– Молчи, дубина, пока шею не свернул! – рявкнул на него гигант. – Твоя очередь не подошла! Лезут всякие уроды, мешают работать.
– Мужик, ты не прав, – вздохнул Добрыня.
В следующую секунду нунчаки тяжело свистнули и пришли в соприкосновение со штанами гиганта. Раздался крепкий бильярдный стук. Великан выдохнул воздух, присел и, держась за причинное место, заковылял прочь. Но далеко не ушел. Богатыри услышали хруст сминаемого валежника, а вслед за ним истошный визг.
– В капкан попал! – удовлетворенно констатировал Илья. – Однако странные здесь порядки.
– А ты помнишь, что сказала Яга? – тихо произнес Яромир. – Странно, говорит, что всех богатырей собирают в одно место.
– Ничего особенного, – возразил Попович. – Может, у них так задумано?
– У них – это у кого? – не понял Добрыня. – У великанов, что ли? Заманить богатырей в эту дыру – и накрыть всех чохом! Лично я против!
– Погодите, друзья, мы еще ничего не знаем, – сказал Попович. – Надо все разведать как следует, а тогда…
– А тогда примемся наводить порядок, – согласился Илья.
Осторожно поглядывая по сторонам, богатыри двинулись дальше. Впрочем, далеко идти не пришлось. За поворотом открылась нарядная арка, на которой большими буквами было написано: «Лабиринт препятствий».
Под этой надписью красовалось следующее четверостишие:
Если хочешь прогуляться,
Надо очень постараться!
Если хочешь возвратиться,
Нужно очень потрудиться!
– Вот все и ясно! – обрадовался Муромец. – Чтобы попасть на курсы, нужно этот лабиринт пройти. А, кстати, что это такое?
– Это такое место, – пояснил Попович, – туда зайдешь, а оттуда хрен выйдешь! Или заблудишься, или башку снесут.
– Ну это мы ишшо посмотрим, кто кому снесет, – обиделся Илья и смело шагнул к арке. И тотчас откуда-то сбоку выскочил задрипанный мужичонка в стрелецком мундире.
– Минуточку, минуточку! – Он предостерегающе поднял руку. – Вы, я вижу, здесь в первый раз? Курсанты?
– Ну вроде того, – кивнул Илья, придирчиво рассматривая мужичка. – А ты сам-то кто?
– Я – вратарь! – сказал мужичок, важно надувая щеки. – Стало быть, вход стерегу. А вам, чтобы войти в лабиринт, нужно купить билет.
– Да какой еще билет? – дружно возмутились богатыри. – Мы только что приехали! Нас на курсах ждут!
– Тем более, – заупрямился вратарь. – Вы же не захотели идти через парадные ворота? Вам, видать, приключениев подавай? А отсюда попасть на курсы можно только через лабиринт. Чтобы в него войти, нужно заплатить. А как бы вы хотели? Мы ведь на самоокупаемости!
Яромир подошел поближе с явным намерением устранить неожиданное препятствие самым радикальным образом – убить мерзавца к чертовой матери! Мужичонка понял это и сразу предостерег:
– Убивать меня не советую. Сразу получите штрафное очко, вдобавок вам придется заплатить пеню плюс пять золотых за живую воду, она у нас недешевая, плюс двадцать копеек за оживление. Так что берите билеты, дешевле выйдет, и счастливого пути!
– А он большой, этот лабиринт? – заинтересовался Попович.
– Большой! – с гордостью ответил вратарь. – Здесь только так, для наглядной агитации. А по-настоящему… у нас весь белый свет вот где! – Мужичонка сжал руку в кулак. – Лабиринт препятствий, он – везде. И там… – он показал на запад, и там… – он кивнул на юг. – Но это только для богатырей. Простые-то люди препятствиев не замечают. Они их, хе-хе, обходют!
– На, держи, на всех! – Илья без колебаний протянул ему золотой. Вратарь тут же извлек из сумочки пригоршню медяков и принялся нудно отсчитывать сдачу. Муромец не выдержал.
– Сдачу оставь себе. Билеты давай!
– Спасибочки! – расцвел мужичок, отрывая от специальной катушки коротенькие синие листочки. – Вот, держите, только не потеряйте. В середине лабиринта будет контроль. И это… Все время сворачивайте налево, быстрей дойдете.
– А что, бывало, и не доходили? – поинтересовался Попович.
– У нас всякое бывало! – вздохнул мужичок. – Курсы-то богатырские. А с богатырей спрос особый, послаблений никаких. Ну желаю успеха!
Он махнул друзьям вслед и снова куда-то спрятался.
Богатыри пошли по узкой песчаной дорожке, окруженной высоким колючим кустарником. Кустарник злобно щерился длинными острыми шипами, и разглядеть, что там за ним, было совершенно невозможно.
Дорожка прихотливо извивалась, петляла и вскоре привела к дощатому павильону.
– «Комната смеха», – прочел Яромир и в нерешительности остановился. – Нас что, щекотать будут? Не позволю!
– Как же, тебя пощекочешь, – проворчал Илья и первым шагнул в открытую дверь. Это было просторное помещение, заставленное зеркалами. Муромец кокетливо поправил фиолетовый парик и подошел к зеркалу. Богатыри потянулись следом.
– Ну-ка, что там?
– Да погоди ты, дай на себя полюбоваться!
Однако любоваться не пришлось. Отражения, созданные кривыми зеркалами, не радовали. Илья зачарованно уставился на худого, как жердь, человека в похабном парике.
– Неужели это я? – ахнул он, хватаясь за голову. – Вот так харя! А губищи-то… тьфу, мерзость! А уши… вот уж никогда не думал, что я такой тощий, да еще этот парик!
Богатыри, холодея от ужаса, перешли к другому зеркалу. Тут они неожиданно превратились в мелких пузатых карликов.
– Разврат! – мрачно бросил Яромир, разглядывая себя. – Теперь понятно, почему меня девки не любят.
– А меня? – горестно вздохнул Илья. – Выходит, Зойка-каракатица по сравнению со мной – душа-девица!
Следующее зеркало превратило богатырей в кривых сморщенных стариков, изогнутых как знак вопроса.
– Упыри! – сурово констатировал Добрыня. – Братцы, пошли отсюда поскорей! Недобрые здесь дела творятся!
Однако любопытство оказалось сильнее страха, и друзья вышли не раньше, чем обошли все зеркала.
– А в чем фишка-то? – спросил Яромир, когда павильон скрылся за поворотом. – Вроде насмешить обещали?
– Наверняка перепутали, – сказал Илья. – Нужно было написать «Комната ужаса». Никогда бы не подумал, что я сам на упыря похож, все-таки хорошо, когда зеркала нет!
До следующего павильона друзья шли, самозабвенно рассуждая о рыцарских добродетелях и о том, что внешность это еще не все. Следующий павильон назывался «Комната печали».
– Если у них смех таков, то какова же печаль? – снова озаботился Илья.
– Самая хреновая, – предположил Яромир. – Пошли, братцы, нас уже ничем не напугаешь!
Комната печали оказалась музеем павших богатырей. Друзья остановились перед красочным портретом, на котором был изображен здоровенный бугай в черкеске, с бритой головой и вытаращенными глазами. Под портретом было написано:
«Богатырь Абрау-Дюрсо. Сожран пещерным медведем после совместной пьянки».
– Ну и ну! – поразился Илья, и неожиданно залился тихим лающим смехом. – Вот чудило, нашел с кем пить! А это кто?
Они перешли к следующему портрету. Тощее, как у скелета, лицо с длинными кошачьими усами еще больше развеселило друзей.
– Ну этого и блоха задавит! – изрек Муромец. – Тоже мне богатырь. Ну-ка, что там написано?
– Тонкий ход, – прочел Яромир и скорчился в приступе хохота. – Во здорово! Еще какой тонкий!
– Ты сам-то понял, чего прочитал? – сказал Попович. – Написано: дон Кихот, богатырь гишпанский. При рождении сошел с ума. Прославился честностью и благородством, за что был бит и унижен. Желал осчастливить человечество, но пал от зависти клевретов.
– Этого действительно жалко, – сказал Илья, смахивая нежданную слезу. Если буду в Гишпании, отомщу, пришибу клевретов и осчастливлю человечество. Вот ведь какой богатырь! Хоть и глупый, а добрый. Ну прям как я!
– Ты не глупый! – возмутился Яромир. – Ты очень умный!
– Ты, Яромирка, просто не в курсе, – вздохнул Илья. – Я дуб дубом! Был бы поумней, жил бы как боярин Матвеев. А меня все подраться тянет. Кровь-то дурная, так и зудит! Ну ладно. А это что за чудо? – Он остановился напротив следующего портрета.