— Это, разумеется, — мама погладила ее по головке, как неразумную, — Но жизнь в браке тоже неспроста называют «жизнью». Понимаешь?

— Нет, мам. Я тебя не понимаю, — Марина возмущенно качнула головой, — И не хочу понимать! И вообще, разве тебе не жалко Полю? Почему ты не спрашиваешь, как это случилось, при каких обстоятельствах?..

— Да чего спрашивать? — отмахнулась Клавдия Ивановна, — Мне уже все рассказали. Ты лучше скажи, почему дома сидишь, не гуляешь? Лето же, каникулы! Погода стоит хорошая, съездила бы в Серебряный бор на пляж, или на дискотеку какую-нибудь сходила бы…

— Маам, — Марина вскочила и даже топнула ногой, — Не лезь в мою жизнь! Не хочу я никакие пляжи и гулянки… И вообще, вот когда захочу, тогда и съезжу.

— А если не позовут? — с тоской в голосе поинтересовалась мать, — Если твои подружки выскочат замуж, а ты останешься одна? Тебе и сейчас-то звонит только Алиса. А потом и она найдет себе какого-нибудь миллионера и уедет куда-нибудь на Гавайи…

— Почему это? — подбочась, спросила Марина.

— Такие, как твоя Алиска, всегда хорошо устраиваются… И замуж — в минуту, и детей

— сразу трое, чтобы не убёг, и денег — полные карманы. А ты будешь тянуть волынку до тридцати лет, мечаясь и выбирая, ожидая принца или кого-нибудь, пока я… в гроб не лягу…

— Да что ты такое говоришь? — девушка так возмутилась, что даже замерла посредине комнаты, — Какие еще гробы? Ум за разум зашел?!

— А такие… — Клавдия Ивановна внезапно всхлипнула, — Ты думаешь, я всегда с тобой буду? Думаешь, я буду рядом, помогать и советовать тебе, утешать, что очередной ухажер не обратил внимания…

Женщина вдруг всхлипнула, сморщилась, сорвалась и зарыдала навзрыд. Марина не ожидала такого поворота событий… Да и вид рыдающей мамы как-то выбивал из колеи.

— Ма-ам…Мамочка, — Марина медленно подошла и присела перед ней на корточки, — Ты чего?…Расстроилась, да? Не волнуйся, я выйду замуж… Какая смерть, ты о чем? Ты у меня молодая и красивая, и папа тебя очень любит…

Она гладила женщину по голове, не зная, как утешить. Какие слова подобрать? Мама плакала так сильно, будто долго о чем-то переживала и держала в себе, а сейчас всю ее сдержанность, как плотину, прорвало.

Неприятные догадки закрались в душу Марине и она уже более осмысленно посмотрела на мать. Крашенные волосы, у корней — пробиваются седые волоски… Скукоженное от плача, маленькое, лицо. Как у младенца… Почему-то вспомнилось, что младенцы и старики в чем-то похожи. Мама в этот момент была такой беззащитной и жалкой, что у Марины защемило сердце. Есть что-то, о чем она не знает? Пока занималась своей жизнью, училась и превращалась в лису, совсем рядом с ее близким человеком тоже проходили изменения.

Сглатывая ставшую вязкой слюну, девушка заметила боковым зрением тень, конвоем висевшую у маминого плеча.

— Нет, только не это! — хотела закричать она, но горло онемело, — Мама, мамочка, как же так! Я же тебя так люблю… Ведь не может же такого быть, что ты смертельно больная… Нет, мама…Пусть это будет лишь страшной догадкой. Ведь может же такое быть, что я ошибаюсь?…

Но внутренняя Лиска знала. Она, вторая ипостась Марины, рассматривала склонившееся лицо матери, изучая его. Вместо шока, который завладел испуганной душой Марины, Лиска думала о том, что однажды она уже помогла смертельно больному человеку. И теперь, когда речь идет о жизни ее матери, нужно попробовать выдать ту же жемчужину, также попробовать излечить ею.

Но есть ли вторая жемчужина у Лиски?

Девушка отошла к окну и попробовала найти внутри себя эту вещь, выплюнуть ее на ладонь. Но ничего не выходило. Клавдия Ивановна уже судорожно всхлипывала, пытаясь успокоиться, но Марина все никак не могла достать жемчужину.

Ее не было. Девушка икала, вызывала тошноту в ванне, но ничего не помогало. Неужели в ее личном запасе только одна жемчужина и та уехала в неизвестном направлении?!

Марина металась по квартире, как раненный зверь. Клавдия Ивановна жаловалась на головную боль и ушла спать. Девушка перерыла весь интернет, но не нашла информации, как сформировать по требованию эту энергию. Да, это не просто энергетическая субстанция, это — часть жизненной энергии Лиски.

А ведь ее у Марины стало намного меньше в последние дни — слишком много она переживала, слишком долго выгрызала себя изнутри чувством вины. Да, теперь Марина была уверена, вся полученная от бандита энергия ею потрачена, причем, потрачена бессмысленно.

Это убивало наповал. Девушка хотела звонить Кириллу и брать контакты Лены. Но отбирать жемчужину у одной больной, чтобы отдавать другой — тоже неправильно. Марина мучалась целый день, но так и не надумала, как ей поступить.

На следующий день Кирилл позвонил ей сам.

— Как она? — после долгой паузы поинтересовался он, — Поправилась?

Марина сначала кивнула, а потом, вспомнив, что она разговаривает по телефону, сказала: «Да». На том конце снова повисло тяжелое молчание. Было слышно только тяжелое сопение и на заднем плане — звук включенного телевизора. Кирилл не хочет с ней разговаривать?

Эта мысль больно ударила в сердце. Так не должно быть. Кирилл — ее друг. Он знает ее секрет, и не осуждал… Раньше.

— Ну, пока, — отмер парень и положил трубку.

Марина так и замерла у окна, расстроенно прижимая трубку к груди. Вот и всё… Только-только она смогла довериться, кому-то открыться… Девушка почувствовала себя так плохо, будто ее окунули в грязь, а потом выставили на посмешище. Вызвали на сцену и оплевали. Состояние ухудшалось еще из-за маминой болезни, о которой она так и не сказала. Клавдия Ивановна не решалась поделиться страшным диагнозом, а Марина избегала этой темы сама.

Так они прожили неделю. Марина бездумно просматривала картинки в Инстаграмме, подписалась на нескольких фешн обозревателей и путешественников. Но даже зарубежные страны и экзотичные приключения не прибавляли ей радости. Пока она отвлекается от насущных дел, смертельные клетки множатся и грозят унести жизнь ее мамы.

Несколько раз девушка пыталась извлечь жемчужину. Новые попытки удачи не приносили, только полопались сосуды на лице и заболело горло. Марина даже подумывала о том, чтобы уйти из дома, куда глаза глядят, но это было опрометчиво, и она смирялась. Вместо этого покупала себе много газировки, чипсов и разной неполезной еды, непроизвольно наказывая себя за уныние.

Внутренняя Лиска возмущалась таким положением вещей, но ничего поделать с опустившей руки Мариной не могла. Девушка не слушала внутренний голос, забивая себе голову всем, чем только могла: после интернета смотрела телевизор, после телевизора — лезла в интернет. Ее информационное поле пестрило событиями, и ко всем ним она относилась с внимательностью. Кто куда поехал — это очень важно, где что взорвалось — нужно запомнить…

В один прекрасный день она проснулась и поняла: так больше продолжаться не может. Нужно что-то с собой делать, иначе эти нехорошие клетки унесут и ее, и тогда уже никто не сможет помочь ни ей, ни маме…

Взбодриться не получалось. Умом она понимала, что надо взять себя в руки и жить по-другому. Но привычка выработалась устойчивая, да и вымоталась эмоционально она почти под ноль. Девушка подошла к календарю. С того дня, когда они так неудачно пересеклись с Полей, прошло всего полторы недели. А было такое ощущение, будто целый год.

И тогда Марина вдруг подумала, что ей неплохо было бы купить себе что-нибудь. Шоппинг, хоть она его и не любила, почему то казался ей началом новой жизни. Новая одежда и новое ощущение — вот, что ей нужно. У нее были сэкономленные и спрятанные от Клавдии Ивановны деньги, их-то Марина тайком и взяла и направилась в ближайший торговый центр.

Как бы то ни было, но шоппинг не захватил ее. Вещи казались простецкими, мешковатыми. Все сплошь серого цвета. Пара желтых рубашек не сделали погоды, и Марина уже хотела уходить, когда вдруг увидела на витрине ярко-оранжевую сумочку. Она была явно дорогой, потому что стояла на самом виду, и модной — потому что в магазине сумочек девушка заметила толпу покупательниц.