поскольку в задумчивом виде он не производил впечатления серьёзного человека, каким его привыкли видеть массы. Постреляет-постреляет: командир должен увлекать солдат своим примером, а высшее офицерство должно брать пример с Главнокомандующего, а потом вернётся в свои пенаты, где уже ждёт его скучающий напарник по тандему, считающий своим долгом интересоваться проблемами армии, малость расслабится, а потом с утомлённой улыбкой скажет. Не прикажет, а просто дружески направит мысль премьера в нужную для себя сторону: