В варпе массивные объекты не притягивают, а отталкивают. Чем дальше от сферы влияния звезды, тем проще скользит корабль. Прыжок дает судну достаточный стартовый импульс для движения в гиперпространстве. Но неоднородность вселенной создает волны и помехи. Эти возмущения со временем гасят импульс. А при движении со скоростью близкой к световой, как и в обычном Эйнштейновском пространстве, требуется все больше и больше энергии для разгона, поэтому лучше не замедляться.
(си — скорость света. На верфях стандартный порог для систем аварийного выброса из варпа выставляется в 50си. Торможение на экстремальных рифах (пиках гравитации) может происходить столь стремительно, что даже такой запас не всегда спасает легкий корабль от схлопывания в сингулярность, поэтому рекомендуется не осуществлять варп-маневры в близи массивных космических тел. Для тяжеловесов и «ледоколов» допускается занижение показателей до 10си в случае гравитационной непогоды, но только при полной зарядке варп-ядра на экстренное торможение.)
Дин устроился недалеко от вакуумного туалета. Перед варпом вместе с невесомостью у его желудка не было шансов. Все четыре перелета он жутко мучился приступами. И лишь когда из иллюминатора увидел станцию Последняя Надежда, с облегчением выдохнул и вернулся на мостик. Галатея коснулась стыковочных мачт и медленно остановилась в их амортизирующих объятиях.
— Можешь же ведь, когда хочешь, — похвалил пилота старпом.
— Просто топливо кончилось, — отнекивался Мэйл. — От слова “совсем”.
— Ох, ремонт в копеечку влетит, — старпом повернулся к Дину и продолжал сетовать. — Я попробую договориться, но новых тягачей мы здесь точно не найдем. Ещё бы покраску сделать? А то даже имени уже не видно.
— Я с тобой, — навязался пилот.
— Сегодня день сюрпризов? — крутанул голову старпом.
— Ну, на этот раз я ведь ничего не сломал? — Мэйл освободился от ремней и порхнул на центр комнаты.
Очкарик сиял самодовольством от того, что его идея сработала. Он ждал похвалы.
— Молодец, — невыразительно буркнул Дин и пустил по воздуху пару денежных пластин, после чего отправился к шлюзу.
Очкарику было всего двадцать лет. Он был и связистом, и навигатором в одном лице. Учился в астроакадемии, но оказался неспособен зазубривать формулы. У него была привычка получать за свои успехи похвалу, и он сильно обижался на безучастных преподавателей, отличающихся в этом плане от школьных учителей. Он взял кредит и поступил на сложную специальность, но вылетел, не сдав вторую сессию. В итоге подался в гибридное долговое рабство. Он утешал себя тем, что некоторых бывших одногруппников ждала та же судьба. Не все, кто получают дипломы, могут найти себе работу с хорошей зарплатой. За такими неудачниками охотятся коллекторы и довольно часто продают своих жертв транспортным корпорациям, где судьба раба — один маршрут на всю жизнь. А на Галатее было хоть какое-то разнообразие. Да и за его долг никто не будет рисковать здоровьем и связываться с пиратом.
На выходе с Галатеи Дин гаркнул на особо самостоятельных новобранцев, он не привык к подобным вольностям в своей команде:
— Вы покинете судно лишь, когда я прикажу. А коль нечего делать, чтобы к моему приходу глаза болели от чистоты на палубах.
— Хо-Хо, — восхитился суровостью Джим. — Оторви им головы, кэп!
Дин заметил, что у новеньких матросов нет рабских оков. Эти люди сознательно выбрали пиратскую жизнь. Они не станут беспрекословно выполнять прихоти. У них есть собственный кодекс и представления о мифической чести. Так что теперь Дин боялся повторения истории с Эриком, только уже в масштабе шестидесяти человек. Он планировал выгнать излишне дерзких матросов при первой же возможности и набрать себе подконтрольных марионеток. На этот раз его воли хватило, и никто не осмелился нарушить приказ и переступить через линию шлюза.
Дин с задранным носом шагнул на станцию. Мысли о возможном предательстве не давали расслабиться и мешали наслаждаться нормальной силой тяжести. Он бродил по узким однотипным коридорам в поисках достопримечательностей, раздумывая о дальнейшей судьбе, пока не оказался в баре. “Последняя Надежда Алкоголика”, — прокомментировал увиденное Дин. В просторном помещении воняло дешевой выпивкой. Засаленные столы никто не вытирал. Официанток не было. Действовало правило — за заказом клиент приходит сам. Не можешь добраться до выдачи — значит, тебе хватит. Те, кто хотели напиться в стельку, сидели за барной стойкой. Такова реальность всех третьесортных торговых постов и доков. Грязь и отсутствие сервиса. Но зато демпинговые цены на любые работы, дешевый секонд-хенд и почти бесплатная заправка. Дин понаблюдал, как старпом о чем-то договаривается с почти-в-щи перекупщиком и заспешил покинуть вонючую дыру. К противоположному выходу пришлось скользить вдоль стеночки, чтобы не нарываться. К молодежи здесь относились как к юнгам на побегушках, могли пнуть, облить или зло пошутить, не разбираясь, кто перед ними. Дину хватало наведения порядка у себя на корабле, цапаться с местными он не хотел. Зато из тени хорошо подслушивать пьяные разговоры:
— Игры с ИИ? Это безумие! Да он больной!
— Я ему говорил! Ик. Надо было сразу пристрелить. Так ещё этот пёс взбесился и поджог мою Нимфу. Ик.
— За такое, я бы придушил его голыми руками, — собеседник сложил кулаки друг на друга и стал крутить ими, демонстрируя удушение.
— Ик. Я гнался за ним, до самой Берлоги Ящера.
— Вот трус, сбежал, вместо того, чтобы быть мужиком.
— Клянусь, этому Бальтозару конец! — пират ударил кулаком по столу, так что зазвенели пивные кружки. — Только покажите мне где он!
Ловким движением ноги без спроса Дин развернул стул из-за соседнего столика и приземлился к собеседникам:
— Я тоже имею зуб на Бальтозара. Как ты думаешь, почему та местность называется Берлогой Ящера?
— Потому что там, ик, живут ящуры.
— Нет, потому что это берлога. Убежище — там прячутся. Твоё корыто никогда его там не найдет. Если… — Дин перешел на шепот и замолчал.
— Ненавижу, когда замолкают посередине предложения. Ик.
— Я приведу тебя к нему.
— Ты? — рассмеялся в стельку пьяный собеседник. — Молокосос будет учить пирата жизни?
— Это будет незаконно, — сохраняя невозмутимость, продолжил Дин. — Совсем незаконно. Твоему товарищу можно доверять?
— Пожалуй, я пойду, — встал из-за столика «товарищ». Он прекрасно понимал, что такие слова говорят только, если за преступление грозит немедленная смертная казнь.
— Ик. Да хоть за границу сунуться!
— Мне нужен твой тахионный сканер, — прошептал Дин.
— Зачем? Я просканировал им весь сектор. Ик. Думаешь, я дурак? Просто так… проходимцу отдам установку?
— Я могу собрать СЕТЬ на твоем корабле, если тебе не нравится мой.
Лицо пирата вытянулось, его глаза на мгновение протрезвели. Грязные русые волосы на голове в прямом смысле зашевелились. Изо рта потекло пиво. Потрескавшиеся губы задрожали. Морщины аж почернели.
— Ну, чего стоит твоя клятва, мужик? — Дин носком прижал ботинок собеседника к полу.
Пират запаниковал и был готов спасать свою шкуру даже ползком.
— У меня есть судно, готовое к экспериментам. Мы соединим всё рядом с границей. А еще дам тебе пульт самоуничтожения, на случай непредвиденных обстоятельств, — Дин выделил последние слова.
— А зачем тебе я? — заблеял пират. — Мне хватит, если ты сам с ним разберешься.
— Головой думай. Против эсминца нужны две шхуны. Не дрейфь, для тебя все безопасно.
Пират немного успокоился. Дин встал, оперся пальцами на столешницу и наклонился к лицу нового партнера:
— К концу дня тахионный массив должен быть на Галатее. Иначе я найду себе более смелого компаньона. А может ты наврал своему другу про пожар на Нимфе?.. И ни за кем ты не гонялся?
— Да я видел его корабль, прямо перед своими глазами, как тебя сейчас.
— Тогда тем более, долго ждать тебя не собираюсь.
Дин оттолкнулся руками от стола и довольно зашагал прочь. В планах еще осталось запастись провиантом. Он всегда сам выбирал еду для себя и экипажа. Старался разнообразить рацион. Космическая пища продавалась в виде гидрогенизированных спрессованных брикетов, от которых ножом или зубилом откалывали кусок и заливали горячей водой со вторичного охлаждающего контура. В зависимости от концентрации получалась каша, пюре или суп. Закуски в тюбиках стоили грабительски дорого, поэтому приходилось выдавать по одному на неделю. Натуральной едой баловались только на планетах. На текущей станции вообще отсутствовал какой-либо выбор. Только пятидесяти килограммовые блоки со вкусом курицы и пакетики с клубничным желе тоже в высушенном состоянии. Дин заказал и того и другого с расчетом на две недели и потопал обратно на корабль.
