«Леший меня побери!» — я едва не выругался вслух и немедленно отвернулся. Мелкая опять ничего не ела и лишь ковыряла вилкой по пустой тарелке, время от времени кидая взгляды на Малея.

А я ведь с ним говорил, и тот клятвенно меня уверял, что между ними ничего нет! От выработанного на полигоне спокойствия не осталось и следа. Волевым усилием подавив и раздражение, и желание высказать поганке все, что я думаю об ее взглядах на верхний стол, я схватил ее тарелку и сам положил в нее солидную порцию мясного рагу. Теперь заноза смотрела уже на меня. Удивленно и с подозрением. И ни капли смущения! А ведь, казалось бы, всего только несколько часов назад…. Стоило об этом подумать, как перед глазами снова стали мелькать картинки с мелкой, сидящей на бортике купальни, причем среди них затесались и такие, которых там точно не было. Ведь она определенно не вставала и ко мне не подходила!

— Ешь! — буркнул я девчонке и уставился в свою собственную тарелку, с удивлением обнаружив, что до сих пор сам ни к чему не притронулся. Поразительно, аппетита совсем не было. Не было его и утром на завтраке, несмотря на то, что, казалось бы, новая серия упражнений и холодный душ должны были сделать свое дело. Несмотря даже на то, что за столом не было Малея.

Да, я с отцом все-таки вечером переговорил и тот согласился отправить парня, к его не скрываемой ни от кого радости, в Талидил, что на северо-западе, на границе с той областью Волиссии, что подвергалась набегам и оурийцев, и тририхтцев, и которую прочили в приданое за принцессой. Достоверные сведения, о том, что там происходит, были нужны, и срочно, поэтому уже через час после разговора и последовавшего за ним инструктажа, парень отправился в путь. Отец даже доверил ему портальное яйцо, на случай необходимости вернуться к нему со срочным сообщением. Я сам проводил Малея, при этом странно, что часть меня хотела оказаться на его месте, то есть унестись прочь от княжьего терема с его проблемными гостями, а другая желала остаться и проследить, чтобы самая проблемная гостья не наделала еще каких-нибудь глупостей.

Тем более что мелкое недоразумение оказалось не так-то просто сбыть с рук. Проводив Малея, я вернулся к отцу и задал вопрос, который не рискнул озвучить при бывшем сопровождающем принцессы.

— Любопытствуешь? — отчего-то хмыкнул он, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. — Да, пришел ответ от Гарольского, — я навострил уши. — Он сообщает, что княгиня приняла к сведению предоставленную ей информацию о ее внучке.

— И? — не удержался я.

— И все, — ответил отец.

Первой моей реакцией было облегчение, но я быстро задавил его волной возмущения. Что это значит, «приняла к сведению»?! Она что, не собирается забирать мелкую к себе?! Я вопросительно посмотрел на отца, но тот сделал вид, что занят своими делами.

— И что будем делать дальше? — снова не выдержал я неизвестности.

— Ждать. Видимо, княгиня Яросельская решила не принимать решение сгоряча.

«Вот ведь, ведьма!» — продолжал негодовать я про себя. — «Родная внучка, а она нос воротит!»

Разумеется, мое негодование было прежде всего связано с тем, что девчонка не получит должной защиты от интриг волисского двора. Хотя с другой стороны, вдруг княгиня бы решила сразу привлечь мелкую к делу защиты рода от угасания? Нет, даже к лучшему, что пока не забрала. Волисская принцесса и ее фрейлины должны пробыть в Земье до конца лета, что давало некоторое время на решение этого вопроса. Вот только как его решать, я счел за лучшее пока не думать. Хорошо бы со своими проблемами сначала разобраться.

Вместо уехавшего Малея принцессе в качестве сопровождающего подсунули Сальроя, как бы тот ни сопротивлялся. Подобная рокировка поразила не только Ее Волисское Высочество, но и всю делегацию. Девицы сидели на удивление притихшие, так что единственными звуками, кроме стука ножей и вилок, которые были слышны за завтраком, был ведущийся между отцом и пронырливым маркизом разговор. Тот, видимо, решил, что осмотрел в тереме и княж-граде все что можно, и теперь как бы невзначай интересовался о возможности поездки на восток. О том, что ему там было нужно, он умалчивал и ссылался лишь на желание проветриться и развеяться. Князь же в ответ предлагал тому проветриться прогулкой по праздничному граду, а чтобы развеять скуку советовал принять участие в самих празднествах. Основные гулянья должны были начаться к вечеру, но уже с утра было много всего, чем можно было заняться. Обычно в это время девицы водили хороводы и учились плести заговоренные венки, а для парней были кулачные бои и прочие ристалища. Вовсю должна была развернуться ярмарка, а все те, кто мог держать в руке сковородку, на практике спорили, кто быстрее и вкуснее всех печет блины, считающимися главным блюдом празднества, так как золотой блинный круг являлся в этот день символом солнца.

Впрочем, для нас в этот раз все эти мероприятия оставались за пределами терема, так как волисская графиня еще давеча заявила, что негоже таким благородным девам, как ее подопечные, гулять с простонародьем. Поэтому отцу пришлось в срочном порядке выдумывать новую программу развлечения гостей, и никто уже не сомневался, что сопровождающим девиц придется принять в ней активное участие.

Если я и колебался поначалу, стоит ли наведаться на те самые простонародные гулянья, например, кулачные бои, куда частенько бегал и раньше, то вскоре уже был решительно настроен на драку. И причиной тому стал очередной разговор с мелкой занозой. Весь завтрак она сидела хмурая, по-прежнему кидая взгляды на верхний стол, видимо, все еще надеясь увидеть там Малея, так что у меня начинали чесаться кулаки. Но когда она меня все-таки спросила о том, куда тот подевался, я уже, действительно, больше всего на свете желал расквасить кому-нибудь нос и остро жалел о том, что этот кто-то уже слишком далеко, чтобы я мог свое желание осуществить.

— У Малея заболела невеста, и ему срочно потребовалось уехать, чтобы ее навестить, — мстительно ответил я козявке, но та, вместо того, чтобы расстроиться, нахмурилась еще больше.

— С ним точно все в порядке? — продолжила допрос она. — Он не …. заболел?

«Вот почему, вдруг, ее интересует здоровье этого красавчика?»

Подозрения по поводу ответа на этот вопрос у меня были, но я даже сам себе не решался их озвучить, зато был готов врезать по носу уже любому.

— Что с ним станется! Здоров, как блудливый бык! — может быть, излишне резко ответил я, а заноза почему-то образовалась. Вот только чему? Тому, что тот здоров, или тому, что я назвал его блудливым?

Кулаки сжались сами по себе, и, едва проводив девицу до ее светлицы — о моем здоровье она так и не спросила! — я сразу же отправился к большой поляне у речной излучины, где вечером будут жечь костры, а с утра собирались парни из града и даже окрестных деревень. Ох, уж эти девицы! По тому, как резво все кинулись в бой, кулаки чесались не только у меня. Раздавая тумаки направо и налево, я быстро прорвался сквозь стену противников, но заметив несколько, уже улыбающихся мне, очередных девиц с венками наперевес — еще чего! — рванул в противоположную сторону, валя с ног тех, кто раньше был на моей стороне. В когорту победителей я, разумеется, не попал — и слава Светилу! — так как после нескольких метаний из стороны в сторону свалили уже и меня. Впрочем, меня это совсем не расстроило. Пара ударов по голове ее неплохо прочистили, и вплоть до самого вечера я был серьезен, собран и даже разобрался немного с текущими делами.

Самым интересным оказалось сообщение от одного из сходников, отправленного наблюдать за любопытным маркизом. Соглядатай сообщал, что, пока я бегал за занозой, волисский маркиз уже три раза посещал в Земье одного купца благородного происхождения. Все бы ничего, да вот только этот человек уже несколько лет как был выявлен в качестве тайного тририхтского агента. Впрочем, подобное я подсознательно и ожидал! Волиссцы уже давно ведут с Тририхтом игру за нашей спиной, не особо даже этого скрывая.