— Где викинги? — тревожным шепотом спросил он у Гая.

— Не знаю… — столь же удивленно проговорил молодой человек.

А потом вдруг вспомнил. Тир ведь говорила ему, что приказала спустить на воду ладью… Это могло значить только одно! А он-то! Забыл! Гай со страхом взглянул на Гилфорда.

— Тир точно в своей комнате?

Крестоносец с грохотом отбросил свое кресло и ринулся к лестнице на второй этаж. Перед комнатой Тир он притормозил, шумно перевел дыхание, а потом взялся за ручку и отворил дверь…

Подушка еще хранила очертания головы молодой женщины. Несколько длинных светлых волосков застряли в расческе, оставленной на столике возле зеркала. На кровати было тщательно разложено роскошное платье, которое Куини приготовила для молодой норвежки на свою свадьбу. Перевязь с мечами, кольчуга и прочая одежда, в которой Тир впервые вступила в этот дом, исчезли…

Сердце в груди Хьюго сбилось с ритма, замерло, а потом бешено заколотилось где-то в горле. Прыгая через ступеньки, он с грохотом скатился вниз и бегом пересек двор, ворвавшись в помещение, которое было отведено викингам. Там было пусто… Вцепившись руками в волосы, Хью постоял мгновение, а потом, сорвавшись с места, помчался к конюшням.

— Коня! — бешеный рев хозяина отразился от стен, лошади в стойлах забеспокоились, прядая чуткими ушами, и откуда-то немедленно выскочил перепуганный мальчик — остальные, видно, гуляли на свадьбе.

Он, было, взял узду, но Хью нетерпеливо выхватил ее, прекрасно понимая, что мальчишка не справится с его жеребцом. Через десять минут стремительный всадник стрелой полетел вдоль побережья к бухте, в которой нашел убежище корабль викингов. Но, еще не добравшись до нее, со скалистой кручи он увидел этого громадного тридцативесельного дракона… Уже метрах в ста от берега.

— Тир! — его отчаянный вопль пронесся над водой, а серый жеребец, мотая головой, поднялся на дыбы.

Тир услышала его крик и, вздрогнув, обернулась. Она увидела, как Хью, спешившись, ринулся вниз с крутизны к полоске песка у воды. Он спустился, почти съехал, рискуя сломать себе шею, и с разбегу влетел в воду. Первая же большая волна сбила рыцаря с ног. Девушка тихо ахнула, подавшись вперед, но Хьюго уже был на ногах, отплевываясь и встряхивая мокрыми волосами.

— Тир! Вернись! Клянусь кровью Христовой, ты не можешь так поступить со мной! Я люблю тебя, Тир! Остановись! Не делай этого! Тир! — рыцарь шарахнул кулаками по воде, которая уже доходила ему до пояса.

Молодая женщина отшатнулась от борта, и, зажимая уши ладонями, присела на корточки. Она пряталась. Убежала, и теперь пыталась спрятаться, прекрасно понимая, что от себя-то не убежишь и не спрячешься…

— Тир! — кричал Хьюго.

В его голосе было столько муки, что Эрик Рыжий почти просительно взглянул на госпожу и шумно вздохнул, увидев ту же боль в ее серых глазах.

— Скорее же! — умоляюще прошептала она, и гребцы налегли на весла.

— Тир! Черт тебя побери! Лучше б я никогда не знал тебя, лучше б не любил. Скажи, ведь ты мне лгала, что тоже любишь? Ведь так? Иначе бы не убегала, как воровка! Ты украла мою душу, и пусть будет проклят тот день, когда ты обманом проникла в нее! Тир! Ты не из серебра, а из стали! А сердце каменное! Тир! Я люблю тебя! Ты слышишь? Ти-и-ир!

— Он плывет за нами, госпожа, — робко произнес Эрик Рыжий.

Тир лишь всхлипнула и зажмурилась, скрючившись у борта. Именно поэтому она и хотела уйти потихоньку, а теперь все это рвало ей душу в клочья. Каждое брошенное ей вслед слово впивалось в плоть, прожигало насквозь.

— Парус! Ставьте парус!

Только увидев, как карминно-красный квадрат заплескался на ветру, Хью понял, что все кончено… Она действительно уходила. Протяжный, по-звериному тоскливый крик исторгся из его горла и, отразившись от серого пасмурного моря, утонул в темных дождевых тучах равнодушных небес, откуда на несчастного, быть может, взирали боги, хотя он не видел даже птиц…

Хью плохо помнил, как вернулся на берег. Чьи-то руки ухватили его за мокрую одежду и с последней волной выволокли на песок.

— Поднимайтесь и пойдем домой, сэр Хьюго. Куини с ума сходит от волнения.

— Она оставила меня, Гай. Села в свой чертов корабль и уплыла. Я не смог догнать, не смог остановить, удержать… Гай, почему?

— Поговорим об этом дома, иначе вы, чего доброго, застудитесь на ветру. И я вместе с вами. Вы, наверно, и не заметили, но идет дождь, а я еще и ноги промочил, — ворчливо отозвался Гай.

Подгоняя Хьюго перед собой, словно пастух отбившуюся от стада овцу, Гай заставил крестоносца сесть на коня и, подхватив его узду, тронул свою лошадь. В Гилфорде он первым делом поручил Хью заботам его верного слуги, а сам отправился в покои графа Мейнского, где собралось что-то вроде семейного совета. Тут были все, кроме Брайана, которому, несмотря на протесты, пришлось остаться с гостями.

— Я привез его. Он пытался вплавь догнать ладью Тир.

— Она… — голос Куини дрогнул.

— Уже на пути домой, — Гай стукнул кулаком в раскрытую ладонь. — И ведь я знал, что она собирается сделать это!

— Мы все ждали чего-то подобного, если…

— Если что? — мрачный голос от порога заставил всех вздрогнуть.

Хьюго, уже переодетый в сухое, но босой и растрепанный, стоял в дверях.

— Если ты, сынок, не попросишь ее стать твоей женой, — с резкой прямотой ответил за всех сэр Аллан.

Хьюго замер, словно громом пораженный. Потом засмеялся и затряс головой так, что на окружающих посыпались мелкие соленые брызги.

— Вы не понимаете. Она сама не хотела…

— С чего ты это взял? — Куини даже привстала на цыпочки от возмущения.

— Я спрашивал.

— Ты опустился на колено и сказал: «Госпожа Тир, выходи за меня замуж, потому что я люблю тебя»? Так было дело? — стала недоверчиво уточнять сестра.

— Нет, но…

— Тогда ты ничего не спрашивал! А она не могла ответить «Нет!», потому что любит тебя, и всем сердцем мечтала быть с тобой. Только сегодня мы говорили об этом.

— Ты что-то путаешь, Куини. Зачем так мучить меня?

— Это было при мне, — спокойно, даже строго проговорила Элинор Клермон. — Но когда мы предложили ей подтолкнуть вас к действиям, она отказалась.

— Почему? — почти шепотом спросил Хью.

Лин пожала плечами и отвернулась.

— По-моему, она была убеждена, что никто и никогда не захочет взять ее в жены. Из-за ее прошлого и из-за настоящего… И вы, сэр Хьюго, своим молчанием лишь подтвердили ей это.

— Но я…

— Ты сделал ее свой любовницей и позволил всем тем, что сейчас набивают себе животы внизу, унижать ее. Ее! С ее-то гордостью и ранимостью, — Куини уже плакала. — Пат назвала ее сегодня шлюхой. При всех.

Девушка жалела Тир, но теперь и искренне боялась за брата — его вид был страшен.

— Она сама… — пролепетал Хьюго и, смешавшись, замолчал.

«Что я несу? Она сама пришла ко мне, и сама сделала себя моей любовницей? Ты это хотел сказать, болван безмозглый? Это? Трус!»

Хью зажмурился и сжал кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней, оставляя на них синие полумесяцы.

— Это все неправда! — вскричал он. — Неправда! Скажите, что неправда!

Все отвели глаза перед его умоляющим взором. В дверь робко заглянул рыжеволосый слуга Хью.

— Похоже, это вам, хозяин.

Он протянул Хьюго какой-то бумажный сверток. Крестоносец дрожащими руками развернул его, и ему в ладонь выскользнула серебряная цепочка, с висящим на ней маленьким амулетом в виде молота бога Тора, приносящего удачу. Как часто Хью видел его между точеными грудями любимой…

Еще была короткая записка.

«Будь счастлив. Не поминай лихом. А лучше забудь».

Подпись не стояла, да она была и не нужна. Чуть ниже, размашисто, наискось, словно Тир уже ушла, но вернулась, не удержавшись, и торопливо дописала, шло:

«Только, пожалуйста, не женись на Патрише Мортленд. Ведь ты волен выбирать, не так ли?»

Дочитав, Хью развернулся и медленно побрел прочь, бесшумно ступая босыми ногами.