Захлебываясь, нага глотала волшебное питье, пока оно не кончилось. Ее постоянно чередующиеся метаморфозы закончились на стадии милой девушки, из ключицы которой торчала стрела. Дин обломил древко и посадил юную леди. Разорвав свой капюшон на части, он приложил тряпочки с двух сторон раны, а потом обратился к Альберту:

— Дыши маленькими глотками, медленно. Не спеши, у меня всё под контролем.

Ошарашенный маг слабо понимал, что ему говорят, а лишь полз поближе к сестре.

— Бра… — начала было девушка.

— Прекращай это, — оборвал ее Дин, — а то у меня аж мурашки по спине бегут, как вспомню.

Альберт подполз к сестре и исполнил наложение рук. Простейшее заклинание, требующее лишь мычания. Но не успела рана затянуться, как змеи опять обвили злополучного брата и начали сжиматься. Дин держал на руках нагу:

— Старик в библиотеке говорил что-то про поцелуй. Одно чудовище я уже целовал.

Дин прижался к холодным черным губам и звучно чмокнул. Ситуация нисколько не изменилась. Внешность монстра осталась прежней. Со словами: “Не хочешь по- хорошему!” — Дин задвинул изо всей силы кулаком по морде наге, и пока та, раскачивая головой, приходила в себя, вытащил из змеиных объятий Альберта. Придушенный маг быстро оклемался, но тут же впал в одержимость, как услышал голос сестры. Сложил пальцы хитрым узором и спешно забормотал. Из ладоней потекли лавовые ручейки, со шкворчанием рассыпающие искры. Пахнуло жаром и во рту мгновенно стало сохнуть. Дин не стал дожидаться огненного шара, а прописал увесистый удар в челюсть. Незавершенный фаербол с шипением схлопнулся. Альберт выплюнул изо рта кровь с парой зубов и со злостью двумя руками устроил апперкот. Удар был такой силы, что отбросил Дина два шага назад и повалил на спину.

Маг принялся шепелявить заклинания, но полученная травма ломала слог. Дин приподнялся. Картинка перед глазами раскачивалась, но мысли были чисты. Небольшие проблемы с координацией не позволяли сразу встать. Прямо перед его глазами нага доползла до Альберта и толчком сбила его с ног. Она прижала мага к земле и принялась душить. Из ее пасти сочилось раздраженное шипение. Альберт что-то хрипел, стараясь разжать змеиную удавку на шее. Его выдох наполнился белым паром. По земле с хрустом расползлась ледяная лужа, местами вздыбливающаяся холодными кольями. Сапоги Дина намертво примерзли и покрылись инеем. На площади, прямо из воздуха, пошел снег. “Только бы не промазать”, — заклинал Дин, вкладывая стрелу, натягивая лук и отпуская тетиву. Каждое мгновение было отчетливо видно. Движения казались уверенными как никогда. Царило молчание. И лишь с ударом тела наги о землю звуки вернулись. Из головы монстра торчала стрела. Чудище застыло, оставшись на левую половину человеком, а на правую змеёй. Альберт развернулся на четвереньки, срывая с себя щупальца, и прохрипел:

— А ведь у меня никогда не было сестры, — и, просыпаясь, добавил. — А я так хотел…

Дин открыл глаза и печально продолжил:

— А у меня есть, — вспоминая о том, что опять придется завтракать вместе с Лилой. Но любовь требует жертв, чтобы успеть перехватить Зою по дороге в школу, придется бодаться с надоедливой сестрой. Приободряя себя этой мыслью, Дин соскочил с постели и пулей привел себя в порядок.

— Там не было никакой мухи, я дважды проверила, — заявила Лила, как только увидела брата.

— Балда! Я ж твой брат. Хоть ты и заноза, я бы гадость тебе не сделал, — проговорил Дин и загрузил в рот порцию геркулеса. На лбу появилась испарина, глаза покраснели и принялись слезиться. Язык стал казаться ватным и не чувствовал ничего кроме остроты. Во рту полыхало. Лила молчала и глядела в свою порцию каши, искоса наблюдая за поспешными движениями Дина, когда он ложка за ложкой проглатывал ядрёную пищу.

“Сегодня буду жечь. А малявка точняк теперь отстанет”, — с этими мыслями Дин вышел из дома, оставив сестру в размышлениях над тарелкой с овсянкой. Несмотря на изжогу, день прошел великолепно. Зою повеселил появившийся от распухшего языка акцент. Кира занималась своими проблемами. Даже учеба пошла в гору. Жизнь начала налаживаться.

Утренняя прогулка с Зоей прошла удачно. Дин чувствовал, что дело движется к признанию, и уже готовил слова любви. Субботние уроки пролетали сквозь уши и не задерживались в мозгу. За полчаса до окончания занятий, пока учитель шкрябал мелом по доске и объяснял физику, Дин подслушал шушуканье одноклассниц:

— Ну, скажи как? — еле слышно спросила Надя.

— Два года прошло, я уже забыла.

— Он целовал Киру, как тебя?

— Спроси у него сама, чего пристала?

— Ну, ты же была его девушкой.

— И что?

— Ну, пожа-а-алуйста. Какие у вас были поцелуи?

— Поцелуи, как поцелуи.

— Ага, Кира то же самое сказала. Значит, у них теперь серьезно.

— Ничего это не значит.

— О, и это она тоже сказала. Как думаешь, когда она расстанется с Рэмом? А может, будет встречаться с двумя?

— Не будет она с Дином встречаться. Даже я его бросила, потому что он отстойник.

— Да ладно, ты просто не хочешь признать, что его у тебя Кира увела, и они наконец-то поцеловались.

— То, что он тормоз, я и так прекрасно знаю.

— Тормоз, не тормоз, а прикинь, я видела его с новенькой девчонкой из параллели и уже не в первый раз. В общем, будет он в отместку тебе с двумя встречаться.

— Ну, желаю ему удачи, — начала злорадствовать Лида. — Осталось только посмотреть, кто его прибьет первым.

Девчонки продолжали кудахтать. Но настроение Дина испортилось. «Воюя» на два фронта, он забыл учесть, что события происходят в одной, а не в параллельных вселенных. Во-первых, у Киры, даже с её мерзким характером, был парень прямо в школе, и если она нажалуется, то придется драться. Но это полбеды. Будет больно, но парни из-за девчонок друг друга не убивают. А вот если Зоя узнает о «тактическом» поцелуе, который к любви не имел никакого отношения, то сто процентов поймет всё неправильно. Как ей объяснить, что это было не по-настоящему?

Дин ерзал на стуле и периодически смотрел в окно, разрываясь между прилежанием и желанием сбежать с дополнительного урока. Как только прозвенел звонок, он скидал учебные принадлежности в сумку и, застегиваясь на ходу, помчался к дому Зои.

Три часа у подъезда девушки в раздумьях вымотали больше, чем вся учебная неделя. Желание заполучить объект любви уперлось в паническую нерешительность, так что Дин временами нечаянно вслух произносил обрывки мыслей, от чего начинал еще больше смущаться. Оправдываться он не умел, поэтому даже не имел понятия с чего начать. Извиниться сразу? А вдруг она еще не знает? Тогда придется рассказывать, и всплывут лишние подробности. А вдруг она уже знает? Но какую версию и от кого она слышала? И чем дольше Дин ждал правильного решения, тем хуже становилось состояние. Вопреки ожиданию, вместо озарения под давлением приходило лишь нервное истощение. Он довел себя до такого состояния, что прохожие стали озираться, думая, что бедолага потерял ключи и ждет родителей. Больше не в состоянии себя насиловать, Дин ушел домой. Ночь выдалась бессонной, мысли работали, разбирая по полочкам всевозможные ситуации и их последствия. Но решение всё же пришло. Изнеможенный Дин рухнул в кровать и проспал до середины воскресенья. Неважно, знает ли Зоя или нет, нужно атаковать первым.

За выходной предстояло сделать домашние задания и прорепетировать признание, чтобы не искать нужные слова и не мяться, как девочка. Если Зоя все же спросит про тот поцелуй с Кирой, нужно просто убедительно пообещать, что такого больше никогда не повторится по заготовленному сценарию, а лучше пригласить на повторное свидание, ведь как написано в интернете, если девушка не видела своими глазами, то всегда есть шансы её переубедить. Воскресенье пробежало незаметно. Понедельник манил исполнением желания, и зациклившиеся мечты отпустили лишь далеко за полночь.