«…Я не коммунист и не большевик, – признался он в 1932 году, – я капиталист и индивидуалист… Россия движется вперёд, в то время как много наших заводов бездействуют и примерно 3 млн нашего народа ищут в отчаянии работы. Пятилетку высмеивали и предсказывали её провал. Но вы можете считать несомненным, что в условиях пятилетнего плана сделано больше, чем намечалось. Во всех промышленных городах, которые я посетил, возникают новые районы, построенные по определённому плану, с широкими улицами, украшенными деревьями и скверами, с домами современного типа, школами, больницами, рабочими клубами и неизбежными детскими яслями и детскими садами, где заботятся о детях работающих матерей… Не пытайтесь недооценивать русских планов и не делайте ошибки, надеясь, что Советское правительство может провалиться. Сегодняшняя Россия – страна с душой и идеалами. Россия – страна изумительной активности. Я верю, что стремления России являются здоровыми… Быть может, самое важное в том, что молодёжь и рабочие в России имеют одну вещь, которой, к сожалению, недостаёт сегодня в капиталистических странах, а именно – надежду»[5].
Хотелось бы надеяться, что хоть один человек из многочисленной рати помощников, референтов, консультантов, пресс-секретарей, окружающей президента и премьера, осмелится прочесть своим патронам эту простодушную характеристику сталинской России восьмидесятилетней давности. Единственной гордостью для правителей России современной может быть то, что темпы её разрушения, как говорят нынче, в разы превосходят темпы созидания России тридцатых годов.
Удручающая это гордость!
Причём следует особо подчеркнуть, что из-за недостатка времени, отпущенного на восстановление народного хозяйства после Гражданской войны и более чем десятилетие не затихавшего противоборства войны идеологической между сторонниками и противниками советского строя (последние не гнушались ни террора, ни диверсионной борьбы, ни саботирования важнейших мероприятий партии), индустриализацию и коллективизацию пришлось проводить почти одновременно, насыщая техникой обе сферы хозяйствования за счёт валютных средств, которые не падали с неба, а истощали природные и финансовые ресурсы. Поэтому спорадические ухудшения уровня жизни, особенно сельского населения, были неизбежны. Но призрак вооружённого вторжения постоянно витал над головой вплоть до 1941 года, когда он превратился в реальность. Значит, страна постоянно думала об этом, готовилась к защите и дипломатическим путём отодвигала сроки будущей войны.
Я повторяю банальные вещи не потому, что хочу, попросту говоря, «выгородить» Сталина. Он не нуждается в этом. Он сам себе защита и опора. Я только взываю к пониманию сложности и противоречивости идеологических и экономических процессов в предвоенном Советском Союзе, считая, что официальная реабилитация этой личности была бы неизмеримо полезнее для страны, чем пресловутая десталинизация, начатая в шестидесятые годы человеком с холуйскими повадками во имя сокрытия собственного неблаговидного участия в репрессировании инакомыслящих «элементов». Ведь ни для кого не секрет, что списки людей, якобы причастных к противоправной политической деятельности, подаваемые в канун очередной террористической акции на утверждение Сталину, отличались особой кровожадностью именно у Хрущёва. Да и многие другие его дела на политической ниве как на Украине, так и в целом по Советскому Союзу не отличались глубокомыслием, элементарной логикой и чистоплотностью. И нанесли немалый ущерб стране.
Хочется верить, что в когда-нибудь написанной объективно истории Советского государства ему воздастся по заслугам, как и тем Федотам, не помнящим родства, которые продолжили политику десталинизации, расколовшую современную Россию, и так не блещущую единством, на две части – советскую и постсоветскую. Первая часть, которая вынесла на себе многочисленные испытания исторической судьбой, теперь пренебрежительно именуется «совками», то есть этакими «недотёпами», поклонявшимися усатому ничтожеству. Постсоветская часть россиян, большинство которых составляют Иваны да Федоты, не помнящие родства, пока не обрела емкого образного наименования. Некоторые, например, как Е. Резонтов, автор книги «Расшифрованный Сталин», предпочитают называть их (весьма удачно, на мой взгляд) «либероидами», другие – «ребятами-олигархятами» или «попутчиками», то есть идущими по путинскому пути… Третьи – «димонистами», то есть стоящими на стороне премьер-министра. Меня в этом случае больше заинтересовали не имена, а сам процесс «детандемизации» или медленного разложения властвующего тандема, который не остался незамеченным. На мой же взгляд, дело не в удачности или неудачности названия и даже не в детандемизации (ничто не вечно под луною), а в более тревожной ситуации – в расколотости общества, при которой трудно надеяться на успешное существование государства. Вот к чему приводят неумные действия властвующих умов…
Скоро их не соединишь и селигерскими берегами. Антагонизм зреет не по дням, а по часам. Современных российских либералов, то есть тех, кто принципиально дистанцируется от «совков», можно разделить на две категории: на тех, кто откровенно лжёт (к ним относятся и либероиды), и тех, кто искусно выдаёт ложь за правду. А в конечном счёте – два сапога пара. Честность нынче не в почёте. Поэтому среди множества партий (очередное нововведение либералов, решивших до конца довести разобщение народа и поощрить индивидуализм), «Единой России», «Справедливой России» и других, ни к одной из них нельзя отнести лозунг «ум, честь и совесть эпохи» как по совокупности понятий, так и по их отдельности. Ни одна из них не возьмёт его себе, потому что он длительное время эксплуатировался «совками» – коммунистами. По отдельности тоже нельзя, потому что слишком обидно будет прозелитам столь однобоких общественных объединений. Назовёшь себя партией ума, скажут, что у тебя нет ни чести, ни совести. И вообще, получается, что остальная Россия – безумная. Одни дураки остались. Назовёшь себя партией совести, скажут: что же остальные – бесстыдники, что ли? Ну, типа нудисты? А вот создать партию «Честная Россия» никто не осмеливается. Потому что и одного процента не наберёшь для регистрации.
Ну, а «Единая Россия». Кого и что она представляет? При Сталине она была, а сейчас её и в помине нет. Давно разрознена на части либероидами. Значит, партия утопистов типа Томаса Мора, которая верует в то, что когда-нибудь разобщённая ныне страна станет вновь единым народом, способным на великие дела? То ли умным, то ли честным, то ли живущим по совести? Да бог с ними – какими бы ни были, лишь бы творили великие дела на благо народа. И куда она поведёт верующих в неё, никто пока не знает. И цели до сих пор не определены. И идеология напрочь отброшена. А может, это к лучшему? Вон их сколько, бездельников, по стране болтается. И ничего, на жизнь не жалуются. Жизнь без цели – самая сладкая, никем и ничем не регламентируемая. Лишь бы бабки были – натуральные, а не метафорические.
…Днями встретил на Арбате старого приятеля. В девяностые годы он был одним из организаторов Партии любителей пива. Создал легко и не мог нарадоваться своей инициативе: что ни собрание – пива от пуза.
Выпили за встречу по кружке «Жигулёвского». Малость разговорились. Оказалось, что он болен моей шутовской идеей создать партию «Честная Россия».
«По секрету» сказал, что одного члена он уже завербовал.
– Но работа идёт туго, – признался, – будто вымерли честные люди, как мамонты. Что ты думаешь по этому поводу, Борисыч?
– Да, наверное, то же, что и ты. Это ведь не на халявную пирушку людей собрать. Отпировали и разбежались кто куда, без всякой ответственности и обязательства непременно встретиться в определённый срок. Обязательств наш народ не любит. Это раз. Второе: ты же ведь заставишь взносы платить. Это дело тоже никто не любит, даже самый заидеологизированный. Ты же, наверное, будешь всё-таки объединять людей по интересам, по общности мышления и целеустремлённости. Это опять обязывает. А потом, не приведи Господь, займёшься, наверное, стандартизацией личностей?
