— Хорошо. Вези до дома.

Конечно, не совсем то, что ожидал, но она и не обязана мне доверять. Вернее сказать, плевать я хотел на ее доверие. Притормозив напротив подъезда, я воспроизвел жест рукой, приглашающий Новикову на выход. Воздух в машине и так доверху пропитан ее удушающим запахом, даже дышать тяжело. Обязательно как отъеду, опущу все стекла и выгоню к чертовой матери дешевую дрянь, которой она брызгается.

Я ждал, всем своим видом демонстрируя нетерпение, но Новикова медлила. Вместо того, чтобы выскочить из машины, обругав меня последними словами, она застегивала куртку, копалась в сумке, в общем, делала все, чтобы намеренно задержаться.

Наконец, мои железные нервы не выдержали и я довольно вежливо напомнил:

— Выходи! Приехали.

Она кинула на меня быстрый взгляд и сильней сжала свой чертов мобильник.

— Проводи меня до подъезда, — неуверенным голосом произнесла Новикова, и я закашлялся от неожиданности

— Может, ты меня еще на кофе пригласишь? — произнес с усмешкой, быстро ориентируясь в пикантной ситуации. — Со всеми вытекающими. А, Новикова? Неужели, увидев меня, голову потеряла? Это ты зря. Тебе до меня как до луны.

— Королев, можешь просто проводить меня до подъезда! — вдруг взбеленилась Новикова. — Я же не прошу чего-то запредельного. Просто довести. Что в этом такого?

Действительно, что в этом такого? Сам себе удивился. И чего я нервничаю? Бывшая одноклассница просит провести ее три метра до железной двери. У каждого свои тараканы. Может, в этом доме живет ее бывший любовник, вот и хочет Новикова похвастаться перед ним красивым мужчиной, то есть мной.

— О'кей, — вышел из машины и, обогнув ее спереди, распахнул перед Новиковой дверь. — Прошу на выход, — сквозь зубы процедил я.

Новикова послушно вышла, даже силой вытаскивать не пришлось. Сжимая в руках сумочку и мобильник, она затравленно обернулась по сторонам.

— Пошли! — подхватив ее под локоть, потащил к подъезду. Долгие проводы, лишние слезы. Чем скорее ее доведу, тем быстрее уеду.

Мы были всего в нескольких шагах от тротуара, когда из темноты двора вырулила машина. Черная оттого и абсолютно невидимая. Пробуксовывая по асфальту со страшным визгом, она помчалась прямо на нас.

Вот же, мать твою, развелось идиотов! Моментально среагировав, я в один длинный прыжок оказался на тротуаре, втащив Новикову следом. Машина пронеслась в нескольких сантиметрах от нас, обдав встречной волной, и с визгом покрышек умчалась прочь со двора.

Свежесть ночи наполнилась тяжелым запахом паленой резины и звуками пробуждающегося двора. Кое-где в доме загорались темные окна. К стеклу первого этажа прильнуло чье-то взъерошенное лицо. Раздался лай собаки и плач младенца.

— Уроды, блин! — выкрикнул темноту ночи, сильнее прижимая к себе женщину.

Новикова по ходу еще не поняла, что произошло. Сердце ее билось спокойно в отличие от моего, готового выпрыгнуть из груди. Еще бы, не каждый день тебя норовят переехать в собственном дворе.

Казалось, мы стояли так очень долго. Мои руки судорожно сжимали ее плечи, а она даже не шевелилась, позволяя удерживать. Резкий порыв ветра привел нас в чувство, и мы отшатнули друг от друга.

— Все хорошо? — заглянул в испуганные глаза Новиковой. — Этот урод…

— Боюсь, это не простая случайность, — выдохнула Новикова, устремив взгляд на выезд со двора.

— В смысле не "случайность"? — втянул носом воздух и шумно выдохнул. — Хочешь сказать, меня намеренно пытались переехать?

Новикова кивнула.

— Уверена, — и, немного помолчав добавила, — только не тебя, а меня.

А вот это уже интересно. Кому Новикова перешла дорожку, что тот среди ночи караулит ее у подъезда? Я запустил пальцы в волосы, массируя кожу головы, но как назло все разумные мысли улетучились. Я стоял и смотрел на нее, не понимая, что теперь делать. Развернуться и уехать, послав Новикову к чертям собачьим или…

Словно почувствовав мои метания, она подошла совсем близко и, осторожно заглянув глаза, спросила:

— Ты ведь останешься?

Вот так просто разрушила стену между нами, с таким трудом воздвигнутую девять лет назад.

— Не забыла, что ненавидишь меня? — напомнил, чувствуя, как воздух между нами накаляется, заряжаясь электрическими импульсами. И эти импульсы жгут и ранят кожу, причиняя неимоверную боль.

— Прекрасно помню, — прошептала. Свет из окна первого этажа падал на лицо, и я видел блеск ее глаз. — До тебя как до луны, — повторила мои недавние слова. — Просто мне страшно, а кроме тебя не к кому обратиться.

Вот в эту херню я уже давно не верил. Когда женщина заискивающе смотрит в глаза, словно в душу, и говорит, что ты один такой защитник на белом свете, это значит, что защитников хоть отбавляй, а лох только один. Ты сам.

— А как же любовник? — напомнил, снова раздражаясь.

— Какой любовник? — заморгав глазами, Новикова уставилась на меня. Просто святая невинность!

— Настоящий, бывший. Откуда я знаю, сколько их у тебя, — взбеленился я. — И вообще, это не мое дело. Сама разбирайся. Сначала спишь со всеми без разбора, а потом удивляешься, почему благоверные тебе зла желают.

Почему-то я сразу решил, что наезд дело рук ревнивой жены. Мало ли с кем Новикова интрижку закрутила. А если с женатиком, а жене все стало известно? Пусть говорит спасибо, что кислотой в лицо не плеснули.

— Тогда до квартиры, — Новикова почти умоляла, и я сдался.

Забрал сумку с документами из «мазды», все-таки двор у Новиковой криминальный, и решительным шагом направился к подъезду. Новикова семенила следом и выглядела слишком уж довольной.

В подъезде она первая поднялась по ступенькам и замерла на площадке первого этажа. Не сразу сообразил, что стоим как раз напротив ее квартиры и попытался сдвинуть Новикову с места. Но она словно приросла к полу. Через ее плечо взглянул на входную дверь. Самая обычная дверь, обитая серы дерматином. И все ничего, если бы прямо на ней желтой краской ровно, словно по трафарету, не был нарисован череп с костями.

Детский сад какой-то! Но по испуганному лицу женщины понял, что все серьезней, чем кажется на первый взгляд. Выхватив ключи из дрожащих пальцев, я справился с замком и втащил Новикову в темную прихожую. Она не сопротивлялась, вмиг превратившись в тряпичную куклу.

В темноте нащупал на стене выключатель и запер дверь. Пощелкал пальцами перед лицом Новиковой, но она не отреагировала. Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия.

— Але! Прием! — снова пощелкал пальцами перед глазами и потряс ее за плечи. — В себя приходим. Ты дома, дверь заперта, бояться некого.

Постепенно взгляд прояснился, и Новикова взглянула на меня вполне себе осмысленно.

— Ну, слава богу, — усмехнулся, — а то думал, что отныне мне придется общаться с бездушным болванчиком.

— Сам ты болванчик! — нахмурилась Новикова, отталкивая мои руки. — Руки убери. Нечего лапать женщину, пользуясь ее слабостью.

Улыбнулся. Если Новикова ругается, значит окончательно пришла в себя. Страх, конечно, не исчез, но появилось чувство защищенности.

— А я и не лапаю, — возмутился, но руки убрал. Оставив сумку с документами в прихожей, прошел в комнату и включил свет. — Хоромы-то не царские, — прищелкнул языком. — Снимаешь?

— А тебе какое дело? — Новикова вошла следом. — Снимаю, — неожиданно призналась.

— А почему свою не купишь? — не унимался я. — С деньгами напряженка?

Брезгливым взглядом оглядел ее единственную комнатенку. Похоже, утром Новикова собиралась в страшной спешке. На кровати и стуле куча женской одежды, в том числе и пикантного назначения. Скосил взгляд на лежащий на кровати черный бюстгальтер, и женщина вспыхнула. Пока она прибиралась, делал вид, что ничего не заметил.

— Нос не морщи. Могу и врезать, — злилась одноклассница, запихивая вещи в шкаф. Кое-как, конечно. В быту Новикова была ужасна.

— Ты — мне? — расхохотался я. — Новикова, да не вопрос, — я манерно подставил щеку для удара. — Только потом не рыдай, когда буду уходить. А вообще-то, вещи в шкаф складывать надо, а не запихивать кое-как.