Так в СССР буквально через десять дней до начала разработки Германией плана советско-германской войны, то есть за год до Великой Отечественной, появились три (Прибалтийские) социалистические республики и Молдавская, которая по замыслу Сталина должна была защищать южные рубежи страны от юго-восточных союзников Гитлера. Но созданные в них бутафорские просоветские правительства смотрели отнюдь не в ту сторону, с которой к ним пришёл дармовой социализм.

Читатель-эрудит может спросить меня: «По какому праву?». Отвечу: «Разумеется, не по международному». Взял Иосиф Виссарионович грех на свою душу? Да, согрешил. Но Бог простит его, как прощает миллионы людей, встающих в роковую для страны минуту на защиту своего Отечества. Поэтому могу добавить, что Сталин совершил праведное дело неправедными средствами, защищая в предгрозовые годы Отечество. А в остальном разбирайтесь сами. Любая война – такой кровавый сгусток множества проблем, в котором до конца не разберётся и сам Создатель. Вот почему – для собственного умиротворения! – мы делим войны на справедливые и несправедливые, душой понимая, что справедливых войн – по большому счёту – не бывает. Справедливо только мирное сосуществование. А осознает ли мир когда-нибудь это, судить не берусь…

В усилении обороноспособности страны в предвоенную пору И. В. Сталин серьёзное значение придавал не только созданию и освоению нового вооружения, отвечающего тактико-техническим данным вооружения, которое имеется у будущего противника, или превосходящего их, но и укреплению границ на предсказуемо стратегических направлениях. Он любил повторять: «Враг воспитывает человека. Хорошо иметь дело с сильным и умным противником». Но не уточнял, что у такого врага можно, выражусь по-советски, перенять и «дурные манеры». Видя, с какой ненасытной жадностью Гитлер пригребает к себе европейские страны (и не только их!), лидер коммунистической России, не будучи от рождения феодалом-скопидомом, усвоил у своего воинствующего соседа, что разработка и накопление новейшего оружия, отвечающего требованиям времени, дело трудоёмкое, требующее времени и незаурядных финансов, и быстро понял, что приобретение стратегически выгодных территорий как для оборонительных, так и для наступательных боёв процесс более экономичный по всем параметрам, в особенности если бывший хозяин подобных владений уделял серьёзное внимание их защите от будущих претендентов на них. Тому, у кого разгорелся глаз на такие земли, всегда приятнее приобрести их мирным путём, как говорится, по-соседски. Однако добрососедский разговор между Советской Россией и Финляндией не состоялся, потому что германский фюрер тоже положил на неё глаз.

Обезопасив, как ему показалось, западную границу, Сталин не долго думая решил расширить пограничный рубеж второй столицы России (Ленинграда) за счет Финляндии. Но длительные дипломатические усилия по этому поводу, даже подслащенные обещанием отдать финнам Карелию, не привели к успеху. Упрямый северный сосед не поддавался уговорам. Потом, наконец, согласился.

Однако к этому времени терпение советской стороны иссякло. 30 ноября 1939 года, когда финны согласились на урегулирование пограничного вопроса, войска Ленинградского военного округа без какого-либо предупреждения перешли границу. Началась так называемая зимняя война, в которой ставка делалась на то, что лилипут в одночасье спасует перед Гулливером, оказавшаяся бесславной как в военном отношении, так и в дипломатическом[2]. Сталин, взявший грех на себя, оказался в весьма щекотливом положении. Страна утратила авторитет державы, борющейся за мир. Советский Союз был исключён из Лиги Наций, став изгоем международного сообщества.

Более того, можно не сомневаться в том, что неудачи СССР в войне с Финляндией ускорили сроки Великой Отечественной. Тем более когда на столе лежит доклад начальника отдела иностранных армий Востока генерального штаба сухопутных войск вермахта подполковника Э. Кинцеля о политико-моральной устойчивости Советского Союза и боевой мощи Красной Армии, который содержит стратегический прогноз её развития на ближайшее будущее, созданный на основе анализа советско-финляндского конфликта.

Обращая внимание на то, что в Красной Армии началась качественная перестройка, которая скажется на всех её сферах, гитлеровский стратег высказал предположение, что «в России плоды новых методов станут ощутимыми лишь через несколько лет, если не десятилетий. В ближайшее время повсеместно возникнут серьезные различия в качестве войск. Части, находящиеся под наблюдением энергичных начальников высокого ранга, уже вскоре застигнут сдвиги в знании и боеспособности. Но крупные провинциальные контингенты армии будут совершенствоваться лишь медленными темпами. Не изменятся русский природный характер, тяжеловесность, схематизм, страх перед принятием самостоятельных решений, перед ответственностью.

Командиры всех степеней в ближайшее время не будут еще в состоянии оперативно командовать крупными современными соединениями и их элементами. И ныне, и в ближайшем будущем они едва ли смогут проводить крупные наступательные операции, использовать благоприятную обстановку для стремительных ударов, проявлять инициативу в рамках общей, поставленной командованием задачи»[3]. Надо отдать должное фашистскому генштабисту: он не был лишен прозорливости и сумел достаточно точно охарактеризовать «русский природный характер», т. е. те качества, которые, выражаясь по-современному, присущи менталитету русского народа.

Можно предполагать, что Гитлера удовлетворил и прогноз Э. Кинцеля о ближайшем будущем военной доктрины Советского Союза, направленной на ускорение боеспособности Красной Армии в намечавшемся противоборстве с Германией, которое в случае внезапного вторжения фашистов могло оказаться им на руку. Что вскоре и подтвердил начальный период Великой Отечественной войны. После финской войны, во время которой Германия тайно оказывала содействие соседу России, Гитлер, не скрывая агрессивных планов, бахвалился перед своими генералами, что будущая война с СССР станет просто войной в песочном ящике. Его организационно-технические мероприятия по усилению военного потенциала в буквальном смысле сопровождались дипломатическим штурмом по созданию всевозможных пактов, игнорирующих или блокирующих военно-политические интересы Советской России. Пункт о консультациях по спорным территориальным вопросам, содержавшийся в мирном договоре, Гитлером, конечно, был забыт. В праве собственных односторонних решений он не сомневался. Его «правота» опиралась на силы могущественной орды, которая сосредоточивалась на границах Советского Союза, в особенности на западных, с которых планировалось молниеносное и неожиданное для противника вторжение, рассчитанное на быструю победу вермахта.

Дипломатические усилия Гитлера были направлены на то, чтобы создать вокруг СССР со всех сторон света стальное кольцо, насыщенное новейшим вооружением для наступательных действий союзнических войск не только в Европе, но и за её пределами. Получив в свои руки Бессарабию, Сталин радовался тому, что сможет прекратить поступление в Германию румынской нефти, в которой остро нуждался моторизованный вермахт. Радость оказалась преждевременной. Гитлер незамедлительно ввел свои войска в Румынию, а вскоре и на территорию Финляндии. В конце сентября 1940 года в Берлине был подписан тройственный пакт между Германией, Италией и Японией, который предусматривал взаимную помощь при нападении на кого-либо из этой троицы. Протест советского МИДа по этому поводу не имел никаких последствий, кроме одного: предложение Советскому Союзу присоединиться к тройственному пакту, разумеется, на правах друга немецкого народа. Россия нуждалась в немецких технологиях и образцах нового вооружения. Сталин на этом основании дал согласие на предложение Гитлера, оговорив его рядом условий, неприемлемых для Германии. Сделка не состоялась. И подготовка гитлеровцев к войне с СССР начала форсироваться. Юг Европы наводнился войсками Германии и её союзников. Как говорится – «обложили». И продолжили обкладывать, не оставляя сомнений у здравомыслящего люда, что война неизбежна, скрытно перебрасывая войска к советским границам. Надеясь на то, что войну удастся оттянуть до 1942 года, чтобы заштопать многие прорехи, Советское правительство закрывало глаза на фашистские провокации, дорожа каждой минутой предвоенного времени для достойного ответа войскам фюрера.