Но к чему на ленте был указан еще какой-то дедушка? Может хирург имел в виду именно его – Николая, позывной которого, там, в Таджикистане как раз и был – «дед»?

Теперь, услышав еще и про «тень», Николай мог уже сам из всего увиденного, по горячим следам, сделать серьезный вывод – «Хирург» не погиб, он здесь.

Погибшим Ширали ошибочно посчитали и на Лубянке, а он жив и здоров, и, видимо, обитает где-то в регионе. Более того, не хочет останавливаться ни перед чем, и готов мстить и дальше.

Каким же станет очередной его шаг? Хорошо еще, что прошедшее мероприятие в детском доме обошлось без ЧП.

…Но буквально после возвращения, поздним вечером в квартиру Большакову позвонил директор детдома Андрей Турбин. Услышав знакомый голос, Николай решил, что он интересуется как офицер добрался домой, и, пользуясь случаем, еще раз поблагодарил педагога за заботу о его младшем брате.

– Николай, – голос директора был полон печали, – я с неприятным сообщением. Сегодня днем, после твоего отъезда произошло ЧП, точнее несчастный случай. Упал с лестницы и разбился насмерть наш уважаемый ветеран, бывший директор Григорий Петрович Беленький. Видимо ему стало плохо, и он не сумел удержать равновесие. Ходил ведь с палочкой… Кто бы мог подумать. Прими наши соболезнования, я знаю, он был для тебя как отец…

Большаков, просто убитый услышанным, стоял, все еще по инерции держа в руках телефонную трубку. Там, далеко, в детдоме в окрестностях Орехово-Зуева уже окончили разговор и, только короткие гудки отбоя гулко звучали в притихшем коридоре.

Как Николай и предполагал, «Хирург» мстил, убивая, как он и обещал, близких Большакову людей. При этом оставаясь сам в …тени.

Генерал-лейтенант Александр Миловидов, как и обещал, вскоре ознакомил Николая с уже принятым «закрытым» распоряжением Совета безопасности страны. Этим документом предлагалось создать с «нуля» специальное подразделение, официальным названием которого было – «Межведомственный антитеррористический центр».

Подразумевалось собрать в единый кулак этого элитного спецподразделения офицеров всех силовых министерств, которое смогло, не соревнуясь с «Альфой», «Вымпелом» или «ОМОНом», выполнять специально поставленные руководством страны задачи по борьбе с любыми видами преступности на территории Российской Федерации. Создание такого «негласного» подразделения позволяло выполнять большое количество нестандартных спецопераций. Пока ему предстояла задача номер один – вытаскивать из «кавказского плена» оказавшихся там офицеров, солдат, гражданских. Новому руководителю этого спецназа, фамилия которого нигде не была указана в документе, давались практически безграничные полномочия. При этом было не совсем понятно: сделано это было умышленно или случайно?

Согласно же предписанию, выданному Николаю генералом Миловидовым, он имел право осуществлять отбор в это подразделение военнослужащих из любых силовых министерств и ведомств. Этот документ, подписанным самим Президентом России, как Верховным Главнокомандующим, позволял майору Большакову пользоваться неограниченными полномочиями и забирать к себе любых офицеров из любых точек страны.

В кабинете на Лубянке, специально выделенным ему для работы, Николай рисовал «портянку» новой структуры. Конечно же, костяк должны составить те люди, которым он доверяет.

Первым делом он подумал о Володе Беликове, своем «ангеле-хранителе», бывшем душанбинском милиционере. Большаков сделал запрос в Тверь, и, получив подтверждение, сразу же выехал туда.

Кадровики российского МВД, совместно со своими коллегами из Таджикистана, смогли для Николая представить лишь небольшую куцую справку на Беликова.

Из оперативной справки на капитана милиции в отставке Владимира Семеновича БЕЛИКОВА:

«Родился в семье инжнера-нефтяника в окрестностях Грозного, потом отца с семьей перевели в Сумгаит, где он и окончил десять классов. Потом учеба во Львовском пожарно-техническом училище МВД, возвращение в Азербайджан. А после «кровавых событий 1988 года» в городе, он возвращается с родителями опять в Грозный и устраивается в местную пожарную охрану. Служит в небольшой пожарной части при местном аэропорту.

В 1990 году, после смерти родителей, женится на медицинской сестре Гульнаре Джураевой и переезжает в небольшой аул, недалеко от Душанбе, на ее родину.

В 1991 году становится оперуполномоченный уголовного розыска ГУВД по наркопреступности. Раскрывает несколько громких дел.

Весной 1992 года досрочно получает погоны «капитана милиции». А через неделю, боевики полевого командира по кличке «Хирург», не зная, что главу семьи вызвали на службу, проникают к нему в дом и убивают его жену, двухлетнего сына и шестимесячную дочку.

Но боевой офицер остается в строю. Но летом 1993 года он, выехав по очередному сигналу, попадает в засаду боевиков. Его пытают, готовя к расстрелу. Но только лишь оперативно прибывшее подкрепление спасает ему жизнь. После излечения в госпитале, Беликов увольняется и подальше от всех войн уезжает подальше от всех войн в российский город Тверь (бывший Калинин), где ныне занимается фермерством».

После развала СССР многие документы на него безвозвратно потеряны. Хотя, и этого вполне хватило на то, чтобы узнать, как нелегко пришлось молодому офицеру.

Задумавшись, Большаков даже и не заметил, как за окнами электрички пролетели знакомые картинки Московского моря. Ну вот, скоро и Тверь. Николай очень любил этот старый, уютный, зеленый город, с присущей только ему – царственной медлительностью. Удивительные старинные дома, памятники – все говорило том, что здесь нельзя бежать, необходимо медленно идти и любоваться все этой красотою, дышать полной грудью, очаровываясь грацией и архитектурой древней и знатной столицы, родиной самого Афанасия Никитина. «Здесь не только работают, как в Москве, – как бы говорила Тверь. – Здесь еще умеют ценить уют и отдых».

Выйдя из вагона, он быстро размял затекшие от дальней поездки ноги, и быстрым шагом направился к подземному переходу, выводящему прямо к вокзальной площади. Оттуда на звенящем трамвае к центру города к Драмтеатру, Цирку, гостинце «Центральная». Отлично обустроившись в своем небольшом одноместном номере, Большаков еще раз просмотрел все документы и вышел в город.

Володю Беликова на местном городском рынке Большаков увидел сразу. Его «ангел-хранитель» в белоснежном халате стоял за стойкой отдела, предлагая покупателям свое молоко и сметану.

Увидев Николая, Беликов, улыбнулся, совсем театрально протер пальцами глаза, и, бросив на произвол судьбы всю свою молочную продукцию, поспешил от прилавка к подходящему Большакову.

– Вот уж кого не ожидал тут увидеть, – Беликов по-братски обнял старого друга. – Какими судьбами? Не поверю, если скажешь, что за сметаной…

– Да вот, решил посетить свою Альма-матер, – улыбнулся Николай. – Но там сейчас никого нет – кто в лагерях, кто на каникулах. Все преподаватели в отпуске. И тут вспомнил о тебе. Дай, думаю, увижу…

– Ну, у меня все высший класс, – ответил не без ехидства Владимир. – Перед тобою сейчас, можно сказать, перспективный представитель «торгашей-середнячков» из зарождающегося нового класса «перекупщиков-спекулянтов».

И завершил уже очень серьезно:

– Не могу больше на людском горе наживаться. Здесь все, что у фермеров покупают за копейки, нам дают продавать за большие деньги. Причем официально, на законных основаниях. Не поверишь, даже пожалел, что ушел из «ментуры»…

– Ты когда завершаешь тут свою работу? – в свою очередь поинтересовался Большаков. – Есть разговор.

Беликов подошел к соседу-продавцу, что-то сказал, и поставил ему в ноги два своих ведра – со сметаной и творогом. Затем снял халат, бросил его на скамью, и повернулся к Николаю: – Все, готов к подвигам!

Они сидели в ресторане на первом этаже гостиницы «Центральная» и разговаривали. Володя мало ел, лениво ковыряя вилкой в середине тарелки салата. Он приехал с юга сюда в надежде обрести какую-то стабильность. Вместо этого, увидел, что все еще намного хуже. Безнадега…