Офицер еще раз посмотрел на очередной, почти пустой лист бумаги и, скомкав его, бросил в урну. В большую зеленую пластмассовую корзину, почти до отказа набитую такими же мятыми бумажными снежками….

Вместе с тем, Николай понимал, что если сейчас он уйдет со службы, если попытается снять с плеч китель, который за долгие годы службы буквально стал второй кожей, он вряд ли сможет принести настоящую пользу своему государству.

Ведь даже с изменением названия страны, не изменилась суть службы – охрана границы государства. Просто сейчас, когда нет единого политического решения, на всех границах хозяйничают иностранные спецслужбы. А настоящие спецы погранвойск уходят. И даже он, всего лишь капитан, тоже хочет подать в отставку…

Конечно, есть шанс остаться служить Родине. Уехать подальше из политизированной Москвы, где стали бороться даже с памятниками. Уехать, но не предать себя, свое государство, свою присягу… Тем более, что сегодня ему предложили в ближайшее время длительную командировку – послужить в Таджикистане, взять там под охрану границу нового Содружества независимых государств…

Это было красивое майское утро 1993 года. Совсем быстро пролетели несколько месяцев службы капитана Николая Большакова в командировке в Таджикистане, вдали от дома.

Бронетранспортер с военнослужащими Объединенного спецподразделения погранвойск России и Таджикистана и 201-й дивизии по борьбе с наркотиками, медленно полз вдоль горы, по разбитой дороге. Давя огромными широкими колесами быстро высохшие комья грязи, появившейся после вчерашнего небольшого дождя.

Стараясь не потревожить спящих жителей близлежащих аулов, пограничники с мотострелками 201-й дивизии издалека обходили все встречные населенные пункты. И теперь, спрятавшись в «зеленке», в бинокль рассматривали расположенный как на ладони этот небольшой аул.

По недавно полученной оперативной информации, именно сегодня утром, здесь должно было находиться подразделение известного полевого командира Мирали Намиева, по кличке – «Шах». Банда, которая заночевала в этом ауле после длительного пути, с килограммами афганских наркотиков. Именно здесь, как планируется, вдали от людских глаз, он должен был передать этот товар какому-то неизвестному оптовому покупателю. Который, опять же по оперативным данным, должен был все это отправить дальше, через Россию в страны Европы.

Военнослужащие пограничного спецназа аккуратно и тихо по периметру блокировали на некотором расстоянии все выходы из аула, оставив в стороне замаскированную в «зеленке» технику. Первыми, совсем неслышно, к аулу, еще под покровом ночи, ушли офицеры военной разведки. В их задачу входило оценить обстановку непосредственно в самом населенном пункте. А также, определить местонахождение постов, узнать численность боевиков, посмотреть, чем они вооружены. Ну, и, конечно же, сверить реальную местность с той картой, которую нарисовал один из «информаторов».

Капитан Большаков посмотрел на еще спящий аул. В ауле по-прежнему было тихо, и лишь где-то на окраине одиноко громко брехнула собака. Ее лай лениво подхватили несколько все еще не совсем проснувшихся собак. И так же быстро все стихло.

Это был условный сигнал. Видимо, разведчики с задачей успешно справились. Но этого лейтенанта из разведки за такой условный сигнал он все же накажет. Какое-то мальчишество!

Но, это Николай, скорее всего, сделает потом – уже после операции, на итоговом докладе. А пока офицер открыл полевую сумку и взглянул на карту. Нарисованные им еще в штабе красные и зеленые «точки», разбросанные вокруг аула, уже здесь превращались в реальные посты, и красноречиво говорили о том, что руководством все продумано до мелочей – населенный пункт полностью блокирован. Однако, торопиться было нельзя. В ходе этой операции Большаков рассчитывал взять под арест не только продавцов, но и прибывшего сюда таинственного покупателя.

Темнота потихоньку уходила. Но еще оставалось время этой хрупкой тишины, и можно было собраться с мыслями. Проанализировать все прошедшие провалы. Офицер сел на землю, облокотился спиной о камень и закрыл глаза.

Капитан пограничного спецназа Николай Большаков отлично помнил, что еще полгода назад, когда впервые у него появилась информация о продавце наркотиков по кличке «Шах», он даже не думал, что этот бандит станет для него поистине неуловимым. Порой даже складывалось впечатление, что этот достаточно известный в Таджикистане наркобарон Мирали Намиев, словно издевался над его военнослужащими. Будто-бы каждый раз чувствуя, где и когда пограничники могут появиться. И это было, судя по всему, не просто обычным его везением.

Да и как по-другому можно было объяснить тот факт, что в ходе проведения нескольких запланированных спецопераций, спецназовцы ни разу не обнаружили у боевиков «Шаха» ни оружия, наркотиков, ни даже обычного патрона? И поэтому лично Большакову, под смех боевиков, уже не раз приходилось их отпускать, с извинениями. Ведь в чем можно было обвинять мирных безоружных людей?

Или тот случай, когда после задержания, вновь оказавшимися безоружными, «Шаха» и его людей, с несколькими огромными мешками с белым порошком, вдруг экспертиза установила, что в мешках действительно есть порошок, но правда стиральный. И вновь извинения…

Ну, и наконец, было непонятно, почему та последняя тщательно подготовленная и, казалось, точно выверенная в объединенном штабе тайная операция провалилась, даже не успев начаться, а все спецназовцы и солдаты нарвались на заранее подготовленную засаду. Николай отлично помнил, как в тот день, мотострелки с пограничниками, согласно оперативной информации, появились в заранее указанном квадрате. Там, где за мостом через речку, в зеленке, неподалеку от аула, и должны были проходить переговоры полевых командиров. Но еще на подходе к мосту, точнее у самой дороги их, как оказалось, уже ждала засада боевиков. Наших солдат в тот день спасла от больших потерь только случайность – у одного из боевиков не выдержали нервы, и он вдруг выстрелил. Спецназовцы в ловушку не попали, а боевики ушли.

Теперь уже Большаков понимал, что в тот раз боевики тоже были заранее осведомлены о проводимой спецоперации, и более того – о количестве и маршруте спецназовцев. Бандиты хотели дерзко напасть, навязать бой, и отбросить не ожидавших нападения солдат к единственному для них спасительному оврагу, который заранее ими был специально превращен в непроходимое минное поле. Тем самым не оставляя спецназовцам ни одного шанса. Ведь на оставшемся открытом простреливаемом пятачке спастись было нельзя, не могла спасти российских солдат и речка – к опорам моста были прикреплены два авиационных фугаса…

Если по началу, Николай Большаков считал, что информация о проводимых операциях заведомо «утекает» от коллег по службе из Пограничного управления Таджикистана, то последние два срыва заставляли задуматься, что «крот» прячется не в чужом штабе, а где-то непосредственно здесь в его окружении.

И хотя официально ни в дивизии, ни в оперативном центре спецназа было решено об этом не упоминать, Николай, в тайне от своего руководства, с коллегами из военной контрразведки отрабатывал одну версию за другой.

Прежде всего, Большаков переписал себе в маленький блокнот всех штабных офицеров и генералов из России и Таджикистана, кто мог заранее знать о тонкостях этой операции. Конечно же, не исключался и элемент случайности, везения для бандитов, от которого, увы, никто не застрахован. Но Николай не хотел верить в подобные случайности, отлично понимая, что стоит на кону, учитывая сколько стоят здесь, а потом в Европе наркотики.

Прошло несколько недель, но расследование капитана Николая Большакова особо далеко не продвинулось. Более того, за это время его список значительно «усох». Порою казалось, в этом списке не может быть «чужого», ведь на каждого из этих офицеров спецназа можно было положиться.