Марина бросилась на кровать и застыла, лежа на животе. Прежде, чем разыскивать потенциальных жертв, можно было бы потренироваться на братьях. Она чуйкой чувствовала, что с рыжими не все так просто. Почему Валера не берет трубку? Неужели боится?

Пока девушка мучилась предположениями, распаляясь все больше и больше, братья нежились на золотистом песочке у теплого, Средиземского моря. Они уже и думать забыли про нерасторопную, глупую Лиску, а та тем временем вынашивала планы мести.

Но все упиралось в их обнаружение, и именно здесь Марина чувствовала свою беспомощность.

— Нет, их я не найду, — все-таки пришла к разумному заключению она и оттопырила ушки. По карнизу начал бить тоненькими капельками дождик, — Слишком многолюдно, а запахи я стала различать позже. Но… потренироваться на людях все же стоит.

Прежде всего, нужно научиться различать, взволнован ли человек. Какое у него настроение — радостное или грустное. Опасается он чего-то или спокоен, как скала.

Потом, когда она научится считывать предпосылки, нужно научиться выслеживать подозрительных личностей: где они живут, как часто выходят из дома, с кем дружат, а от кого ждут неприятностей. Наверняка, маньяки по-особенному пахнут. Она убеждена! Вот только нужно научиться различать, окунуться в их мир, переживания и впечатления. Интересно, а чтение мыслей — это выдумка или следующая стадия мастерства?

Марине захотелось начать тренироваться сразу, и зарядивший летний дождик не умерил пыл. Она бросила маме пару фраз, что сходит за хлебом, и выскочила наружу. Дождь лил, как из ведра. Девушка раскрыла темно-красный зонтик и подняла его высоко над головой, позволяя легким брызгам освежить кожу.

Как же она любит теплый дождь! Летний, быстрый, ненавязчивый. Он подобен сну — только включишься в него, подставишь руку мягким каплям, а он уже прошел.

Девушка опустила взгляд на лужи и вздрогнула: прямо напротив подъезда, верхом на черной оградке сидела неподвижная фигура.

Дождь смывал очертания, падая крупными каплями, но Марина видела, что человек сидел без зонта, понуро опустив голову и предоставив судьбе свое здоровье. Девушке стало неприятно. Вопреки летней погоде дождь усиливался, и вот уже по лужам шли пузыри. Она не знала, что это за человек, и почему он так странно себя ведет — сидит под дождем на тоненькой, черненькой оградке, без всякого укрытия. Пьяный?

Она побежала по лужам, не заботясь об открытых босоножках. Вздернула над ним зонтик и человек поднял голову. Волосы облепили бледное лицо, а в глазах будто не осталось жизни.

— Ты не берешь трубку, — Кирилл невозмутимо смотрел на нее, а Марина не могла поверить своим глазам. Какого лешего он тут?!

— Сколько ты здесь сидишь?

— День.

— Что? Целый день? — поразилась она.

Дождь заливал за ворот платья, но она не чувствовала этого. Марина смотрела на жутко упрямого и настырного парня, и в упор не понимала, зачем он делает это.

— Со вчерашнего вечера, — прошептал он замерзшими губами, и Марина не выдержала.

— Ты! Промок насквозь. Ты — псих! Пошли наверх.

Тот отрицательно качнул головой.

— И что это значит? — тут же вспылила она.

— Не хочу встречаться с твоей мамой.

— И? — Марина даже притопнула.

Ей жутко не нравилась вся эта ситуация и вообще, изрядно разозлила. Это надо же такое придумать: притащиться к ее дому и тупо сидеть, не взирая на снег и дождь. Влюбился он в нее, что ли?

— Хочу поговорить с тобой, — просипел парень синими губами.

— Скотина, — в сердцах выругалась она и огляделась.

Надо бы попросить кого-нибудь из прохожих его поднять. Сама она не справиться. Такое ощущение, что он примерз к оградке. Вот же упрямый. Сколько идет дождь? Минут двадцать? Трудно сказать, но ведь какие глубокие вокруг лужи… И, как назло, никого.

— Пошли ко мне, — вдруг сказал парень и закашлялся.

— Вот еще, — фыркнула она, но внутри всё сжалось.

А ну как из-за нее заболеет? И где берут таких упрямых парней? Синюшный весь. И что с ним делать? В XXI веке умирают от простуды? Вроде бы только от воспаления легких, а судя по зеленому цвету лица, ему уже не много осталось.

— Где ты живешь?

Он назвал адрес. Марина удивилась. Вроде бы и недалеко, час езды, но только нужно доехать до метро — это минут пятнадцать, потом через четыре станции сделать пересадку на другую ветку, и там еще — минут двадцать.

— Я вызываю такси, — сказала она вслух и открыла приложение.

Проверила наличность в сумочке. При условии, что ей нужно купить хлеб, вот именно на хлеб и останется. Эх, потратит все свои карманные деньги на этого осла. Вот же…

Марина так была возмущена, что вплоть до прибытия такси с ним не разговаривала. А когда желтая машина въехала в узкий дворик, он отказался садиться. Марина снова завелась. Водитель, не понявший, что к нему на заднее сидение плюхнется полностью промокший субъект, только подгонял его, угрожая накруткой за ожидание, и в итоге парень сдался.

Всю дорогу он сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал. Девушка искренне переживала, борясь с желанием пощупать его лоб. Вдруг температура? Они вышли у высокого панельного дома, и когда Марина достала кошелек, чтобы расплатиться, парень ожил.

— Не надо, — хрипло сказал он и залез в карман брюк.

— Да у тебя там все промокло, — махнула рукой девушка, — Я сама.

— Не надо, — настойчивее сказал он и достал банковскую карточку, — По безналу?

Водитель кивнул и парень рассчитался. Желтое такси мигнуло им напоследок и скрылось за поворотом.

— Ну, ты и осел, — не удержалась Марина, когда парень повернулся к ней и махнул на подъезд, мол, проходи.

— А ты — лиса, — криво усмехнулся он, и в темных глазах что-то блеснуло, — Настоящая.

— Ожил? Тогда я домой, — резко сказала Марина, хотя когда уже они подъезжали к его дому, в ней проснулось любопытство.

Очень захотелось узнать, как он живет, с кем, посмотреть на его комнату. Там все черное или нет? Все-таки быть лисой — значит, обладать всеми лисьими качествами, в том числе и любопытством, а не только ушками и хвостом. В этот момент Марина испытала такой сильный зуд интереса, что с трудом удерживала на лице маску безразличия.

— Постой, — Кирилл схватил ее за локоть и с силой потянул к подъезду, — Раз ты показала свой хвост, я так не могу… — его передернуло, — ты должна все рассказать, мы же однокурсники… Не уходи.

Для приличия поколебавшись пару секунд, девушка кивнула.

— Ладно, — но Марина не могла выдержать, чтобы кто-то управлял ею, пусть за локоть и к своему подъезду, поэтому она своевольно выдернула руку и улыбнулась, — Веди уж.

Они поднялись на пятый этаж и позвонили в черную дверь.

Им отворила неулыбчивая, смурная женщина лет сорока. Одета она была в простые джинсы и безразмерную темно-зеленую кофту. Даже не поздоровавшись и не взглянув на Марину, она ушла в свою комнату. Порядком сбитая с толку, не ожидавшая такого неласкового приема, девушка вошла вслед за парнем.

Коридор утопал во тьме. Из-под двери в конце просачивались две тоненькие полоски света, но они смотрелись так сиротливо, что даже привыкшей к вечерним прогулкам Марине стало не по себе.

— Лампочка не работает, — буркнул Кирилл, и, не разобуваясь, пошлепал в свою комнату.

Хлюп-хлюп. Дверь в комнату захлопнулась с громким треском, и Марина осталась в темноте.

Ну и дела! Девушка поежилась.

Понятно, что ему нужно переодеться и уж точно он не собирался этого делать при Марине, но разве не стоило пригласить ее в большую комнату, или на кухню, предложить чай и оставить ждать там?

Марина вспомнила про хмурую женщину, которая не обратила внимания на продрогшего Кирилла и не удивилась присутствию рядом девушки, и, кажется, поняла.

Мачеха…Бедный Кирилл, невозмутимый до мозга костей гот! Как же ему тяжело жить в этой атмосфере. Не удивительно, что он ушел в музыку и свою подворотную компанию…