Сквозь окружающий шум до меня доносится голос подруги:

— Нет, ты не понимаешь! — надсадно орёт Аська, пытаясь перекричать музыку, и для пущей убедительности, чтобы до меня, тупицы, наконец-то дошло, лупит кулаком по столу. Удар выходит внушительный, и приложи Ася ещё хоть немного усилий, стол пал бы смертью храбрых.

Я бы не удивилась, честное слово, потому что всем, кто хоть раз сталкивался с Асей известно, на что способна моя подруга, если её чёрт под руку толкает. Сегодня, по всей видимости, её обступило целое полчище рогатых провокаторов. А ведь вечер так хорошо начинался…

Сегодня был последний рабочий день перед долгожданным отпуском, за право пойти в который пришлось чуть ли не вступить в рукопашный бой с начальством. Но не мытьём, так катаньем, положенное по закону вырвала, чему радовалась, словно ребёнок. Вот и согласилась, явно не от большого ума, пойти сегодня с Асей в ресторан. Лучше бы спать домой поехала, как собиралась изначально, чем терпеть болтовню пьяной Аськи и перепады и так не самого стабильного настроения лучшей подруги.

— Что именно я не понимаю? — смотрю на Асю, замечая, как алкоголь разжёг костёр румянца на её обычно бледных щеках.

— Ни-че-го! Абсолютно! И почему ты такая непонятливая?

Аська бросает в мою сторону убийственный взгляд и поднимает вверх руку. Меня, что ли, треснуть по башке хочет? А, нет, официанта зовёт.

— Ася, тебе уже достаточно, — пытаюсь убедить подругу завязать с этим алкогольным трипом и отправиться по домам. — Мы скоро под столом уже валяться будем. За себя не скажу, а ты так точно свалишься. Остановись, умоляю.

Поздно. Официант, чья услужливость лишь прогрессирует с каждой новой заказанной нами бутылкой, бежит к столику, роняя тапки и пломбы из зубов. И как с таким сервисом не наклюкаться? Хорошо ещё, что из нас двоих именно у меня, обычно, хватает мозгов не заливаться по самые брови. Да и должен же кто-то оставаться в трезвом уме, правильно?

— Чего ещё желаете? — Стоит, красавец, чуть склонив голову в вежливом поклоне и вооружившись карандашом. Ждёт, видимо, на что ещё хватит фантазии моей неуёмной подруги. — Или повторить предыдущий заказ?

Так и хочется рявкнуть на него, чтобы проваливал, сгрести подруженцию в охапку и выволочь на свежий воздух, но знаю, что будет только хуже: Ася вырвется и разнесёт весь ресторан к чёртовой бабушке. Вовек потом не расплатимся за причинённый материальный ущерб, а полы в счёт отработки мыть до самой пенсии хочется меньше всего.

Тем временем глаза официанта горят алчным огнём, весь аж трясётся в предвкушении солидных чаевых. А я тяжело вздыхаю и подпираю подбородок рукой, потому что отлично знаю: если Ася вошла в раж, её не остановить. Бесполезно взывать к её совести, приводить доводы рассудка и уговаривать: она всегда будет делать только то, что сама хочет. Особенно, если пьяна.

А сейчас она пьяна почти что мертвецки.

— Я всё равно это сделаю! — заявляет, когда официант скрывается из вида. — И ты меня не отговоришь. Даже не пытайся, не выйдет!

— Да тебя Саша из дома выгонит, — хмыкаю, глядя как забегали Аськины глазки при упоминании имени её дражайшего супруга. — Выгонит! Дошло? Возражения будут? Нет. Но, если хочешь жить на улице, вперёд и с песней.

Ася закусывает губу, а от досады у неё даже уши алеют. Терпеть не может, когда кто-то оказывается прав. Как я сейчас, например.

— Ничего, обойдётся, — заверяет, скорее, саму себя. — Не разводиться же из-за того, что жена татуировку себе сделала?

— Ну, нормальные люди из-за этого, конечно, не разводятся, но твой Саша… — смотрю на неё с выражением и для бо́льшего эффекта кручу пальцем у виска.

Ася щурится, но через секунду заливисто смеётся. Из-за выпитого в течение прошедших пары часов, что сидим в этом ресторанчике, смех её вскорости становится похож на бульканье умирающей лошади. Ну, той, которую легче пристрелить, чем вылечить.

— Давай лучше ещё выпьем, — предлагает Ася. И куда в неё столько влезает? И ведь на утро даже голова болеть не будет. — Потому что… Вот ты вспомнила о Сашке, и теперь я стала переживать. А вдруг и правда разозлится? Ты же его знаешь.

Вот именно, что знаю, но плакать не стала, если бы ни разу с ним не встретилась в этой жизни.

Вздыхаю и подставляю бокал. Нет, на самом деле, Аськин муж — неплохой парень, но его замшелость и ретроградство больше подошли бы старому деду дореволюционной эпохи, а не двадцатисемилетнему мужчине, коим он является. И что моя подруга в нём нашла? Никогда этому не перестану удивляться. Хотя если ей с ним хорошо, какое мне до этого дело?

Тёмно-рубиновая жидкость вырывается на свободу из горлышка бутылки зелёного стекла. Ася нетвёрдой рукой, сощурив, для большей резкости зрения, правый глаз и наклонив в сторону голову, пытается попасть в цель, но добрая часть напитка проливается на белую скатерть.

— Прекращай! — не выдерживаю и забираю у неё бутылку. — На нас уже люди смотрят. Позорище у меня, а не подруга.

— И пусть смотрят! — заявляет, воинственно подбоченясь и обводя гневным взглядом посетителей ресторана. — Когда они ещё таких красоток увидят?!

Смотрю на эту, словно пожёванную красотку и вижу лишь растрепавшуюся русую косу до пояса, голубые глаза, что те озёра, подёрнутые алкогольной дымкой, и понимаю, что сама-то, наверное, выгляжу не лучше.

Надо скорее закругляться, пока Аська не растеряла весь свой алкогольный задор и не захрапела. Потому что, если Анастасия Петровна заснёт, не найдётся во всей Вселенной силы, способной её разбудить — знаем, плавали.

— Так, Ася, давай собираться и уходить отсюда, пока ещё можем!

Вкладываю в голос остатки решимости, ибо по-другому с этой, сорвавшейся с цепи, тусовщицей не совладать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну, По-о-ля… — ноет Аська, округляя и без того огромные глаза. В них мольба и жажда приключений. — И почему ты скучная такая?! Это тебе нужно было за Санька́ замуж идти, с ним бы у вас случилось полное взаимопонимание!

Ну, допустим, это она сейчас чушь мелет. Я — нормальная и веселиться люблю, но с Аськой нужно держать ухо востро, потому что дашь слабину и проснёшься через неделю в Канаде без денег и документов, зато в компании новых приятелей. А ещё от мысли, что я могла бы связать свою судьбу с таким, как её муж передёргивает. Уж лучше вообще никогда не быть счастливой, чем с таким придурком жизнь коротать и терпеть все его загоны.

— А тату я себе всё-таки сделаю. И ни ты, ни мой зануда-супружник не помешаете!

Она снова стучит по столу кулаком и переворачивает бокал. Хорошо, что вина в нём оставалось на донышке, и на скатерть пролилось всего несколько капель. Хотя какая уже разница?

В итоге кое-как, но всё-таки удаётся увести её из ресторана. Ася поёт песни, пока я ищу в сумке телефон, чтобы вызвать такси. Когда она пьяна, её музыкальный репертуар состоит из русских народных песен. Когда очень — из бессмертных творений группы «Ленинград».

«Ты баба-бомба, ты баба-бомба!» — вопит Аська на всю округу и лезет ко мне обниматься, а проходящие мимо сограждане косятся на нас с осуждением.

Да где же этот чёртов телефон?! Почему его вечно нет, когда так нужен? Нас же сейчас в райотдел загребут, что вообще никоим образом не входит в мои планы. Единственное, что сейчас хочу: попасть домой, принять душ и завалиться в кровать, чтобы ни одна зараза даже не вздумала меня тревожить суток так трое подряд. Но когда такое бывало, чтобы всё случалось так, как мне хочется?

— Девушки, вон там стоянка такси.

Охранник ресторана — интеллигентного вида мужчина лет сорока с благородной проседью в тёмных волосах материализуется рядом и указывает рукой на скопище автомобилей всех мастей чуть поодаль. Улыбаюсь ему, надеюсь, тепло и волоку выпивоху к цели. Главное, быстрее домой её доставить, пока в неприятности не вляпались. Хорошо хоть сама почти трезвая, а то было бы ещё то приключение.