— Встань, встань, доченька моя дорогая. Дай мне тебя поцеловать.

— Ты простил меня, папа?

— А ты, девочка? Я виноват перед тобой много больше.

— Вы заставили ее страдать, — сурово и с ноткой неприязни в голосе произнес подошедший следом Иен.

Старик поднял на него наполненные слезами глаза.

— Я был достаточно наказан за это.

— Но вы знали и могли…

— Да ничего я не знал! Старый дурак, я был так высокомерен, что не потрудился даже удержать в памяти ваше имя, сэр Иен. Сколько золота я потратил, чтобы найти вас. Сколько бессонных ночей провел, терзаемый муками совести.

— Но Гай…

— Я полюбил его, как родного. Что я пережил сегодня, когда перед церемонией он с галереи показал мне свою матушку! Мальчик так похож на тебя, доченька. Я все время невольно думал об этом, и вдруг оказалось…

— Я все равно не смогу простить вам те муки, которые перенесла из-за вас Лин… — упрямо гнул свое Клермон, несмотря на то, что жена умоляюще смотрела на него.

Тир, уже достаточно долгое время слушавшая препирательства обретших друг друга родственников, наконец-то не выдержала:

— Все это вы сможете выяснить потом! А сейчас давайте все-таки вернем священника и поженим их, наконец, пока де Керно не спохватился или не произошло что-нибудь еще!

Старика проводили на галерею, потом послали за капелланом. Вздыхая и охая, пришел отец Ансельм и быстро обвенчал влюбленных. Причем в течение всей церемонии то Гай, то Куини, то сам священник нет-нет, а бросали нервный взгляд на дверь — кто знает, какие еще сюрпризы ждали за ней?

Едва священник произнес заключительные слова, Гай ухватил только что обретенную супругу за руку и стремительно повлек ее прочь из церкви.

— Зятек, куда это ты? — изумленно вскричал Хьюго.

— В спальню, — не останавливаясь ответил Клермон и почти выбежал вон, таща за собой совершенно растерянную Куини.

Повисло секундное молчание, а потом раскатистый, полный облегчения хохот потряс своды божьего храма. Масла в огонь подлила еще и леди Катарина Клермон, которая неосторожно громко поинтересовалась у мужа:

— А как же церемония раздевания?

— Можешь бежать и помочь ему снять штаны, — раздраженно буркнул Джеймс. — Потому что, клянусь богом, с ее-то платьем он справится сам.

Хьюго смеялся до колик, до икоты, его сгибало пополам, живот уже болел, по щекам текли слезы, но остановиться он не мог. Тир тоже улыбалась, но улыбка ее была полна печали. Она любовалась веселым лицом Хью, стараясь запомнить каждую черточку. Гай и Куини женаты… Скоро, уже совсем скоро она покинет этот дом. И Хью…

«А ведь он так счастлив сейчас!» — вспыхнула незваная мысль, но она отогнала ее, страшась думать о том, что случится после.

«Ах если бы… Ах, если бы… Ах, если бы…» — кружилось у нее в голове, и вдруг мир перед ее взором тоже завихрился, а потом исчез… Впервые в жизни Тир потеряла сознание.

Гай буквально втолкнул Куини в спальню и захлопнул дверь. Оба замерли, неуверенно глядя друг на друга.

— Почему ты так поступил со мной? Они смеялись…

— Я вдруг испугался.

— Но чего? Теперь мы муж и жена…

— Не до конца.

Жаркая волна залила щеки молодой девушки.

— Неужели ты не мог подождать еще немного, чтобы не выставлять меня на всеобщее посмешище?

— Не мог. И не потому, что терпения не хватало. Я ждал достаточно долго, чтобы… Пойми, девочка, пока мы не… завершили наш брак, его все еще могут признать недействительным.

Гай шагнул к своей молодой жене и бережно коснулся пальцами ее нежной щеки, потом обнял и поцеловал. Прижимая ее к себе, он чувствовал, как ее сердечко, словно загнанный зверек, бьется в груди. Ему захотелось скорее сделать этот последний шаг, преодолеть девственность Куини, а вместе с ней и страх.

Гай отстранился и снял с нее головной убор. Темные вьющиеся волосы Куини, по обычаю распущенные, ибо невеста была девственницей, рассыпались по плечам. Волнуясь не меньше ее, молодой человек принялся за свадебное платье. Куини не сопротивлялась, но стояла какая-то подавленная, безучастная. Гай остановился.

— Ну что с тобой, нежная моя? Ты боишься?

— Немного. Но не это главное. Мне жаль, что все должно произойти так… По необходимости.

— Ты считаешь, что я целую тебя сейчас только потому, что так надо?

— Н-нет.

Гай притянул ее руку к себе.

— Или мое сердце готово выпрыгнуть из груди потому, что так ему велит долг?

— Ох, не знаю, Гай, но… все как-то не так…

— А ты вообще-то знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, малышка?

— Да. Я даже видела это… Там, в доме Тир.

— Ты подозрительно грамотна в этом деле для новобрачной, — Гай, смеясь, погрозил ей пальцем.

— Ничего подобного. Я вот, например, до сих пор не понимаю, как твой мужской орган сможет проникнуть в меня. Ведь он такой слабый и мягкий…

Гай возмущенно округлил глаза, и Куини, словно защищаясь, пролепетала:

— Я видела и даже прикасалась. Когда тебя ранили, я смывала с тебя кровь…

Молодой человек застонал сквозь стиснутые зубы и, подхватив девушку на руки, понес к кровати, где начал торопливо раздевать дальше.

— Что ты… Что ты… — несмело отталкивая его руки, шептала Куини.

— Должна же быть справедливость, — бурно дыша, возражал Гай. — Позволь мне тоже взглянуть и прикоснуться. Видит бог, я так давно мечтал об этом!

Наконец, освобожденная от одежды, Куини, заливаясь краской, замерла в центре огромной постели.

— Как ты прекрасна, — шепнул Гай, отстраняясь и пожирая глазами ее тело.

Девушка стыдливо прикрыла руками грудь и темный пушистый треугольник внизу живота.

— Не надо. Я хочу видеть тебя всю, — молодой человек мягко убрал ее руки и завел их вверх, на подушку над ее головой.

Потом его пальцы, словно намагниченные, потянулись к ее светло-коричневым, по-девичьи припухшим соскам. Он нежно коснулся их, а потом сжал чуть сильнее, превращая нежные соцветия в сочные налитые плоды. И когда тело Куини откликнулось на его ласки, он почувствовал, что ждать больше не в силах…

Гай поднялся и торопливо сдернул с себя нарядную бархатную тунику, расшитую золотой нитью. Потом тонкую рубашку. Стянул сапоги и дрожащими пальцами принялся развязывать штаны… Но лишь затянул узлы. Тогда с нетерпеливым возгласом Клермон дернул их. Шнурки лопнули, и через мгновение он отбросил последний покров на пол, где уже валялась остальная одежда.

— Гай! — изумленно вскричала его молодая жена, и рыцарь торжествующе усмехнулся, увидев, куда был обращен ее смятенный взор.

— Теперь он не так уж мягок и слаб, любимая.

— Ох, наоборот. Он слишком велик. Гай! Мне будет очень больно, да? Святая дева, да он не сможет поместиться во мне!

— Я буду очень осторожен, маленькая моя, — шептал, вновь склоняясь над ней, Гай. — И он прекрасно поместится в том твоем местечке, которое специально отведено для этого Создателем, уж поверь мне.

Гай продолжал нашептывать нежности, а сам бережно ласкал ее, пока не почувствовал, что никем не тронутое лоно юной девственницы, его жены, увлажнилось. И тогда он лег поверх нее… Куини резко выдохнула, почти вскрикнула. Молодой человек замер на ней, целуя, успокаивающе гладя по лицу, волосам…

— И что же, это все? Теперь я уже не девственница?

— Да, теперь ты уже не девственница, — улыбаясь, подтвердил Гай, — но это еще далеко не все, медок, это только начало.

И молодой человек начал медленно, а потом, когда страсть окончательно завладела им, все быстрее и яростнее двигаться в ней, пока со стоном не излился, наполняя своим семенем только что распечатанный им сосуд. Судорожно переводя дыхание, он рухнул на нее и замер отрешенно…

…В себя его привел тревожные шепот Куини:

— О Гай, с тобой все в порядке?

Молодой человек, невольно рассмеявшись, обнял ее и, перекатившись на спину, потянул жену за собой, не желая даже теперь покидать ее узкое горячее местечко, одарившее его таким неслыханным наслаждением.