– Это вас не касается, сэр.

– Определенно касается, когда я обнаруживаю, что сиделка, раздевающая меня, купающая, вручную помогающая мне с моими природными потребностями в течение последних десяти дней, является незамужней женщиной, не состоящей в браке… молодой… девицей!

Румянец обжег щеки Ханны от воспоминаний, которые вызвали слова виконта, но она выдержала его взгляд… с достоинством. Сейчас перед ней находился настоящий мужчина, то бодрствующий, то спящий, но он не казался ей таким пугающим, когда был без сознания.

– Я незамужняя девица двадцати семи лет, милорд, – решительно сказала она. – На два года старше вас, и вряд ли кто-то сочтет меня молодой.

– Дело не в этом. Как, во имя бога, ваш отец мог допустить это? Он что-нибудь знает о том, чем вы тут занимаетесь?

– Конечно, он знает, – Ханна отвела глаза в сторону.

– Но предполагает, что вам помогают мистер и миссис Поттс?

– Ну… да. Как я объяснила вам вчера вечером, колени мистера Поттса начали болеть после первых двух дней, и миссис Поттс не в состоянии бегать вверх и вниз по лестнице…

Взмахом руки виконт заставил ее замолчать.

– Почему же тогда вы не нашли кого-нибудь другого, чтобы позаботиться о моих личных нуждах, когда стало очевидно, что чета Поттс не сможет вам помочь? Вы же, конечно, оценили неуместность ситуации?

Ханна резко выдохнула, устав от споров.

– Конечно, я позаботилась бы о том, чтобы нанять помощника-мужчину, но у меня не было возможности заплатить ему.

– Я бы вам возместил.

– Простите мою прямоту, милорд, но после вашего прибытия, шансы на то, что вы выживете, показались мне маловероятными. Мы никого не смогли найти кроме Грейс, согласившейся прийти в поместье Блекторн за плату, которую я не могла гарантировать.

С раздраженным вздохом виконт провел рукой по своим спутанным локонам. Каждый день Ханна уделяла немало времени расчесыванию его темно-каштановых волос. Она даже вымыла их отваром овсянки, чтобы очистить от крови, пыли и мусора, которые накопились за неизвестно сколько недель до его прибытия. И все равно каждое утро его волосы походили на стог сена.

– Боюсь, ваши благонамеренные, но неуместные действия поставили нас обоих в безвыходное положение, мисс Фостер.

Трезвое заявление виконта напомнило ей о противном старом преподобном Хорсте, которого после смерти заменил ее отец, и она скрестила руки на груди.

– Ваша репутация будет полностью скомпрометирована, стоит прозвучать лишь одному слову, – продолжил виконт. – Если этого еще не произошло.

Ханна рассердилась, вскинула руки и уперла их в бока. Казалось, она принуждает виконта к нежеланной помолвке.

– Если бы я не была старой девой – факт, который вы, похоже, отказываетесь понять, – то вам действительно было бы, о чем беспокоиться. Но сейчас единственная репутация, которую мне стоит защитить, это репутация сознательной дочери викария, которая, могу вас уверить, никоим образом не была скомпрометирована желанием спасти вашу жизнь. – Она не собиралась признаваться в своих сомнениях этому хаму. – Вы бы предпочли остаться умирать на могиле вашего отца?

Ханна пожалела о своих словах сразу, но прежде чем она успела извиниться, он заговорил.

– Почему? – поинтересовался он, и в его тоне скорее звучало любопытство, нежели требование ответа.

– Почему я не оставила вас умирать?

– Нет, – он пренебрежительно махнул рукой. – Одна только христианская благодетель заставила бы вас оказать помощь. Почему вы остались старой девой?

Она была потрясена его бестактностью. Любые опасения в отношении оскорбления его чувств тут же исчезли.

– А вы как думаете, почему? – спросила она, ее слова жалили язык ехидностью. Если этот неприятный человек думал, что она собирается обстоятельно объяснять все причины, то придется долго ждать.

– Ваш кавалер был убит на войне? – спросил он, его дерзость не знала границ. – Вам было запрещено выходить замуж? Ваш отец казался мне вполне благоразумным, как и мать.

– Не было никакого кавалера, моя мать умерла, а отец – разумный человек, который никогда не встал бы на пути моего счастья. Если хотите знать, причина, по которой я не вышла замуж заключается в том, что меня никто не спрашивал об этом.

За последние десять дней Ханна в мыслях стала немного собственницей по отношению к своему пациенту. Она даже допускала возможность, что забота о нем похожа на заботу о муже. Видимо, одиночество не самая худшая участь, способная выпасть на долю молодых леди, поскольку брак с таким человеком был бы невыносим. Он был не плох на вид, но его манеры были ужасающими, не говоря уж о том самом плохом, что он думал о ней.

– Мне жаль слышать, что ваша мать умерла, – через мгновение произнес он, и его кающийся тон несколько смягчил ее гнев. – Я помню ее, как милостивую леди.

– Она была такой. Прошу прощения за комментарий о том, что следовало оставить вас умирать. Моя совесть никогда не позволила бы мне сделать такое.

Виконт отмахнулся от ее извинений.

– Я не хочу показаться неблагодарным за ваши усилия, и я не ставлю под сомнение вашу способность…

– Но вам было бы намного комфортнее с помощником – мужчиной, камердинером или тому подобным, чтобы помочь вам с вашими личными потребностями.

Ханна вздохнула, цвет щек виконта напоминал ей о том, как унизительна для него была эта ситуация. Поставив себя на его место, она содрогнулась.

– Я могу предложить компромисс, милорд?

– Предложите.

– Теперь, когда вы в ясном уме и можете назначить выплату жалованья, я уверена, что смогу найти подходящего кандидата для помощи вам. У вас есть кто-нибудь на примете на роль камердинера?

Он задумался, нахмурив лоб.

– Я хотел бы, чтобы вы послали за моим солдатом-слугой капралом Маркхемом. Ему придется уволиться из армии, и он с радостью примет предложение продолжить свое служение мне.

Ханна засомневалась. Лорд Блекторн оказался не самым простым человеком, и она могла только представить, каким офицером он был.

– У вас какое-то свое мнение? – Он словно прочитал мысли по выражению ее лица.

– Нет. – У девушки не было желания разжигать конфликт заново, но она не могла держать язык за зубами. – Вряд ли можно винить человека в том, что он говорит или делает, когда он не совсем здоров.

Виконт резко вдохнул, отчего у него начался новый приступ кашля. Поднося чашку к его губам, тем самым не позволяя ответить, что он, возможно, как раз собирался сделать, Ханна размышляла о том, как решить их дилемму в более короткие сроки. По правде говоря, она была бы рада, если бы ей больше не пришлось помогать ему в уходе за телом.

– Как скоро вы сможете нанять лакея или кого-то, кто мог бы помочь мне? – спросил Уильям, отодвигая чашку.

– Боюсь, это получится не очень быстро, – ответила Ханна «гениальному» человеку, для которого после съеденного накануне вечером бульона и выпитой травяной настойки проблема была более чем насущной. – Сегодня утром вы выглядите намного крепче, – Ханна указала на бутылку, предназначенную для облегчения естественных нужд лежачим больным. – Как думаете, вы могли бы справиться самостоятельно, пока я подготовлю для вас более основательный завтрак?

Он резко кивнул, воздержавшись от комментариев, и девушка положила бутылку на кровать в пределах досягаемости его здоровой руки.

– Я скоро вернусь, и, пожалуйста, если вам понадобится моя помощь, не стесняйтесь спрашивать.

Забрав поднос с отвергнутым бульоном, который она хотела подать на завтрак, Ханна направилась к двери.

– Кое-что спрошу, – заговорил виконт, и девушка повернулась к нему лицом. – Из ваших слов я делаю вывод, что, по мнению местных жителей, действие проклятия Блекторн увеличило свое действие?

– Боюсь, вы правы, милорд. Теперь считается, что проклятие действует на любого, кто посетит поместье, а не только на носителей вашего имени. Хотя своевременная выплата денег за работу должна развеять любые опасения, – добавила она сухо.