И я застыла, как громом пораженная, подмечая все то, что в первый момент ускользнуло от внимания.

Мисс Ламаи Вонграт была до умопомрачения, невозможно, нестерпимо красива, и кто-то чрезмерно предприимчивый успел воздать ей должное. Оттого насыщенно-черные глаза с экзотичным раскосым разрезом казались немного припухшими, словно певица недавно плакала, а смуглое лицо с крупными, выразительными чертами выглядело чуть отекшим.

Ухоженные руки неосознанно взметнулись к животу — плоскому, ничем не нарушающему совершенные линии фигуры. Мисс Ламаи Вонграт приоткрыла безупречно очерченные губы, не в силах вздохнуть — и пропустила момент, когда следовало вступать. Пианист недоуменно нахмурился, вскинул взгляд — и как раз успел подхватить оседающую женщину.

Гости повскакивали с мест. Кто-то бестолково и громко требовал вызвать доктора. Пианист смотрел на бессознательную мисс Вонграт так озадаченно, словно не ожидал, что это эфемерное создание окажется обычной женщиной из плоти и крови. Позабыв о надлежащем порядке, я проскользнула под рукой миссис Вест, пытавшейся меня остановить, и влетела в гостиную.

Руки у мисс Вонграт предсказуемо оказались холодными, но пульс бился ровно и не частил. Я машинально потянулась за плечо, но котомка осталась на кухне, и оставалось только досадливо прикусить губу.

— Что с ней? — встревоженно спросил мистер Кантуэлл, присев на корточки рядом со мной.

Я хмуро глянула на него исподлобья. Вот же… мужчины!

— Обморок, — скупо озвучила я очевидное. — Будьте добры открыть окно и дать мисс Вонграт перерыв. Она ужинала?

— Не знаю, — опешил Кристиан, но быстро взял себя в руки. — С нами за стол ее не приглашали.

Я выдохнула и зажмурилась, собираясь с мыслями, — а когда открыла глаза, мисс Ламаи Вонграт уже растерянно щурилась на хрустальную люстру. Взгляд был мутноватый, расфокусированный, но певица уже пыталась сесть — спасибо хоть не отработать вечер.

— Леди Эванс, нельзя ли мисс Вонграт отдохнуть где-нибудь в Мангроув-парке? — поинтересовалась я. — Боюсь, ей не стоит продолжать музыкальный вечер сегодня.

— Что-то серьезное? — насторожилась почтенная супруга губернатора, без лишних слов кивнув мистеру Ливитту. Дворецкий вручил мне стакан воды и, с почтением поклонившись, удалился раздавать распоряжения.

Я уже открыла рот, собравшись предельно честно ответить на вопрос леди Эванс, но ладонь мисс Вонграт, до того безвольно лежавшая у меня в руке, вдруг ледяным капканом сомкнулась вокруг запястья. Я вздрогнула и опустила глаза. Ламаи умоляюще заломила брови и мотнула головой, тут же слегка позеленев от слишком резкого движения.

— Полагаю, простое переутомление, — аккуратно сформулировала я. — Сегодня было чрезвычайно жарко, а дорога от Ратана до Мангроув-парка способна вымотать и при куда более благоприятной погоде. С мисс Вонграт все будет в порядке. Ей просто требуется покой, свежий воздух и… — я запнулась. — Впрочем, я обсужу это с миссис Вест, с вашего позволения, леди Эванс.

Хозяйка вечера благосклонно кивнула и выразила надежду на скорейшее выздоровление мисс Вонграт. Пианист поднялся, подхватив на руки певицу, и бережно вынес в холл, где нас уже поджидала горничная, готовая проводить к свободной комнате — и, разумеется, мистер Лат с ушками на макушке, который не погнушался пристроиться в хвост шествия и придержать меня за локоть, вынуждая поотстать.

— Вы ведь солгали леди Эванс, не так ли? — вполголоса поинтересовался Тао, убедившись, что пианист бежит следом за горничной к широкой парадной лестнице на третий этаж и не слышит, о чем мы говорим.

— Ни словом, — оскорбленно фыркнула я, высвободив свой локоть. — Мисс Вонграт переутомилась от жары и недоедания. Ей нужно отдохнуть.

Тао дернул уголком рта и опустил руку.

— Ламаи родилась и выросла в общине Ратана. Выезжать в свет она начала только в прошлом году. Ее не удивить ни жарой, ни недоеданием. Так отчего ей стало настолько плохо, мисс Блайт?

— А вам все нужно знать, как обычно… — пробормотала я и прикрыла глаза, беспомощно дернув уголком рта.

Мы оба слишком привыкли быть самой большой рыбкой в маленьком пруду — знать больше, чем все окружающие, и принимать решения там, где остальные боятся ответственности и последствий. Ни один из нас не представлял себе, как можно доверять кому-то от начала и до конца или добровольно уступать контроль над ситуацией. Вероятно, это и было основной причиной вечных размолвок и дурного настроения.

Как только вышло, что у моей дочери его глаза?..

— Мисс Ламаи уже привлекала внимание службы безопасности Короны, — обтекаемо сформулировал Тао, вызвав у меня невольную усмешку: лучшей иллюстрации к моим мыслям и представить было нельзя.

— И не только ее, — заметила я и решительно вошла в дверь в конце коридора следом за горничной. — Согласитесь, чрезвычайно сложно не обратить внимание на такую красоту.

Тао почему-то промолчал — с чрезвычайно задумчивым видом, словно прикидывал, в каких случаях несомненная красота Ламаи могла оставить кого-то равнодушным — но даже за глубокими размышлениями не упустил возможность проскользнуть в открытую дверь.

Певице выделили маленькую угловую спальню, в которой обычно останавливались не слишком важные, но все же уважаемые гости. Она была и в половину не такой помпезной, как хозяйские комнаты: простая лакированная кровать без балдахина, небольшой шкаф и одна-единственная прикроватная тумбочка с глиняной вазой, в которой стоял букетик сушеных цветов. Единственный элемент роскоши, намекающий на высокое положение хозяев, — высокий трельяж с узким столиком в углу. Но музыкантов это, кажется, ничуть не смутило. Пианист и вовсе не осматривался, сразу направившись к постели.4e0863

Он так и не позволил своей драгоценной ноше сделать хоть один шаг своими ногами — уложил на расстеленную кровать и присел на корточки, стаскивая с Ламаи аккуратные белые туфельки на маленьком каблучке. Певица приподнялась на локтях, отыскав меня взглядом, и залилась мертвенной бледностью.

— Никаких мистических ритуалов, — сходу пообещала я ей, подняв руки в жесте полной капитуляции, и обратилась к горничной: — Будь добра, попроси у миссис Мур сладкий чай и сэндвичи.

Служанка коротко кивнула и вышла за дверь. Ее пост у кровати мисс Ламаи немедленно занял Тао, и пианист неловко застыл с парой туфелек в руках: соседство с плечистым камердинером с тяжелым взглядом явно лишало тонкокостного музыканта душевного равновесия.

— Дэйв, — тихо произнесла Ламаи невероятно красивым грудным голосом, — все будет хорошо. Сыграй для леди Эванс на рояле, пока я не приду в себя.

Пианист неуверенно поднялся на ноги, оставив туфельки у кровати. Ламаи послала ему успокаивающую улыбку и пообещала, что все будет в порядке — и тогда он все-таки отправился в гостиную развлекать хозяев.

Нечего было и мечтать избавиться от Тао с такой же легкостью.

— Так каков ваш вердикт, мисс Блайт? — поинтересовался он, с непоколебимым видом застыв у кровати.

— Мистер Лат… — мученически выдохнула я, замерев на полпути к окну: в гостевой спальне давно никто не останавливался, и в воздухе пахло сыростью.

— Я бы хотела обсудить мое здоровье с мисс Блайт наедине, — неожиданно пришла мне на помощь Ламаи.

Я удивленно оглянулась. Среднестатистическая женщина, воспитанная в радикальной ньямарангской общине под руководством незабвенного Сомчайра Анги, к этому моменту уже билась бы в истерике, умоляя Тао не оставлять ее наедине с нечистой ведьмой — но мисс Ламаи Вонграт, кажется, была исключительной во всем и предпочла выставить соотечественника.

Тао помолчал, давая ей время передумать, но потом все же был вынужден поклониться и выйти. Я все-таки добралась до окна, с наслаждением распахнув створки и впустив в комнату свежий воздух, и мстительно прикрыла дверь поплотнее, прежде чем присесть на лакированный табурет перед трельяжем в углу. В зеркалах тотчас отразилось настороженное лицо короля, иссеченное глубокими морщинами, и на мгновение мне показалось, что Ламаи тоже его увидела: у нее вдруг мелко задрожали губы, и певица обхватила себя руками — но смотрела она только на меня.