Фашистская армия пойдёт на Восточный фронт с хорошо подготовленной картографической продукцией. Впрочем, нет худа без добра: советские авиаконструкторы хорошо знали достоинства и недостатки немецкой авиации и, разумеется, учитывали их, создавая новые типы самолётов.

За тайную авантюру по наращиванию военной мощи Германии, длившуюся два десятилетия, на которую Сталин пошёл ради ускорения индустриализации Советского Союза, Гитлер отблагодарит своего партнёра сорок первым годом. Некоторые учёные предполагают, что уже в тридцатых годах у Германии состоялся контакт с инопланетянами, от которых военные конструкторы получили недоступные землянам знания и технологии, позволившие немцам за годы войны построить 1150 подводных лодок, поражавших своим качеством моряков антигитлеровской коалиции. По словам В. В. Веденеева, известного исследователя тайн Третьего рейха, немецкие подводные лодки, в отличие от субмарин союзников, обладали почти бесшумным ходом, что серьёзно затрудняло их обнаружение при помощи гидроакустики. Запас топлива, который они несли на борту, позволял им действовать без дозаправки на расстоянии в 8,5 тысячи миль от базы, что по тем временам считалось почти невероятным. Немецкие субмарины отличались от лодок союзников низким силуэтом, отличной манёвренностью, усовершенствованной системой рулей, имели два перископа, а на вооружении 88-миллиметровую пушку в носовой части и 20-миллиметровую зенитную пушку в надстройке рубки.

Субмарины несли на борту сверхсовременные для того периода «самонаводящиеся электрические торпеды» – они не оставляли на поверхности воды характерного следа из пузырьков воздуха, что крайне затрудняло их обнаружение при торпедной атаке. Немецкие лодки настолько хорошо были отработаны технологически, что некоторые из них, принадлежавшие к седьмой серии, были введены в строй советских военно-морских сил и состояли на вооружении до конца пятидесятых годов, а одна лодка числилась в строю до начала семидесятых годов.

Третий рейх разработал первые образцы лазерного и ракетного оружия. Идеалом воина для Гитлера был рыцарь некогда могущественного Тевтонского ордена, отличавшийся беспредельной выносливостью и беспрекословным повиновением. Поэтому фюрер уделял огромное внимание созданию действенного психотропного оружия. Можно ещё долго рассказывать о военно-технологических достижениях национал-социалистов. Но и из этих примеров видно, что фашистская Германия была готова к войне с Россией, как говорится, во всеоружии. Советскому Союзу, сосредоточенному на мирном строительстве, пришлось догонять вермахт в сфере вооружения уже в разгар Великой Отечественной войны.

Один из парадоксов мирового цивилизационного процесса заключается в том, что улучшение экономического и культурного уровня жизни народа, приобщающегося к этому процессу, неизбежно приводит к противоположному эффекту, потому что сопровождается, с одной стороны, колониальными войнами, с другой – национально-освободительными движениями против колонизаторов. Повинна в этом в первую очередь неравномерность развития народов и государств, органически связанная с их геоприродными условиями существования и социальной историей – факторами, определяющими их менталитет. Но отнюдь не с расовыми и конфессиональными предрассудками или интеллектуальной полноценностью/неполноценностью. Эти шовинистические теории возникают в качестве суррогатной этнофилософии, оправдывающей колониальные притязания государств, ранее других приобщившихся к промышленному (урбанистическому) уровню развития и нуждавшихся для дальнейшего благополучного существования в расширении своей территории как источнике дешёвой рабочей силы, необходимой для технического прогресса, или испытывавших ресурсный дефицит как для мирной индустриализации, так и для милитаризации экономики, без чего невозможно осуществить поставленные перед собой цели.

Все остальные теории – от лукавого. В том числе – о неискоренимости эгоизма человеческой природы, позволившей homo sapiens выделиться из животного мира. Биосоциальный момент в этом случае присутствует, но не он, думается, определяет натуру человека. Социум, в котором он обитает, гораздо более влиятелен, чем его биологический генезис. Нет ни высших, ни низших рас. Всё определяется социокультурной историей народа, в которую входит и политическая структура государства. Так что россиянам приходится только удивляться сложившимся у нас принципам финансирования культуры – по остаточному принципу. Именно так и формируются «недочеловеки».

Сто раз был прав Чингиз Айтматов, когда говорил: «Культуре нет альтернативы, культура суммирует всю жизнедеятельность того или иного народа, той или иной эпохи, в целом всего человечества. Оставлять культуру без средств существования – это вопиющее бедствие, равносильное рубке топором интеллектуальных корней нации». Тем не менее многие века цивилизации разных стран и народов думали не столько о преумножении человечества, его духовном и физическом совершенствовании, будто ориентируясь на неизбежный конец света, сколько об изобретении всё более совершенных средств его уничтожения – массового и скоротечного, находя философскую поддержку в разного рода теориях о неполноценности рас, о перенаселении планеты и дефиците материальных ресурсов для её благополучного, бесконфликтного существования. Поэтому в войнах ушедшего от нас XX века такую важную роль играл не только геополитический и техногенный фактор (техническое превосходство вооружения и природных возможностей для его обеспечения), но и фактор временной.

Моторизация современных армий даёт преимущество тем войскам, командование которых отличается быстротой интеллектуальной реакции, оперативностью принятия решений, которые оснащены скоростной техникой, новейшими средствами связи, управления и разведки, автоматизированным и бронированным оружием, компьютеризацией технологических процессов ведения боя, выучкой солдата, тоже доведённой до автоматизма. Короче говоря, всем тем, что позволяет опережать противника. Всеми этими качествами отличалась вымуштрованная, технически оснащённая, моторизированная немецкая армия. Советским войскам в начальный период войны не хватало мобильности, быстроты принятия решений, транспорта. СССР испытывал дефицит беспроводной связи, отчего постоянно нарушалось управление подразделениями, что приводило к тяжёлым последствиям.

Я вспоминаю не очень давний разговор с нынешними солдатами-ракетчиками. Зашла речь об оснащении современных войск новейшими ракетами «Тополь», об их преимуществах по сравнению с обычной зенитной артиллерией. «Если командующий дуб, – заметили мне армейские остряки, не скрывая своей неприязни к нашему бывшему министру обороны, специалисту мебельных и прочих дел, – то ему никакие «Тополи» не помогут». Современные офицеры понимают фактор времени в военных конфликтах. Потому что война всегда напоминает маятник, который раскачивается от победы до поражения, и амплитуда между ними едва ли поддаётся алгоритмизации. Она зависит не только от гармоничного сочетания всех названных (и многих неназванных) факторов, но и тех, которые зачастую вообще невозможно учесть. К ним, в частности, относится благоволение природы. Иногда и случайная туча на небосводе может сорвать важную фронтовую операцию. И особую роль всегда играл фактор внезапности, который в эпоху ракетного оружия приобретает первостепенное значение. Кайзеровская Германия, воспитанная в прусских традициях, всё это прекрасно понимала и, готовясь к возвращению утраченных по Версальскому миру земель, начала наращивать военный потенциал не по дням, а по часам, игнорируя запреты на увеличение бронетанковых войск, крупнокалиберной артиллерии и авиации. До начала Второй мировой войны, пока Германия могла без каких-либо ограничений использовать мировые сырьевые ресурсы в рамках торгового взаимообмена или – предпочтительнее – клиринга, дела у немцев шли успешно.

В сентябре 1939 года личный состав германских войск был уже более 4,5 миллиона человек и превышал англо-французскую живую силу (вместе с войсками их союзников) почти на 700 тысяч человек. Правда, танков у немцев было пока 3195 единиц, то есть на 550 меньше, чем у предполагаемого противника. Но в морской войне это не имело бы серьёзного значения. Не случайно к ней Германия, как мы уже знаем, не готовилась, а точнее – намеревалась флибустьерствовать. Незначительно отставала она от этого противника и в самолётах – всего на 442 единицы: авиация могла пригодиться в любой войне. Сопоставлять количество боевых кораблей в намечавшемся военном конфликте не имеет особого смысла: их у Германии было в четыре с лишним раза меньше. Трудно поверить в то, что самый выдающийся флотоводец сумел бы помочь немцам в этой ситуации. Хотя давно известно, что побеждают не числом, а умением. А пруссаки испокон веку умели готовить вышколенную, доведённую до полного автоматизма армию, строго соблюдающую фронтовую дисциплину. Так что до начала войны Гитлер не унывал, надеясь, что она не затянется и ресурсов на достижение желаемого результата у него хватит. Увы, даже к любимцам Фортуны судьба не всегда бывает благосклонна.