Подавляя желание выругаться, он снова кивнул. Облегчение затопило его, когда она отвернулась и вышла из комнаты, хотя это, конечно, не заглушило чувство глубокого стыда.

Какая-то часть мозга Уильяма задалась вопросом: находится ли он все еще в кошмарном сне, или уже, наконец, отправился в ад. Любой из этих вариантов был более терпимым, чем та ситуация, в которой он сейчас оказался.

∞∞∞

– Это возмутительно! Почему вы не позвали меня раньше?

Уильям проснулся от звука спора, который велся над его головой.

– Мы были слишком заняты, доктор. И мы не виноваты, что управляющий поместьем лорда Блекторна так долго посылал за вами.

– Это безобразие, – крикнул доктор слишком громко. – Его светлость должен был находиться под присмотром врача, а не парочки невежественных мисс, пичкающих его бесполезными травяными средствами.

– Бесполезными травяными средствами, которые спасли ему жизнь.

– Я врач и мне судить об этом.

– Думаю, я праве судить. Лучший показатель – моя спасенная жизнь, – пробормотал Уильям. Услужливый врач, которого виконт плохо помнил со времен детства, развернул повязку на руке и начал щупать рану. Уильям, оттолкнув руку доктора, встретился с пристальным взглядом своей сиделки и почувствовал облегчение в груди от ее близости.

– Лорд Блекторн, я доктор Купер. И являюсь вашим врачом с тех пор, когда вы еще были мальчиком, – сообщил доктор без надобности. – Совсем недавно я узнал, что вы вернулись в Хартли и нуждаетесь в медицинской помощи. Должен признаться, что потрясен полученным вами лечением, или, точнее, его отсутствием. Эта… эта… женщина, – он указал на темноволосую барышню, стоящую у изножья кровати, – призналась в своих манипуляциях, равносильных операции, а потом она поила вас всевозможными мерзкими и бесполезными отварами.

– Я просто очистила рану, удалила металлические осколки и фрагменты униформы виконта, которые продолжали гнить, – зеленые глаза женщины вспыхнули. – Травяные средства, назначенные мной, эффективно использовались многими поколениями целителей.

– Бабушкины сказки, – с насмешкой произнес доктор. – Его светлость должен был лечиться ртутным тоником для борьбы с миазмами и детритом, введенным в рану, чтобы стимулировать просачивание. Это единственный способ, способствующий исцелению.

– Мне сказали, что рана не заживет, и единственная надежда на исцеление – ампутация, – Уильям беспристрастно изучал свою искалеченную, но явно заживающую руку. – Хотя не буду спорить, что отвары действительно были мерзкими, – потемневшим взглядом он глянул на дочь викария. – Забота, полученная мною от этих двух дам, похоже, сделала то, что военные хирурги объявили невозможным. – Он посмотрел на врача, бросив ему вызов отрицать очевидное.

– Настойки и травянистые компрессы – устаревшие формы лечения, они отвергаются современной наукой, милорд, – доктор Купер брызгал слюной. – Вам срочно нужно сделать кровопускание, а потом неоднократно чиститься.

Уильям прищурился.

– Думаю, я достаточно пролил крови на поле боя.

Что касается чистки, то мысль о том, что его заставят неоднократно изгонять желчь из желудка, когда он и так уже слаб, как котенок, выглядела малопривлекательной.

– Если вы настаиваете на продолжении ухода этой парочкой некомпетентных, незамужних мисс, – доктор снова указал на зеленоглазую леди, – повитухой с мешком, полным трав, – затем он указал на ангела Уильяма, – и дочерью викария, тогда я отказываюсь нести ответственность за результат, мой господин.

– Принято к сведению, – Уильям скрыл свою реакцию на откровения доктора и отпустил его одним движением пальцев.

Врач вышел, что-то бормоча себе под нос о маловероятности полного излечения раны Уильяма. Но виконта это уже не волновало. Он сосредоточил взгляд на девушке, которая так умело ухаживала за ним интимно, в одиночку бог знает как долго.

Она была мисс?

Ханна наслаждалась тем, как виконт поставил доктора Купера на место – он очень своевременно проснулся. Она была обеспокоена, что врач примется настаивать на своих изнурительных методах лечения, уничтожая всю пользу выполненной ими работы.

Годами наблюдая, как страдает мать, Ханна утратила веру в медицинское братство. Оглядываясь назад, она сожалела, что отец не доверил лечение тете Грейс, с ее многолетним опытом, а выбрал так называемую современную медицину. Нескончаемый поток врачей вытянул последние силы из обоих родителей: из матери – жизненную силу, из отца – остатки его скудных финансовых запасов. Хоть Ханна и сомневалась, что мать можно было спасти от изнуряющей болезни, в итоге закончившейся смертью, но последние месяцы можно было сделать менее изматывающими. Если бы ей только предложили лекарство не излечивающее, а хотя бы смягчающее симптомы, вместо постоянных чисток и лекарств, приносящих, казалось бы, больше вреда, чем пользы.

Виконт кивком подал знак Грейс, чтобы та опять перевязала рану. Единственным с его стороны признаком понимания, что Ханна тоже находится в комнате, был хмурый взгляд. В этом не было ничего удивительного. События, произошедшие предыдущим вечером, были неприятны для них обоих. Ханна почувствовала облегчение, когда он уснул, не доев и половины порции бульона, хотя это оставило нерешенным вопрос об ее интимном уходе за ним. Сегодня утром он выглядел крепче, и она сомневалась, что виконт так просто забудет обо всем.

После ухода Грейс Ханна с ужасом ждала, когда настанет момент расплаты. Она не могла отрицать, что ухаживала за виконтом без посторонней помощи и без компаньонки, чем пересекла все границы уместности, но ее это не особенно беспокоило. Оглядываясь, назад, возможно, ей стоило переживать немного больше. В то время как положение старой девы было бесповоротно принято ее окружением в деревне, она боялась, насколько далеко могла отклониться от общепринятых норм в целом. Не были ли нарушены пределы элементарных приличий.

Скрывая тревогу за занятостью, Ханна принялась поправлять одеяло виконта.

– Надеюсь, доктор не расстроил вас своими предрассудками, милорд. Методы Грейс можно считать старомодными, но она прекрасный целитель.

– Это не подлежит сомнению. – Виконт взглянул на руку, прежде чем пронзить Ханну осуждающим взглядом. Она поняла, что это было сделано для запугивания, и получилось, к слову сказать, ужасающе эффективно. Это умение, без сомнения, было отточено за годы службы в качестве офицера. – Хотя смею заметить, мое выздоровление в немалой степени связано с вашим усердным уходом. – Его комплимент никак не вязался с тоном голоса. Внутренности Ханны перевернулись.

– Благодарю вас, милорд, – ответила она не в силах сдержать дрожь в голосе. – Вам что-нибудь нужно?

– Ответы! – рявкнул он настолько громко, что Ханна вздрогнула. – Я не вынесу больше этого гнусного дозирования снадобий, и бульон я больше есть не хочу. Яйца, бекон, тост, да даже овсянка была бы предпочтительней. Я взрослый мужчина, а не пеленатый малыш, и мне нужно подкрепиться, но не раньше, чем вы назовете мне свое имя. А потом я хотел бы получить объяснение, почему за мной ухаживали вы… одна… мисс… а не миссис! – Его голос становился громче с каждым словом и закончился бы, возможно, криком, если бы виконта не одолел приступ мучительного кашля.

– Я называла вам свое имя несколько раз, милорд, – Ханна поднесла стакан к его губам, когда он перестал кашлять. – Я мисс Ханна Фостер – факт, который я и не пыталась скрывать.

– Дочь викария? – удалось ему прохрипеть.

– Да. Мы с вами вместе играли, когда были детьми.

– Разве вы не должны быть замужем? Иметь собственную семью? Сколько вам лет?

Ханна побледнела. Джентльмены никогда не расспрашивают даму об ее возрасте, ни один не позволил себе спросить с тех пор, как она стала девушкой. Смущенная и возмущенная, она гордо подняла подбородок.