И та же подпись, похожая на змею.
Рут сосредоточенно потер лоб тыльной стороной ладони. Игра продолжалась и становилась все более забавной… Жаль, что он не задержал того парня в темных очках. В конце концов, достаточно было одного хорошего удара в челюсть. А в полиции можно было обратить это в шутку. Как-никак он все-таки Рут Доррингтон…
— Кто и когда принес конверт? — спросил он, подходя к стойке.
Портье пожал плечами:
— Доставлен пневмопочтой за несколько минут до вашего возвращения, капитан.
— А вы не знаете, что такое «Высший Совет Равных»?
Лицо портье окаменело. Несколько мгновений он смотрел исподлобья на Рута, потом пробормотал, едва шевеля губами:
— Извините, никогда не слышал… о таком…
«Лжет, — решил Рут. — Лжет и чего-то боится».
— Благодарю, — сказал он, кладя на стойку золотую монету.
Портье низко поклонился.
Проходя через холл, Рут заметил, что девушка бросает на него любопытные взгляды.
В холле было довольно много народу, тем не менее Рут решился. Он подошел к креслу, в котором сидела девушка, поклонился и назвал себя. Она подняла на него удивленные, немного встревоженные глаза.
— Простите меня, — продолжал Рут, — всего лишь пятый день, как я возвратился на Землю. Меня поместили в этом отеле. В городе я почти никого не знаю. Боюсь, — он улыбнулся, — потеряться в этой сутолоке, от которой отвык. У меня есть несколько свободных часов — первые свободные часы с момента прилета. Не могли ли бы вы, не захотели бы стать моим гидом и наставником на это время?
Она смущенно молчала, опустив голову. Потом тихо сказала:
— Но вы меня совсем не знаете.
— Так же, как и вы меня.
— Ну, вас все знают. Только и разговоров о вас… Я тоже вас видела на экране. Но неужели вас не встречал никто из ваших близких?
Он покачал головой.
— А ваша жена… дети?
— У меня нет жены и детей.
— О, простите меня. Я с удовольствием помогу вам, если сумею. Я ждала здесь подругу, но она не пришла. Меня зовут Каридад; можете называть меня Кари…
— Чудесно, Кари. С чего же мы начнем?
Она улыбнулась:
— Не знаю.
— Я предлагаю позавтракать, а потом вы покажете мне самые интересные места в этом городе. Мы с вами возьмем машину и поедем по маршруту, который вы выберете.
— Самые интересные места? — она задумалась. — Боюсь, в этом городе не найдется ничего интересного для вас, господин Доррингтон. Вы ведь видели столько…
— Называйте меня просто Рут, Кари.
— Хорошо. Днем это очень скучный город, Рут. Здесь нет ни старинных зданий, ни красивых памятников, ни тенистых садов. Есть луна-парки, но… они открыты только по вечерам, когда большинство людей не работает. Вообще здесь можно повеселиться только вечером, но вечером вы снова будете выступать на каком-нибудь ученом собрании или банкете…
— Скорее всего, — кивнул Рут. — Однако я надеюсь, мы найдем способ не скучать и в первую половину дня. А пока, — он протянул ей руку, — завтракать, Кари.
После завтрака он уже знал о ней почти все. Она студентка университета: второй курс медицинского факультета… Отца не помнит, мать погибла несколько лет назад в авиационной катастрофе. Воспитала ее бабушка. У бабушки бензозаправочная станция на юге, но сейчас, с переходом на новые виды горючего, дела у бабушки идут все хуже… Каридад вынуждена работать — надо платить за обучение. Все дорожает, и плата за обучение тоже. Он, конечно, уже слышал об этом…
Нет, он об этом еще не слышал. Он вообще не представляет себе современных условий жизни. Старых цен он не помнит, а новые… В памяти всплыли слова его адвоката, сказанные при первой встрече: «Вы богаты, капитан Доррингтон; даже при нынешней нелегкой конъюнктуре очень богаты. Но ваш капитал надо быстрее определить в дело. Золото с каждым днем дешевеет»… Он сказал тогда, что подумает. Действительно, надо будет что-то сделать. Вот хотя бы эта девушка…
Она продолжала рассказывать, но он почти не слушал. Вероятно, даже в этом городе найдется немало людей, которые нуждаются в помощи. Может быть, и Рэгги — тоже… Эта мысль больно уколола. Рэгги в чем-то нуждается! Надо попробовать разыскать ее! Можно же найти человека, даже если он изменил фамилию… А если она покинула страну?
Кари перестала рассказывать, и он почувствовал на себе ее серьезный, внимательный взгляд.
— Вы чем-то озабочены, Рут?
— Нет… А впрочем, быть может. Я совсем не представлял, что за эти годы жизнь в нашей стране стала такой трудной.
— Стала трудной? Разве для большинства жизнь не была трудной всегда?
Он подумал, что, пожалуй, она права. В молодости и ему приходилось нелегко… И все-таки ему не хотелось соглашаться.
— Знаете, Кари, когда я впервые увидел этот город и вошел в этот отель, мне представилось, что теперь в нашей стране людям живется неплохо… Я имею в виду большинство… Люди на улицах красиво одеты, я нигде не заметил трущоб…
— Лохмотья и трущобы теперь в человеческих душах, Рут… А то, что вы видели… Эти дома и красивые машины, и все остальное — почти все взято в кредит, в долг. За это надо платить всю жизнь. И если кто-то не сможет сделать очередного взноса, у него отбирают все и… высылают из города… Если, конечно, у него не найдется защитников.
Она вздрогнула, испуганно оглянулась по сторонам и замолчала.
— Значит, здесь, в городе…
— Здесь в городе могут жить только те, кто в состоянии платить… А чтобы платить, надо много и тяжело работать. Работать всю жизнь.
— Что же происходит с теми, кого высылают?
Ее губы задрожали:
— Не знаю… Не спрашивайте меня об этом, Рут… Вообще никогда никого не спрашивайте об этом… Пожалуйста…
Он с удивлением увидел, что она плачет:
— Кари, дорогая, что с вами? Успокойтесь!.. Ну…
Он протянул ей свой носовой платок.
Прижимая платок к глазам, она попыталась улыбнуться сквозь слезы:
— Простите меня, Рут… Это сейчас пройдет…
Но спазм плача снова сотряс ее худенькие плечи.
Он плеснул в бокал вина и заставил ее сделать несколько глотков. Услышал, как застучали ее зубы о край бокала, когда она пила вино.
Рут взял сигарету. Тотчас подкатился робот-официант, ловким движением протянул палец. На конце пальца блеснула красноватая искра. Рут прикурил от протянутого пальца и глубоко затянулся.
Кари сидела, низко опустив голову. Пряди темных волос свесились ей на грудь и закрывали лицо. Конец золотой цепочки выскользнул из-за кружев в вырезе платья. Нет, на конце цепочки не было силуэта старинного парусника… Там был маленький золотой крестик.
Затягиваясь крепким ароматным дымом, Рут попытался сообразить, что, собственно, произошло. Она не была похожа на наркоманку… Может быть, просто истеричка? Тоже маловероятно. Кари выглядела совершенно нормальной девушкой и рассуждала вполне здраво, пока он не спросил ее о тех, кого высылают… У нее неплохая фигура, красивые ноги; вероятно, она отличная спортсменка. В чем же дело, черт побери?.. Незажившая рана недавнего тяжкого переживания? Он разбередил ее своим вопросом?.. Рут почувствовал, что все больше теряется в окружающей обстановке. Одно непонятное нагромождалось на другое…
Впервые где-то в глубинах сознания родилась мысль, что там — в безмерных далях космоса — все было гораздо проще и яснее. Была напряженная работа, которая постоянно заставляла держать себя в руках, и была мечта, светившая сквозь мрак вечной ночи. Здесь все выглядело гораздо сложнее… Этот странный город, в котором никто не уверен в завтрашнем дне, эта девочка, с ее невыплаканным горем, Совет Равных…
Кари шевельнулась. Потом подняла голову, отбросила назад волосы и взглянула на него. Ее лицо было уже спокойным, только большие темные глаза утратили прежний блеск и глядели куда-то вглубь себя.
— Плохой из меня наставник и гид, не правда ли? — Она печально улыбнулась. — Вам придется поискать кого-нибудь другого, Рут.
Она хотела встать из-за стола, но Рут поспешно удержал ее за руку. Ему вдруг стало страшно, что она сейчас уйдет и он опять останется один со своими мыслями.
