Только вот сомневалась, что для меня все закончится так просто — поэтому вместо того, чтобы покаянно выбросить газетный сверток с чердака, присовокупила к нему еще и записку. Кто я такая, чтобы судить, если до человека с первого раза не дошло, что ведьме нельзя давать ничего, сделанного своими руками? В конце концов, я и сама не могла похвастаться переизбытком здравого смысла, иначе давно бы уже упаковала свои нехитрые пожитки и не позднее конца следующей недели пересекла границу с Дезервийским княжеством…

Вместо этого я взялась за тряпку, ликвидируя следы пребывания юного Терренса Джея Хантингтона III в моем домике. Закончила уже затемно и без сил свалилась в постель, твердо вознамерившись проспать до полудня.

Разумеется, такого рода планы удается воплотить в жизнь крайне редко.

Казалось, я только-только успела сомкнуть глаза, когда меня выдернул из сна звук шагов. Я сощурилась на сероватое утреннее небо за окном и некоторое время просто лежала, злорадно прислушиваясь: шепоток на входной двери должен был продержаться еще не один месяц, не впуская незваных гостей. За буфет я могла не беспокоиться.

Увы, сквозь сон я не разобралась, что шаги слишком длинные и неспешные для маленького мальчика, и подскочила на постели, когда «мальчик» вместо того, чтобы попытаться вломиться в домик, звучно постучал по свае.

— Мисс Блайт!

— Чтоб тебя… — простонала я, накрыв голову подушкой.

Увы, Тао выбрал слишком удачное место, чтобы стучать. От удара по свае содрогался весь дом, и прятаться под подушкой было бесполезно — а потому на веранду я вышла злая, как ведьма из детской сказки.

— Вы же писали, что зайдете в шесть!

Тао, застывший внизу, выглядел так, словно получил хороший удар под дых. По крайней мере, ему понадобилось сделать несколько вздохов, прежде чем он смог ответить:

— Сейчас шесть.

— Утра! — простонала я, обреченно помассировав виски. — Заходите, чтоб вас…

Не дожидаясь ответа, я вошла в дом, машинально скользнув пальцами по дверному косяку, и прямой наводкой двинулась на кухню. Тао нагнал меня почти сразу и молча оттеснил от поленницы. Пока я сонно хлопала глазами, он успел растопить печь и сноровисто поставить в нее чугунок с водой.

— Простите, я полагал, вы догадаетесь, что в шесть вечера я должен буду помочь Кристиану одеться к ужину, — негромко сказал Тао, вернув ухват на место.

Героически подавив зевок, я только дернула плечом и сунулась в буфет в поисках печенья и мешочка с кофе. О прикрытии Тао я подумала бы в последнюю очередь: вчера меня гораздо больше волновала его основная деятельность, а сегодня я вовсе не ощущала никакой расположенности к мыслительному процессу.

— Я хотел поговорить, — без привычной уверенности в голосе произнес Тао.

Я молча сунула ему в руки миску с печеньем, банку с тонкими палочками корицы и мешочек с молотым кофе, после чего прошла в угол кухоньки и демонстративно задернула занавеску, тут же зажурчав набираемой в таз водой. К разговорам я тоже была не расположена, а к разговору с Тао — еще и не готова.

Холодная вода немного прояснила голову, и из-за занавески я вылезла уже более-менее вменяемой. Тао как раз деловито достал из печи чугунок, и по домику разлился насыщенный горьковатый аромат, перебивший и ароматы сушеных трав, и специфический болотный душок, доносившийся из мангровых зарослей. С удовольствием принюхавшись, я достала две чашки.

— О чем вы хотели поговорить? — поинтересовалась я, не без удивления заметив, что у непробиваемого камердинера горят уши.

На сей раз проблемы с красноречием наметились у него. Тао хватило только на то, чтобы аккуратно поставить чугунок на приступку и протянуть мне руку.

Я вложила пальцы в его ладонь. Тао вздрогнул, словно его ударило статическим электричеством, судорожно втянул в себя воздух… и с недоумением заморгал, когда больше ничего не произошло.

— Вы освободились от чар, — кивнула я, — иначе не смогли бы покинуть собственную постель до полного заживления ребра. Или вы пришли не за подтверждением, а за?..

Тао выпустил мою руку и взялся за прихватку, чтобы разлить кофе. Уши у него по-прежнему горели.

— Нет. Воспоминания о… об этом у меня все еще обрывочны, но то, что я испытывал… было неестественно.

— В таком случае, с вашей стороны было крайне опрометчиво присылать мне записку, — хмыкнула я и, подхватив чашки, потащила их в столовую. — Садитесь. Не думаю, что вы успели позавтракать в Мангроув-парке. Дейзи никогда не успевает, если ей нужно забежать ко мне до пробуждения леди Изабель.

— Если хоть что-то из того, что рассказывают о вашей семье — правда, мисс Блайт, то при наличии окровавленных простыней вы запросто слепите из меня послушную куклу, — пожал плечами Тао, покорно усаживаясь на указанное мной место. Лицо у него было непроницаемым, голос — ровным, и неловкость выдавали только полыхающие уши. — Записка в таких условиях — меньшее зло.

Я проследила за тем, как он обреченно хрустит печеньем, и расслабленно откинулась на спинку стула.

Надо же, достучалась. Не без потерь, но для чего мне его безоглядное доверие?..

— Выходит, вы даже не уверены, по своей ли воле пришли ко мне, — усмехнулась я.

Тао запил печеньку кофе.

— Вот теперь — не уверен, — провокационно усмехнулся он. — Вас видели возле «Жемчужной короны», мисс Блайт, и я знаю, чем вы угостили миссис Стирлинг… — он заметил, как я поменялась в лице, и резко замолчал.

— Пришейте своим источникам глаза и уши — или зашейте рот, — посоветовала я, злобно захрустев печеньем. — Миссис Стирлинг впустила меня добровольно.

— Она — один из самых верных служащих в гостинице, работает там едва ли не с основания, — осторожно сообщил Тао. — Не может быть, чтобы она просто так рискнула нарушить прямой приказ владельца.

— Не может, — согласилась я и, полюбовавшись на его вытянутую физиономию, призналась: — Печенье предназначалось не ей. А конкретно это печенье, — я кивнула на миску, — как видите, я ем сама. В нем нет ничего выдающегося.

— Позвольте мне об этом судить, — вежливо улыбнулся Тао, стараясь не выдать нахлынувшее облегчение. Безуспешно. — Я назвал бы выдающимся как минимум его вкус.

Я опустила глаза. На дне опустевшей чашки кофейная гуща делала непристойные знаки.

— Значит, вы наконец-то осознали, что от женщины тоже можно получить по морде, и теперь решили играть вежливо, — констатировала я. Должно было прозвучать ядовито, но получилось отчего-то устало и обреченно. Из-за левого плеча веяло холодком, напоминая, что в сложившихся обстоятельствах вежливость — это не самая плохая опция. — Потому как вам по-прежнему нужна помощь… почему вы так уверены, что Его Величество дотянет до начала осени?

Тао взглянул на меня с легким недоумением.

— Отчего бы ему не дотянуть? Визит делегации Фурминта согласован на высочайшем уровне. Послы прибудут только осенью, тогда же и намечена встреча принцессы Фурминта с Его Высочеством. Он и не должен был вернуться в Старый Кастл раньше сентября… что-то не так?

Я проглотила скользкий комок.

— Вы не поддерживаете связь со Старым Кастлом? — нервно уточнила я, ощутив холодок еще и в животе — только вот к нему призрак не имел ни малейшего отношения.

— Как вы себе это представляете? — хмыкнул Тао. — Чтобы чей-то камердинер начал строчить письма или, того хуже, слать телеграммы королевской службе безопасности? А потом еще и получать ответы? Мы ничего не можем доверить бумаге. Вся связь осуществляется через… одного человека, который вынужден постоянно курсировать между Вайтоном и Ньямарангом.

— И сейчас он, надо полагать, как раз в Старом Кастле, — обреченно вздохнула я и хлопнула себя по левому плечу, сгоняя с него мерзкое леденящее ощущение, усилившееся на последних словах. — Видите ли, мистер Лат, Его Величество не дотянет до осени, потому что скончается в течение двух-трех недель. Нет, дослушайте! — я чуть повысила голос, не позволив Тао встрять с ценными замечаниями. — Я не угрожаю и не гадаю. Впрочем… лучше, если вы увидите своими глазами, — решила я и поднялась.