— Ха-ха-ха, — передразнивает меня Мелкая и что-то тихо шепчет. Матерится, что ли? Или молится? — Очень смешно.

Она демонстративно отворачивается и снова принимается кого-то вызванивать. "Саша, твою мать, возьми трубку!" — говорит, и голос её наполнен самой настоящей яростью. Но невидимый Саша, чёрт бы его побрал, не торопится брать трубку. Интересно, кто он? И почему меня это вообще волнует?

Ася, тем временем, храпит всё заливистей и периодически бурчит что-то нечленораздельное, причмокивая во сне. Не знаю, что ей снится, но сейчас она выглядит счастливой. Красивая всё-таки девушка, но с Мелкой, конечно, ни в какое сравнение не идёт.

— Просыпайся же ты, — Мелкая тормошит уснувшую выпивоху, но та даже и не думает выныривать из сонного царства-государства.

— Да не трогайте вы её, — говорю, подойдя к ним совсем близко. — Пусть проспится.

Мелкая вздрагивает, хотя я даже не касаюсь её, но с удовольствием бы дотронулся. Или ещё чего похуже.

Девушка резко поворачивается в мою сторону и буквально утыкается носом мне в рёбра. И почему она такая крошечная? И сексуальная? Преступление быть такой.

Наклоняю голову и, изогнув губы в ленивой улыбке, смотрю ей в глаза. Девушка нервным движением тонких пальцев заправляет непослушную прядь с синеватым отливом за ухо, и этот жест будто переворачивает что-то внутри меня. Прядь не слушается и снова падает на лицо. Нет уж, такие глаза никому не позволено скрывать от меня. Протягиваю руку и осторожно беру локон пальцами. Такие гладкие волосы, шелковистые…



— Руки уберите! — шипит и сверкает синими очами. Просто фурия какая-то.

Смеюсь, глядя, как румянец заливает её лицо. Но это не смущение или робость окрашивают кожу в багряные оттенки. Это злость, которая, кажется, заводит меня ещё сильнее. Так бы впился в её губы яростным поцелуем. Делаю медленный вдох в попытке успокоить колотящееся о рёбра сердце, потому что такие мысли и желания доведут до греха.

— Как вам будет угодно.

Она бросает в меня уничижительный взгляд и чуть слышно фыркает. Какая горячая — огонь просто.

— Вместо того чтобы грабли свои протягивать лучше придумали, что мне делать с этой соней.

Складываю руки на груди и делаю вид, что задумался. С одной стороны мне хочется закрыть студию, сесть на мотоцикл и умотать домой, чтобы хоть немного выспаться — сегодня было до чёртиков много работы. Но с другой… Эта девочка будоражит моё воображение, и отпускать её совсем не хочется.

— А разбудить её совсем не вариант? — спрашиваю, постукивая пальцами по татуированному бицепсу, обтянутому рукавом чёрной футболки.

— Думаете, я совсем тупая? — ярится Мелкая. — Её невозможно разбудить, если она лишнего выпьет. Такой уж организм.

— Значит, пусть спит, — говорю, улыбаясь. — Сон алкоголика так же краток, как жизнь наркомана, поэтому, думаю, через пару часов очухается. Пить захочет и проснётся.

Мелкая хмурится, раздумывая над моими словами. По выражению лица вижу, что она согласна со мной, но что-то её останавливает.

— Но нельзя же её здесь одну оставлять, — говорит, с сомнением глядя на меня.

— Так и мне с ней наедине оставаться вообще не улыбается.

— Да и поздно уже. Вам, наверное, домой хочется.

Тебя мне хочется.

— Бесспорно, но не выбрасывать же на улицу таких красавиц.

Мелкая щурится, словно пытается понять, не смеюсь ли над ней. Но я абсолютно серьёзен.

— Я пыталась до её мужа дозвониться, но он трубку не берёт, — говорит, тяжело вздыхая. — Наверное, спит уже.

— Спит? — удивляюсь, представив взрослого половозрелого мужика, который ложится в десять вечера. Теперь понимаю, почему Ася бухает. Это же скучно, а она, по всему видно, девица весёлая. — Оригинально…

— Если бы вы его знали, то навсегда забыли слово "оригинально", — улыбается красотка, а у меня кровь закипает от этого зрелища.

Во мне почти два метра росту, сто пятьдесят кило мяса, покрытого татуировками. Меня сложно впечатлить с первого взгляда, но у этой крошки с самой аппетитной попкой на свете получилось.

— Поверю на слово.

— И это лучший вариант из возможных.

Интересно, а меня она могла бы назвать оригинальным? То, что моя внешность, обычно, вызывает либо оторопь, либо восхищение знаю, но, что на уме у этой девушки понять не могу. Она смотрит на меня как-то странно, и это волнует до умопомрачения.

— Может быть, всё-таки такси вызвать? — размышляет, нахмурив брови. Нет уж, никакого такси. — Вы поможете мне её туда погрузить, а там уж я как-нибудь с ней разберусь.

Ага, размечталась, так я тебя и отпущу.

— Вы торопитесь куда-то?

— Я? — удивляется и, поразмыслив, отрицательно машет головой. — Вообще-то не очень.

— Может быть, тогда поедим вместе, пока ваша подружка слюни пускает? — предлагаю, почти на сто процентов уверенный в положительном ответе. — Потому что я готов, кажется, быка съесть.



Мне кажется, или в его словах есть двойной смысл? Словно приглашение вместе поужинать подразумевает продолжение банкета. Я, конечно, давно не маленькая девочка, краснеющая и обмирающая от заинтересованного мужского взгляда, но почему-то рядом с татуировщиком чувствую неловкость, даже руки слегка дрожат. Но как бы он меня не смущал, на романтический лад не настроена, хотя он и симпатичный. Может быть, виной тому усталость, накопившаяся за последнее время или абсурдность всего, что происходило сегодняшним вечером? Не знаю и разбираться нет никакого желания. И надо было Асе уснуть именно здесь? Не могла в такси отключиться?

Я сказала, что он симпатичный? Соврала, точно говорю, потому что он офигенный и абсолютно в моём вкусе. Это Аська — любительница мужиков карманного формата, которые в резвом прыжке ей лишь до пупка достают. Анастасия масляной лужей растекается, если видит очередного малыша-карандаша, а мне по душе, когда мужчина — велик, массивен и брутален. И хозяин этого заведения как раз из таких.

А ещё у него очень красивые светло-карие глаза: большие, глубокие, с лукавым блеском… да ещё и ресницы длинные, а тёмные брови красивой формы и вразлёт. Просто мечта. Даже татуировка на черепе чуть выше правого уха в виде скандинавских рун не портит внешность хозяина студии, а добавляет изюминку, интереснее лишь делает. Мне, правда, плохо виден рисунок, потому что татуировщик громадный, точно гора, не прыгать же, чтобы рассмотреть получше. От мелькающих перед глазами картинок, как я залихватски скачу в попытке полюбоваться на татуху становится смешно, и приходится закусить щёку изнутри, чтобы не рассмеяться.

Я должна быть собрана и серьёзна по максимуму, потому что знаю таких, как этот здоровяк: стоит им только почувствовать малейшую слабинку, ринутся в бой, сметая любое препятствие на своём пути, а это точно не входит в мои планы.

— Ну, так что? Голодны? — отвлекает от размышлений о своей персоне. Как его зовут, интересно?

— Пожалуй, — киваю, аки королевишна, на что мужчина удивлённо приподнимает бровь и лёгкая улыбка трогает его губы. Так, Поля, перестань пялиться на его губы!

— Отлично, — улыбается ещё шире, от чего моё сердце, кажется, забывает как биться. — Суши? Пицца? Что заказать?

Вот как выбирать-то, если всё из предложенного нравится?

Окидываю татуировщика быстрым взглядом с ног до головы, про себя замечая, насколько он огромен. Ему и правда, лучше было лично для себя быка заказать, потому что даже представить себе не могу, сколько нужно пицц или сетов, чтобы смог почувствовать себя сытым. Штук десять, наверное.

— На ваш выбор, я всеядная.

Вот пусть сам выбирает, а то мало ли. Он же мужик, в конце концов.

— Раз так, тогда держитесь крепче, мы отправляемся в волшебную страну ночного дожора.

Формулировка меня веселит и, не успев остановить себя, смеюсь чуть не во всё горло.

— Я согласна, только если следующей точкой на карте не станет страна предрассветной тошноты или утреннего несварения.